Дивным летним вечером молодые специалисты от кинематографии решили посидеть в каком-нибудь ресторане, но все места оказались заняты, и они, оскорбившись на советский общепит, набрали водки, докторской колбасы (благо тогда в нее не добавляли туалетной бумаги), и, ввалившись в квартиру молодого режиссера Подлешего, расположились на кухне.

Через какое-то время во входную дверь тихо постучали. Панас, заслышав этот звук, лихо подскочил с табурета и, покачиваясь, словно корабельная мачта, направился открывать.

– Панас! Привет, – раздался в прихожей женский голос.

– Я еще вчера увидела тебя, хотела зайти, да не получилось.

– Привет Зоечка! – пробасил Панас, – проходи ты как раз во время.

Зоя, миловидная девушка лет двадцати с веснушками на белом лице ямочками на щеках, рассмеялась такому гостеприимству, и смело прошла на кухню, оправляя светлый сарафан на полном теле, который при каждом движении хозяйки старался оголить ее колени.

– Ба, да ты не один! – воскликнула Зоя, кокетливо кося голубые глаза на Панаса, – ты меня представишь?

– Кхм-м, – кашлянул Панас в кулак, закрывая своим телом дверной проем, – Знакомься это Виктор!

– Очень приятно! – Зоя сделала шутливый реверанс.

– Мне тоже очень, – пробормотал Виктор так и не удосужившийся привстать в присутствии дамы и спешно запихивающий кусок колбасы в рот.

Панас, на правах хозяина, достал из серванта еще одну рюмку и налил в нее водочки.

– Что ж, со свиданьицем, – Зоя лихо хлопнула водки.

– Ну да, ну да, – проговорил в ответ Виктор, пожирая ее глазами.

« – До чего же хороша фактура», – подумал Вознюхин, выдыхая после пропущенной рюмки.

– Значит, вы утверждаете, что она сама к вам приставала. Так? – следователь равнодушно задавал вопросы и полученные ответы исправно и методично записывал в протокол.

Вознюхин сидел напротив него на жестком стуле, сжав колени, и теребил пуговицу на рубашке, глядя в пол.

События прошедшей ночи, точнее, последствия, выбили его из колеи. А так все хорошо начиналось. Пришла соседка Панаса Зоя, они выпили по рюмашке потом еще и еще. Зоя все время смеялась, Подлеший травил анекдоты. Потом он отвел ее в спальню. Минут через двадцать вышел и предложил занять его место Витьку.

« – Ох, ну зачем же я пошел? – думал про себя Виктор, – вот не пошел бы, и все было по-другому».

Увидев обнаженное тело Зои, у Виктора стало часто стучать сердце.

Казалось, что оно подкатило к горлу и бешенными толчками пыталось вырваться наружу. На глаза, словно пелена упала, они стали вылезать из орбит, тело покрылось холодным липким потом, лицо покраснело. Мозг, одурманенный алкоголем начал рисовать вожделенные картинки совокупления. Он неровной походкой подошел к кровати и протянул руки к Зое.

Девушка при виде Витька перепугалась и попыталась натянуть на себя простынь, но он резким рывком сорвал с нее бледную защиту и навалился, подминая ее под себя.

Из протокола допроса потерпевшей.

Следователь внимательно посмотрел на Вознюхина.

– Вы подтверждаете, что пытались изнасиловать девушку или по-прежнему будете упорствовать? – спросил он Витька.

– Я, я…, – промямлил Витек.

– Что, я? – строго спросил следователь.

Витька заплакал.

– Гражданин следователь, – сквозь слезы прохлюпал Вознюхин, – я больше не буду.

– Ну да? – с сарказмом спросил следователь. – Что ж мне вас понять и простить? Вы знаете, сколько вам светит?

– Нет, – ответил Витек, размазывая сопли по губам руками.

– От трех и выше, – спокойно сказал следователь.

– Ой, мамочка – только и прохрипел Витек.

– Так-то вот, – сказал следователь, вставая, – вы тут пока посидите, я сейчас приду.

Прошло минут пять, и он снова вернулся в кабинет с какими-то бумагами и уселся на свое место. Стул предательски скрипнул от неловкого движения Вохнюхина, следователь повел носом, поморщился, но ничего не сказал, только встал и, подойдя к окну, открыл его пошире.

– Вот что, гражданин режиссер, – произнес он тихо, поворачиваясь к Вознюхину, – моим руководством на основании заявления вашей матери с просьбой о помощи, что предусмотрено соглашением о секретных сотрудниках, и славном прошлом вашего деда, принято решение…

Витька весь напрягся и помотал головой, явно ничего не соображая.

– Так, вот, – продолжил следователь, – вы сейчас подписываете с нами соглашение о секретном сотрудничестве, мы в свою очередь закрываем это дело, тем более, что дама эта, – он кивнул на стол, указывая на папку с уголовным делом, – весьма легкого поведения. Вы согласны?

– Да, да, согласен, – Витька глотнул слюну. – Давайте, я все подпишу.

– С вами свяжутся, когда это понадобиться, – произнес следователь, пряча подписанную бумагу в сейф, – Вам присвоен агентурный псевдоним «Шар», уважаемый Виктор Демьянович Вознюхин-Болотный. Вы свободны!

Виктор Демьянович подскочил со стула и бросился пожимать следователю руки.

– Спасибо, спасибо вам, – тараторил Вознюхин. – Я больше никогда и нигде!

– Будет вам, милейший, – брезгливо вытирая руки носовым платком, сказал ему следователь, – а вот Панасу придется туговато.

Вознюхин перестал выражать свое отношение к происходящему и застыл в немой позе с протянутой рукой. А про подельника-то он и забыл!

– А что с ним не так? – поинтересовался робко удачно освобожденный.

– Он отказался подписывать документ, – ответил следователь, откидываясь на стуле.

– И что теперь? – испуганно спросил Витек.

– Да ничего, – ответил следователь, – дело ваше, как и обещал, мы спустим в архив, вас ждет удачная карьера, а вот ему придется навсегда забыть о кинематографе.

Сразу после Православного Рождества Шилов приехал в Черноморск. По указанному адресу его уже ждали. Приняли достаточно радушно (великая вещь – рекомендация) и, после подробного инструктажа, предложили тут же и выехать в командировку. Позвонив и обрадовав жену, Сергей уехал. И вот теперь, направляясь на место новой работы, он заснул под мерный стук колес поезда.

После целого года скитаний по лесхозам в Карпатах, Шилов принял решение окончательно переехать на Украину и принять гражданство этой страны. Продав дом, он вместе с семьей обосновался в благословенном городе Черноморске. Здесь все приходилось им всем вместе начинать сначала. Знакомых было очень мало, да и обращаться к ним было бесполезно – времена, как и нравы, изменились. На вырученные от продажи дома деньги они смогли купить плохонькую «трехкомнатную» квартиру в самом захудалом районе города. Но, несмотря на это, они были счастливы потому, что все думали – закончилось время переживаний и опасений. Жена первой нашла работу, устроившись экономкой к одной бизнес-леди. Ведение хозяйства для нее было делом привычным, так что это ее пока вполне устраивало. Сергей нашел себе занятие чуть позже, но тоже по душе. Его пригласили работать на лакокрасочный завод, восстанавливать систему снабжения внутри предприятия. Сама система ему была хорошо знакома, так что особых трудностей он не испытывал. Старший сын перевелся в политехнический институт, младший пошел в последний класс одной из черноморских школ. Жизнь потихоньку налаживалась. Около года Шилов проработал на том предприятии, но склад его ума и характера не позволяли ему все время оставаться в тени. Энергии было хоть отбавляй, и он подался в частный бизнес. Около полугода занимался куплей-продажей подсолнечного масла, да кризис грянул. К тому времени он с семьей уже купил дом на окраине города, правда, частично в кредит. А поскольку его необходимо было выплачивать, то пришлось заняться поисками дополнительного заработка. Совершенно случайно он наткнулся на объявление по найму менеджеров в одну из строительных фирм, что занимались отделкой объектов мрамором. После удачного собеседования его приняли на работу начальником одного из участков. Продав свою фирму, Сергей стал заниматься строительством, благо образование ему это позволяло. Так прошло три года. Сидя однажды в предновогодний вечер за столом, жена спросила: