– Пояс великолепен! Такой сложный узор и нитки чудесные!

– Это из старых запасов.

– Прекрасная работа.

– Все равно она не идет ни в какое сравнение с твоими вышивками. Покажи, что ты сейчас делаешь?

Взяв из рук сестры пяльцы, Виолетта внимательно вгляделась в рисунок.

– Какое странное сочетание красок и такой необычный орнамент. Откуда ты их берешь?

– Не знаю, за вышивкой я думаю только о Ричарде, а рисунок возникает будто сам собой. Так, наверное, выглядят мои мысли.

– В таком случае тебе впору удалиться в монастырь. Смотри, от работы к работе все меньше ярких цветов, все строже линии. Да, в этом есть особая прелесть, но…

– Монастырь, – будто не слыша ее, перебила Оливия. – Я не смею и мечтать об этом. С кем я оставлю Артура, матушку, вас…

Тяжело вздохнув, Оливия поднялась и подошла к окну.

– А знаешь, перед твоим приходом я сокрушалась, почему мы не понимаем языка птиц? Только что прямо перед окном кружил сокол. Долго-долго… И я подумала, может, он принес весточку от мужа?

Виолетта, подойдя к окну, обняла сестру.

– Полно тебе, Оливия! Ричарда давно уже нет в живых, и с этим ничего не поделаешь. Надо смириться с этой мыслью и продолжать жить, хотя бы для сына. Ребенок не должен видеть лицо своей матери вечно печальным, он не должен чувствовать себя сиротой.

– Да-да! Ты права, – смахнула слезы Оливия. – Пойдем и поздравим нашего мальчика. Слава Богу, он здоров, крепок, весел. Пусть все горькие мысли останутся только на моих вышивках.

Несмотря на раннее время, у именинника уже были посетители. Первыми пришли дядюшка Тристан и Роджер Сэтон. С горящими радостью глазенками Артур размахивал коротким кинжалом. По ярким бликам света, играющим на лезвии, было ясно: клинок не игрушечный, настоящий!

– Роджер, это вы?!

– Нет, мой подарок гораздо скромней. А это…

– Тристан, как ты мог? – с возмущением набросилась на мужа Виолетта.

– Каждый мужчина в доме должен быть вооружен. К тому же мы вовсе не собираемся оставлять Артура с оружием один на один. Пусть привыкает к нему, осознает его опасность и силу.

– Мама, я буду осторожным. Дядюшка Тристан будет давать его только на занятия. Сэр Роджер, так где ваш сюрприз? – мальчик перевел глаза на Сэтона.

– Подойди к окну, и ты его увидишь.

Мальчик живо подскочил к окну, обернулся через минуту с круглыми от удивления глазами:

– Он мой?!

– Ну, разумеется. Если хочешь, сейчас же пойдем с ним знакомиться.

Все, не скрывая любопытства, выглянули в окно. Посередине двора стояла маленькая лошадка. Она беспомощно озиралась вокруг, нетерпеливо перебирая длинными неуклюжими ножками. Не надо быть хорошим знатоком, чтобы определить ценность этого жеребенка.

– Как он хорош! Роджер, вы балуете мальчика!

– Конь под стать оружию. Теперь у нашего юного рыцаря есть все, чтобы начать серьезное обучение. Итак, пойдем знакомиться с твоим новым другом!

– А как его зовут?

– Ты назовешь его сам, как захочешь.

– Я назову его Орликом, – обернулся к матери Артур. Она опустила глаза.

– Не думаю, что это хорошая идея. Ведь так зовут коня твоего отца.

– Да, но он… Возможно, он… – у мальчика навернулись слезы.

Роджер привлек к себе мальчика.

– Даже если твой отец теперь служит нашему Господу на Небесах, ему нужен хороший конь. Вряд ли он захочет менять своего боевого товарища. Как думаешь?

Артур, вытерев глаза, кивнул головой.

– Тогда я назову своего коня…

– Бураном, – подсказал Тристан. – Вон как ему не терпится пуститься вскачь!

– Так тому и быть! Пойдем, ты скажешь ему об этом сам.

Мужчины поспешили из комнаты. Голос Артура отзывался радостным эхом по всему дому.

– Подумать страшно, что было бы с нами, если бы не Роджер, его опыт, знания. Мужество, с которым он выходил нашего мальчика, достойно удивления и восхищения, – не глядя на сестру, заметила Виолетта.

– Я это помню и буду молиться за него до конца своей жизни.

– Роджера гораздо больше порадовало бы твое согласие провести этот остаток жизни вместе. Согласись, он вправе на это рассчитывать. – Увидев, как сестра, сжав губы, покачала головой, заговорила настойчивей: – Но почему, почему ты отказываешься от его предложения? Разве не он спас Артура от оспы? Разве не он все это время защищал нас от разбойных нападений? Разве не его стараниями процветает наше поместье?

– Ты говоришь так, будто забыла, что он ранил твоего мужа!

– Я ничего не забыла! Рана была нанесена в честном бою. Тристан и даже сэр Кьюбит сумели его простить. И не его прямой удар, а удар исподтишка, удар кинжала разбойника сделал Тристана инвалидом. Не подоспей тогда Роджер со своими людьми, ты не видела бы ни его, ни меня, – последние слова были произнесены с укором.

– Прости. Наверное, я к нему действительно не справедлива.

– Может, тебя смущает его внешность? Но оспа не так уж сильно изуродовала его лицо. К тому же наш лекарь уверяет, что со временем ее следы будут менее заметны.

– Виолетта, о чем ты? Для меня каждая оспинка на его лице драгоценна. Вряд ли он смог бы помочь моему мальчику, не переболей раньше сам! Я готова принять его помощь, отдать часть нашего поместья. Но пойти под венец, предать память мужа – нет!

– Кто тебе говорит, что ты должна его забыть? Это просто невозможно! И Артур должен помнить и чтить память своего отца. Но жизнь продолжается! Да, все мы готовы довольствоваться малым. Но имеем ли мы право не заботиться о будущем наших детей?! Подумай об этом!

– Виола, ты повторяешь матушкины слова. Признайся, ты без конца возвращаешься к этому вопросу по ее просьбе?

– Я говорю только от своего имени. А если мое мнение разделяют и другие, не чужие тебе люди, это означает только одно: оно не так уж и глупо! Впрочем, решать тебе. И разговор этот я завела некстати. У нас сегодня столько хлопот!

– Да, надо предусмотреть тысячу мелочей, ведь мы так давно не принимали у себя гостей!

– Слишком мало в последнее время было поводов для веселья.

– Все мы соскучились по праздникам, по радостным вестям, по общению друг с другом! Так пусть сегодня все повеселятся на славу!

Наталья крутилась в кресле как на иголках – до сих пор не могла справиться с возбуждением. Еще бы! Все последнее время сидела с Настенькой дома, а тут столько всего и сразу! И поделиться не с кем. Михаил спит или делает вид, что спит. Светлану Александровну не хотелось беспокоить…

Даниил ее просто поразил. Сказать, что он изменился, – ничего не сказать. А ведь не виделись они всего-то один год! Несомненно, он все так же хорош, даже стал еще лучше. Глянул на нее вроде как на свою, и все равно – мурашки по телу! Ничего не скажешь – шикарный мужик!

И все-то у него отлично, и все-то у него есть: известность, удачный бизнес, красивая умненькая жена. Так почему же, глядя на него, так ноет душа? Откуда ощущение, что перед ней человек, у которого все уже в прошлом?

Откинувшись на спинку кресла, Наталья пыталась разобраться со своими мыслями.

До нее, конечно, доходили слухи о Данькиных художествах, но она не очень-то им верила. При каждом приезде мужа в Москву пыталась выяснить, что происходит с его другом. Но он только отмахивался. Один только раз, когда уж очень его доняла с расспросами, нехотя обронил:

– Ничего страшного, перебесится. Слава Богу, у Дэньки с головой все в порядке. Просто он слишком долго был на строгой диете.

В результате о разводе Даниила она узнала только из прессы. Долго не могла поверить, думала, это очередная утка. Их развод с Машей отозвался в ней болезненно – почему-то ей всегда казалось, что их судьбы связаны и как будет у Мэген с Даней, так сложится у них с Мишей. Пыталась поговорить на эту тему с мужем, но он сразу темнел лицом и замыкался.

Наташа глубоко вздохнула: «Вот и закончилась еще одна волшебная история любви. Пролетела, просияла яркой кометой… Сказка так и осталась сказкой. Но если такая любовь оказалась столь скоротечной, если такие люди могли отказаться от нее, чего ждать остальным!»