Также следует отметить, что нерадению всячески помогает враг.

Никита Стифат (из Добротолюбия, 2-ая сотница):«Многоискусный и многокозненный бес блуда для одних бывает причиною падения в ров тинный… (Это) усматривается в новоначальных еще, когда они лениво и нерадиво тянут иго подвизания… (И это) домостроительно обращается свыше на пользу.

Причиною падения в ров тинный бывает бес блуда для тех, кои в совершенном нерадении проводят монашескую жизнь. Он разжигает члены их огнем блуда и похотью и способы им доставляет творить волю плоти и без общения с другою плотью: о чем срамно и говорить и помышлять. Таковые плоть сквернят, как сказано (Иуд.8), и плоды сланой сласти снедают, в зраках мраком исполняются и праведно лишаются лучшего (настроения душевного). Врачевство для тех из них, кои пожелают, теплое раскаяние и рождающееся от сего слезное сокрушение, которое и бегать зла сего располагает, и душу очищает от скверн его, и наследницею ее делает милости Божией. О нем-то гадая, и премудрый Соломон праведно сказал: «исцеление утолит грехи великие» (Еккл.10,4)».

Вторая степень — это воздержание, т. е. путь подвижника, который покаялся, преодолел или преодолевает борьбу с блудными помыслами, внимательно хранит свое зрение от соблазна, пост и молитва хранят его ум и сердце.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 15):«Начало чистоты бывает, когда помысл не слагается с блудными прилогами. и без мечтаний случаются по временам во сне истечения; а средина чистоты, когда от довольства пищи бывают естественные движения, но без мечтаний…»

Его брань уже состоит в том, что он следит за тем, чтобы органические проявления, происходящие в теле, не увлекали его душу в сладострастие и все духовные силы направляет на это.

Какое характерное состояние и брань у истинных подвижников?

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: Плотская страсть):«Но есть страсть плотская, которая не составляет вины. Какая же это страсть, и в то же время не страсть, не грех? Это страсть без удовлетворения похоти и в самой душе ненавидимая, отвергаемая. Она подразделяется на два периода времени: в первый период ее мучат человека скверные мысли и пожелания: рисуются воображению картины одна другой соблазнительнее; во второй период, или в дальнейшей борьбе с нею, бывает одно разжжение плоти без скверных мыслей, но тут еще более беспокойства человеку. (Во время ходьбы например, или движения, страсть почти не чувствуется. Но за сиденьем и во время лежанья тотчас появляется. Сидит человек и занимается делом: но тело его разгорячено, как печь; и в холод ему тепло при легком только одеянии; он мог бы поделиться теплотой с другими. А лежать долго и не может он: во сне, впрочем, чувствует себя спокойнее. Такие нападения от беса полуденного (Пс. 90, 6) бывают преимущественно в полуденное, или после-обеденное время. Передать их нельзя: до того они наглы, тяжелы). Без всякого сомнения это напасть от дьявола. Доказывают то все проявления такой плотской страсти: а) страсть пробуждается, когда человек не желает удовлетворить похоти и не ищет удовлетворения, — особенно в уединении; б) против нее не помогают ни оставление мясной пищи, ни малое ядение и питье, ни короткий сон; были опыты, обращались в начале к врачам против нее, как бы против физической болезни: но врачи, самые опытные, не могли понять этой болезни и рецепты их с сильными веществами не принесли пользы; в) она продолжается сряду многие годы (наприм. по 20.), не стыдится и преклонных лет (60–70); г) она перестает действовать, или на время утихает, если человек немного лишь уклонится от молитвы, вообще от духовных дел к мирским занятиям, наприм. по какой либо общественной должности; д) она, без сомнения, совсем перестала бы действовать, если б человек стал жить по-мирски, если б оставил свое строгое духовное направление.

Напротив, она усиленнее действует с одной стороны: аа) за погрешности и падения, которые и допускает и человек духовной жизни, наприм. за горделивость, особенно же за осуждение ближнего; таким образом Божие то попущение приводит здесь человека к сознанию его недостатков и к смирению; а с другой стороны: бб) по случаю особенно добрых дел; в этом случае нападения от нее бывают сильнее, то пред совершением добрых дел, то за тем.

Но такого рода плотская страсть, постигающая иногда и живущих в миpy, не удаляет от служения Богу. Она только мучит человека; действительно, расстраивает его дух, однако же не до того, чтоб он совсем не мог молиться и заниматься духовными делами. Так. обр. она не грех, а только борьба с грехом. Она не вменяется в вину, а еще составляет великий подвиг человека, как наприм. этот подвиг несли Иоанн Многострадальный и другие святые Божии. Вернейшее и сильнейшее средство против нее: самое частое приобщение святых таин Христовых, к которому и нужно приступать в борьбе с ней «ни мало не сомневаясь» (Иак.1,6)».

Враг также всячески будет искушать подвижника, но уже подругому.

Исаак Сирин (Подвижнические слова, сл.58):«Когда диавол захочет осквернить ум таковых людей блудным воспоминанием, тогда испытывает сперва терпение их любовию к тщеславию, и предначатие сего помысла не представляется страстию. Так обыкновенно поступает он с теми, которые охраняют ум свой и в которых невозможно скоро вложить какое-либо неприличное помышление. Когда же исторгнет человека из твердыни его, и начнет он беседовать с первым помыслом и удаляться от сей твердыни, тогда диавол сретает его чем-либо напоминающим о блуде и совращает ум на предметы непотребные. И сперва смущается он внезапным их приражением — тем, что предшествовавшее целомудрие помыслов встретилось с такими предметами, от воззрения на которые далек был правитель — ум. И если диавол не оскверняет его совершенно, то, по крайней мере, низводит с прежнего достоинства. Но если ум отступит назад и предупредит первое приражение помыслов, служащее причиною нашествия вторых помыслов, тогда удобно может, при помощи Божией, преодолеть страсть».

Иоанн Лествичник (Слово 15):«Когда после долгого подвига против беса блуда, единомышленника нашей бренной плоти, мы изгоним его из сердца нашего, изранивши его камнем поста и мечом смирения, тогда сей окаянный, как червь некий, пресмыкаясь внутри нашего тела, будет стараться осквернить нас, подстрекая на безвременные и непристойные движения».

Но и это попускает Господь для блага подвизающегося, и у Никиты Стифата оно определяется как «бич и жезл праведный».

Никита Стифат (из Добротолюбия, 2-ая сотница):«(Оно усматривается) в достигших средины преуспеяния в добродетели, когда они коснее простираются к ней… Бичем и жезлом праведно бывает этот бес для тех, кои в первом бесстрастии совершенствуются чрез деятельное любомудрие и делают успехи в простирании вперед к большему совершенству. Ибо когда они, по разленению, ослабят силу держимого ими подвижничества, и немного уклонятся к неохраняемому смотрению мирского чувства и войдут в вожделение человеческих вещей; тогда, по великой к ним благости Божией, попущается на них сей бес, как бич, и начинает бить их, когда они помышляют таковое, помыслами похоти плотской, чтоб, не терпя сего, они поспешили востещи в свою башню усиленного делания и тщательного внимания, и еще усерднее взялись за спасительные дела свои, восприяв более трудный образ жизни. Ибо Бог, благолюбив сущи, не хочет, чтоб душа, до сего достигшая, совсем возвратилась к мирскому чувству, но все простиралась вперед и усердно бралась за совершеннейшие дела, чтоб бич злобы и не приближался к ее обиталищу».

Итак, брань не прекращается, а приобретает другое качество.

Иоанн Кассиан (Послание к Кастору…, кн.6, гл.4):«мы не сомневаемся, что есть много воздержных, которые возбуждения плоти изредка, или ежедневно терпят, но страхом геенны, или желанием царства небесного укрощают и подавляют его. Старцы утверждают, что они могут быть не подавлены совершенно порочными возбуждениями, но не могут не быть обеспокоиваемы и уязвляемы. Ибо необходимо всякому, поставленному для борьбы, хотя бы часто преодолевал и побеждал своего противника, и самому иногда быть уязвленным».