– Что ты любишь – сказал старик, – то и причиняет тебе боль. Если бы твой медведь мог рассказать тебе о боли ты бы стал святым. Вот ты нашел пачку денег и даже не знаешь что с ними делать? А знаешь почему? Да потому что ты пустышка. Ты думаешь это твой медведь сидит на прилавке и ждет тебя с набитой опилками головой, это ты. И ничего у тебя там не рождается.

– Тогда возьмите вы эти деньги, – уже надрывно закричал он, – я умоляю вас.

Мир содрогнулся. Денис проснулся упав с кровати. В голове было пусто и сыро. В руках он держал подушку и нервно тыкал ею в сторону кота. Его губы бессвязно шептали… ну возьмите же эти чертовы деньги, я прошу вас, я прошу вас… прошу вас…

Вечером того же дня, в своем статусе в социальных сетях он напишет следующее:

Я люблю импрессионистов. Запах кофе. Дождь, осень и непогоду. Все клетчатое. Зеленые глаза. Тонкие пальцы. Умных людей. Хорошие книги. Только это не делает меня человеком, это всего – навсего делает меня зависимым. И я рад бы стать в одночасье другим. Но что мне с этим всем делать? Наверняка о смысле происходящего что – то знает мой медведь, который отсиживается на полке в магазине.

Но, медведя я не купил и потому до сих пор нахожусь в неведении.

– И что же, ее вот так запросто сожгли?

– Да сир.

– И что она сказала на прощание?

– Сир, ей овладел нечистый и она несла блаженную глупость.

– Конкретнее?

– Она говорила о… я затрудняюсь повторить это, о мой господин.

Любая мечта может окрылять. А мечта о вечном может даже сделать счастливым.

Мечтают о высоком, о несбыточном, о простом и утонченном. Жанна мечтала поскорей повзрослеть и выйти замуж. Замужество представлялось ей волшебством. Искрой немыслимой надежды возгорался в маленькой душе отчаянный призыв к обретению счастья. Он обязательно должен был быть мельником, или столяром или (ну это на крайний случай) обувщиком. Работать с утра до вечера, обеспечивая большую семью всем надлежащим. По выходным они бы ездили на городскую ярмарку за отрезами ткани. А на пасху и рождество посещали храм. Он обязательно должен был быть серьезным, а она красавица.

В свой день рождения Жанна мечтала о свадебном наряде для девочек. Она с завистью подсматривала за хористками в храме, когда их переодевали в костюмчики ангелочков. Они так походили на платье невесты. Жанна не могла оторвать от них своего любознательного взгляда. Голова была сплошь набита подобными пустяками, и поэтому, когда она споткнулась об эту странную палку, удивления не последовало.

Палку она подобрала и принесла домой. Даже не подозревая что данная вещь в корне изменит ее жизнь. В прах разрушит мечты. В пыль развеет желания.

– Как возможно о чем – то судить, если ты совершенно не сведущ в вопросах, о которых идет речь – она сняла верхнюю одежду и укоризненно посмотрела ему в глаза.

В ветхом сарае было темно и сыро и поэтому пришлось притащить сюда старую жестяную печь. Притаранить к ней что – то отдаленно напоминающее трубу и попытаться разжечь огонь. Так он и сделал, пытаясь показать ей на деле, что он все – таки мужчина. И в выборе она не ошиблась.

– Слушай, а как ты думаешь, мы правильно все с тобой делаем? – спокойно спросила она.

Он огляделся по сторонам и посмотрел на нее:

– Думаю, – сказал он, снимая с себя рубашку – мы делаем, так же как и все.

Он откинул вещи в сторону и остался обнаженным и открытым перед ней. Огонь из печи, светом и теплом слизывал истому с его тела.

– Ты так говоришь только потому, что так говорят и думают остальные, – Жанна теперь смотрела на него в упор, совершенно не моргая.

– А как мне нужно говорить или думать?

– Ты так говоришь и думаешь потому лишь, что так говорят и думают остальные, – повторилась она, – Любовь. Ты правда веришь в это? Знаешь как приходит прозрение. В истинной любви друг к другу. А мы с тобой сейчас оголяем наши тела и ты собираешься…

Она виновато посмотрела на его руки, на его грудь и ниже, и заискивающе улыбнулась, – а знаешь что это значит, проснуться?

Он приблизился к ней и обнял, – и что же это значит?

– Мы сидим в темной комнате, совершенно одни. Ты позади а я чуть выпячиваюсь вперед. Мы расположились на небольшом клетчатом диванчике. Мы смотрим в пустое окно за которым идет дождь. И ты, совершенно обыкновенно берешь меня на свои колени и прижимаешь к себе. И делаешь это сначала нежно, потом все сильнее и сильнее. И наконец, ты так сильно прижимаешь мое хрупкое к своей груди, что ребра у меня ломаются и весь мир падает к твоим ногам вместе с моим безжизненным телом. И в этот самый момент как будто перед тобой начинают елозить стиральной резинкой. Появляется такой звук, приближается гром и молния… это те, кто пробуждает тебя скоблят маленькой сальной бритвой с той стороны стекла. Пытаясь оттереть твой мир насквозь. Это выглядит очень странно. Перед тобой просто открывается окно в какой то другой мир. Еще секунда и тебе говорят оттуда, – проснись!

– И что же дальше?

– А дальше, ты смотришь на всех остальных и проснувшись, уже не понимаешь вообще ничего. Кто ты? Мужчина или женщина? Растение или животное? Свой или чужой? Ты берешь эту чертову палку и делаешь все, все что сказали тебе они.

– Beata stultica – сказал он, – блаженная глупость. И не палку а меч. Это же меч?

– Меч, – она повторила это странное для нее слово и обняла его обнаженное тело. Стало так тихо и безмятежно. Она сразу вспомнила свое детство. Мечты о свадьбе, ангелочков в храме на праздники.

– Мне говорили что ты странная, – сказал он и полез целоваться.

Она отстранила его и серьезно произнесла:

– Все только и делают, что называют меня Орлеанской девой. Я устала слушать их. Сегодня мы должны исправить это недоразумение. И они перестанут оттирать стекло и разговаривать со мной перестанут. Ты понимаешь?

– Так как это все – таки происходит, я имею в виду общение с ангелами? – он аккуратно прикрыл ее наготу пледом и присел у огня.

– Ангелы! Просто летающие люди, – нервно огрызнулась она. – А эти приходят и учат жить. Точно зная, что хотят найти у меня внутри. В последний раз сказали:

– Дело в том, что те, кто все понял, уже давно в других мирах и познают и преодолевают другие экзамены. А мы все рождаемся и рождаемся здесь, на земле. И проблемы у нас одни и те же, и ходим мы все по краю своего ящика, и жизнь за жизнью тратим только на это.

Учимся…

Думающий человек не безнадежен. Но, это не про нас.

О чем они? – Он посмотрел на нее и улыбнулся, – Расскажи подробнее.

Нина и Олег вместе не жили. Не хотелось ей. Да, скорее всего ей. Ему бы дать волю, давно залез бы ей под юбку. Брюки она не носила принципиально. Где – то прочитала о том, что юбка сохраняет женскую энергетику. Где – то в блогах, или у друзей в контакте. Учеба в университете закончилась досрочно. Так вышло, увлеклась им. Точнее его рэпом. А он плевать хотел на мир в котором живет. Наркотики, пьянки до утра, университет не вписывался в этот реестр. Родителям приходилось лгать. Заискивающе улыбаться по скайпу, придумывать разные новости из несуществующей жизни. На вопрос о кругах под глазами, отнекиваться и ссылаться на ночные зубрешки. А на самом деле… интернет весь день, гуляния всю ночь. Никаких планов на жизнь, никакой жизни без «плана».

Удивительно как она во всем этом говне оставалась девочкой. Ей нравилось это состояние. Она не так представляла себе свой первый раз. В своем далеком детстве она мечтала выйти замуж. Он, конечно продвинутый бизнесмен, она, конечно же красавица. И вот он, их первый раз. Не в луже собственной несостоятельности, не на «хате» у друга, и не с ним. Да, он классно читал, тексты такие проникновенные. Опиум сушил нервы, алкоголь усыплял бдительность. Но она всегда держала себя в руках. Всегда.