– Боюсь, что ты прав, – изрёк он, в конце концов. На том беседа временно прекратилась.

Ибо заставить говорить Флосса, у которого нет желания вести разговор, немногим проще, чем научить камни разговаривать.

– Тысяча граней, – произнёс Норруан неведомо откуда пришедшие на ум слова. Обратил свой взор на северо-восток. Там красовались лёгкие белые облака… и где-то в том же направлении только что открылись Ворота, пропуская пришельца из иного мира.

Над которым не властна здешняя магия. Что, в общем, не очень страшно: то, что ходит, дышит и ест, можно уничтожить. Однако Норруан был не в состоянии почувствовать, где в данный момент находится Гость и тем более прочесть его намерения.

В данный момент в этом не было необходимости. Поскольку рядом с Гостем был хвастливый коротышка Аймвери, который утверждал, что Норруан не сможет проникнуть в Лес и остаться в живых. Надо будет как-нибудь его разочаровать.

Норруан нахмурился… и рассмеялся. Оба они, и Науэр, и Аймвери, привлекли к себе внимание обитателя Вилки. Ну что же, возможно, что у него, Норруана, вскоре появится некоторая передышка до появления очередного Гостя.

А к тому времени ещё часть Зивира уйдёт в небытие… и сократится тот срок, что ему суждено провести здесь, в угасающем мире. Исполняя неведомо чью волю.

Зивир считает, что Норруан – демон разрушения, посещающий миры, чей жизненный срок подходит к концу. Если бы обитателям Зивира стала известна истина, какой переполох поднялся бы!

…Морни вопросительно взглянула на хозяина замка.

– Тысяча граней, – повторил человёк в чёрном. Слова казались частью более длинной фразы, таящей в себе важный смысл. – Каждый мир имеет тысячу граней…

– Точно, – повернулся он к вороне. – У каждого мира есть тысяча граней, как и у каждой задачи – тысяча решений. В этот раз я не стану собирать войско и выступать против Гостя. Пусть приходит сам. Я буду ждать его.

Морни опустила «в этот раз», но была искренне поражена всем остальным.

– Ничего не предпринимать? Позволить Зивиру собрать армию и напасть на Моррон?

– Почему бы и нет? – удивился Норруан, наливая себе густого тёмно-вишнёвого вина – трофей из недавно захваченных сторожевых Башен. – Что он может мне сделать? Я не знаю. До настоящего момента я воевал чужими руками. Ладно, все эти существа были и впрямь созданы мной (хотя я не всемогущ, как некоторые думают), но всё же против Гостей сражался не я. Так что разнообразие не повредит.

– Ты хочешь играть, зная, что шансов у противника почти что нет, – ответила Морни и поёжилась. В мрачных залах Моррон было прохладно, и сквозняки хозяйничали в них, как хотели.

– Вовсе нет, – в глазах Норруана вспыхнули огоньки, и улыбка скользнула по его губам. – Поэтому слушай моё поручение, Морни. Скажи Воинству Иглы и Гостю, что я буду ждать его прибытия здесь. Пусть попытаются осуществить то, чем давно мне угрожают.

А то, что я буду сидеть сложа руки и просто наблюдать, – добавил он, – мы им говорить не станем. Мне интересно, что произойдёт в этом случае.

Ворона хотела возразить, но, подумав, молча кивнула.

– Сначала, конечно, обед, – остановил он её, уже собиравшуюся взлететь. По мановению руки Владыки Моррон зал осветился огнём десятков факелов и явились из ниоткуда многочисленные слуги, несущие подносы с тем, что было по душе хозяину замка и его гостям.

Вид у слуг был устрашающим.

Впервые Унэн встретился с надписью, понять которую не мог.

«Эх, Олли бы сюда», – мысленно вздохнул монах, вспомнив о своём друге, которому, к слову, и отыскал когда-то необычную книгу. Не вполне было понятно, отчего тот категорически отказался переводить книгу… но у монаха уже зрело смутное осознание – почему. Хотя жаль. До сих пор не было надписи, которую друг его не смог бы понять. Сам Унэн был знатоком ненамного меньшим, однако слова, что возникли на стене после прочтения обнаруживающего магию заклинания, озадачили и его, и флосса.

В буквальном прочтении надпись гласила: «Сквозь Анектас. Соблюдайте осторожность». Понятна была только вторая фраза.

– Что за «Анектас»? – спросил он у Шассима и вывернул шею, чтобы взглянуть тому в глаза. Флосс медленно покачал головой.

– Здесь проход, – было ответом, – и он открывается, насколько я понял, только тому, кто смог прочесть надпись. Но это слово, как и ты, я слышу впервые. Подожди немного, я спрошу совета.

По спине Унэна пробежала неприятная дрожь, и слабая дымка на миг окутала сознание. Когда флосс обращался к богам, он «светился» во всех мыслимых магических и псионических диапазонах. Настолько мощным был контакт. Везёт же, подумал монах с завистью. Ему общение с божествами давалось с большими затратами. Отчасти, конечно, вследствие его воззрений. Вследствие веры в Учение. Согласно которому одна и та же судьба и у смертных, и у богов.

Что, конечно, не у всех богов вызывает восторг.

…Наконец, общение завершилось, и флосс энергично встряхнулся.

– Слово без значения, – объявил он. – Никто из обитателей Ралиона не приписывал ему никакого значения.

По спине монаха пробежала ледяная струйка. На сей раз от страха, а он испытывал страх очень редко. И лишь когда были весомые на то основания.

– Извини меня, Шассим, но это чушь, – ответил он, стараясь говорить спокойно. – Никто не может написать слова, не вкладывая в него хоть какого-нибудь смысла. Может быть, тайный язык? Шифр?

– Нет, – Шассим нетерпеливо переступил ногами по планке. – Не веришь, так спроси сам.

Спроси сам! Чтобы потом часа три отдыхать!

– Верю, – солгал Унэн. – И что же ты предлагаешь?

Флосс думал очень долго.

– Войти.

Унэн задумался. В устах неизменно осторожного флосса такое предложение казалось безумным, но… В самом деле, его, Унэна, шестое чувство, всегда предупреждавшее об опасности, молчит. Во время похода оно предостерегало от опрометчивых действий, но нисколько не возражало сейчас, перед проницаемой стеной, ведущей неведомо куда.

– Ну ладно, – монах поправил одежду. – Однако помни, Шассим, что я-то воскресну быстро, хотя и неясно, где, а вот что будет с тобой, известно лишь… в кого из богов ты веришь сильнее всего?..

И шагнул сквозь «камень», слыша скрипучий смех, отдающийся где-то под сводами черепа.

И мрак поглотил их.

В тринадцати местах по всему Ралиону, в святилищах Всех Богов, вздрогнула земля и что-то недовольно заворчало, ворочаясь в глубине. Однако Хранители (там, где они ещё были), не придали большого значения произошедшему. Боги охраняют свои святилища, а в знамениях нуждаются не Хранители, а многочисленные паломники.

Многие из которых вняли знамению. Каждый, само собой, по-своему.

Из подвалов Моррон послышался скрежет и стук отодвигаемой каменной плиты.

Норруан, который спокойно сидел в кабинете, рассеянно листая древний трактат по геометрической магии, вздрогнул и взялся за жезл, висящий на поясе. После чего захлопнул книгу и быстрым шагом направился к ближайшему спуску в подземелье.

Что-то проснулось в замке – и надлежало понять, что именно. У замка может быть только один хозяин.

Долгое время Унэн висел в воздухе… лишённый каких-либо ощущений. Ничто – ни зрение, ни слух, никакое из остальных чувств не находило ничего достойного внимания в окружавшем его пространстве.

Если, конечно, это было какое-то пространство.

Однако обжигающие серебряные иглы созвездий не торопились вонзаться в его бесплотные ступни, и ветер, что избавлял от бремени плоти и имущества не торопился проделать это вновь, – чтобы вскорости вернуть похищенное.

Стало быть, жив.

Гулко стучало сердце. Очень, очень медленно.

Бессчётное число ударов сотрясло чёрную пустоту пространства, и пол коснулся ног монаха.

А флосс тут же проявил себя всем своим весом и беспокойными мыслями, коснувшимися спокойного рассудка Унэна. Стало быть, и он жив. Что ж, весьма отрадно.