Полковник метнул на него странный взгляд и попрощался. Рябов вышел за ним. Он еще не знал, что ему предстоит и чему обернется для него эта встреча с полковником.

Он прибыл в отделение НКВД по Баку, где Лев Николаевич, как представился ему офицер НКВД, устроил ему форменный допрос по поводу всего произошедшего в части. Он и так знал всю канву событий, но ему была необходима версия Александра и это было очевидно.

Когда беседа подходила к концу, Лев спросил:

– Но все же, как вам удалось справиться с Шуриновым? Вы сказали, как прошла схватка, но…

Рябов задумался и ответил:

– Дело в том, что я занимаюсь. Хотя давно уже не занимаюсь, конечно же. Но владею боксом.

– Откуда? – Цепко и жестко взглянул на него НКВДшник.

– Вы же знаете, я из Феодосии. Там много чего переплелось. Моим учителем по черчению был немец. Ну и он был боксером. Жизнь у Карантина непростая. Вот и брал у него уроки. Однажды писателя даже спас благодаря этим занятиям.

Тут Александра прошила резкая грусть. После того, как он очнулся, капитан попросил принести ему его форменный китель. И как только медсестра принесла ему его порванную одежду, он запустил пальцы в нагрудный карман, в поисках того самого листика, вокруг которого крутилось видение в коме. Листик был разорван в клочья и измазан кровью. У Рябова даже мелькнула мысль: «Я спас тогда Грина… Не он ли спас меня несколько дней назад?». Этот листик даже показался ему оберегом, который должен был его спасти. Будто бы писатель мог чувствовать его будущие проблемы. И теперь он вновь пожалел о том, что никогда не вчитывался в него толком, просто бережно храня как некую реликвию. Пусть Александр не был суеверен, но мысль о том, что этот маленький листик из рукописи спас его – осталась с ним еще надолго. «Хорошие книги могут творить чудеса» сказал он главврачу, когда тот пришел его проведать и удивился столь скорому выздоровлению пациента.

– Александр? Вы меня слышите? – Резко поинтересовался Лев Николаевич.

– Да, простите. Задумался.

– Так вот. Бокс – это очень полезно. Скажите, пожалуйста, какими еще навыками вы обладаете? Я имею в виду, не совсем обычными для простого офицера РККА. – Четко выговорил НКВДшник.

– Ну… – Рябов покраснел. – Я бы так не формулировал. И не люблю хвастаться. – Уловив недобрый взгляд полковника, он спохватился: – Товарищ полковник, знаю английский язык на письменном и разговорном уровне. Также немецкий. Про бокс упомянул ранее. Имею представление о литературе и внешнеполитическом положении Запада. Потому что очень люблю самообразование.

– Еще? – Бросил Лев, разглядывая новоиспеченного капитана с некоторым скрытым интересом.

– Сложно сказать.

– А что тогда вы скажете относительно той ситуации в Средней Азии? И кое-каких других случаях? – Вперил взгляд своих карих глаз НКВДшник прямо в Александра.

Капитан поморщился, потом растерялся. «Что он имеет в виду? Хорошо хоть про караима не спросил и увлечение религиями. Это плохо или хорошо? И как объяснить то, что я сам не понимаю!».

– Молчите? – Припечатал как приговором его полковник.

– Нет. Просто не могу понять как объяснить и что. Говоря просто – удачлив я, наверное. – Попытался усмехнуться Александр.

– А какие для этой удачи вы видите объяснения? – Настойчиво продолжил допрос Лев.

– Не могу точно сказать. – Перед глазами Рябова на мгновение встал старый образ: «Шайтан!» и бай хватается руками за лицо, вместо выстрела в упор.

– Попробуйте. И приведите еще имеющиеся у вас способности и навыки. Это важно для вас и Родины. – Веско произнес полковник.

«Даже так? Нет, вряд ли меня в чем-то подозревают, иначе бы не дали капитана. Но к чему меня хотят пристроить? Что поручить? Куда я ввязался?». Впрочем, Александру было некогда развивать эту мысль под жестким взглядом Льва Николаевича.

– Можно закурить? – Осведомился капитан.

– Само собой. Вы же не на допросе. – Улыбнулся полковник. – Так отвечайте. Чем быстрее ответите – тем лучше.

Рябов вытащил из своего портсигара одну цибарку и торопливо прикурил, надеясь что горьковатый табачный дым придаст его мыслям больше четкости и быстроты реакции. Видя что взгляд НКВДшника начинает наливаться неодобрительным безразличием, как будто с каждой секундой он приобретает в его глазах все более низкий статус, Александр пошел напролом:

– Я не могу найти объяснения тем событиям с точки зрения науки и логики. Возможно, у меня тяжелый взгляд в критических ситуациях. – «Хотя куда ему до твоего, Лев Николаевич». – Другие же навыки. Люблю самообразование. Читал некоторые книги, классической литературы, в оригинале. Немного разбираюсь в инфрастуктуре нашей промышленности, когда проходил курсы перед армией. Знаете, тогда еще шли разные эксперименты в образовании. Угодил под один из них напоследок. Партийный. Член партии с первого года службы, это вы знаете. Готов на все, ради безопасности Родины. Умею общаться с людьми разных типов и происхождения. Люди мне доверяют.

– Хорошо. В логистике разбираетесь?

– Я только знаю, что это наука, большей степенью прикладная, для обеспечения и расчетов перевозок. Одна из основополагающих дисциплин для развития и поддержания инфрастуктуры экономики. Особенно важна в свете развития нашей промышленности, в том числе нефтяной, в свете пятилеток. – Спокойно ответил Рябов.

– Что вы можете сказать о структуре развития нашей нефтяной промышленности на данный момент? Отвечайте на английском языке. – Внимательно взглянув на капитана, приказал Лев.

После секундного замешательства, Александр быстро подобрал слова и ответил на английском языке с классическим оксфордским акцентом:

– Могу сказать, что в данный момент, как и ранее, советская нефтяная промышленность основывается на Бакинских месторождениях. В последнее время создан мощный штаб специалистов трубопроводчиков и нефтяников. – Пауза, подбор слов: – Которые в свете последней пятилетки усиленно развивают добычу. Ее объем превысил даже установленные пятилеткой показатели. Соответственно сейчас строятся и усовершенствуются новые способы доставки. Создаются и скоро будут введены в строй новые трубопроводы, а также стратегические хранилища на территории Закавказского военного Округа. Трубопровод будет идти в Европейскую часть РСФСР для обеспечения основных промышленных центров. Хранилища создаются на случай войны, чтобы позволить в случае выведения из строя английской, или любой другой, авиацией возможного противника… – Рябов снова быстро искал слова, как будто бы сдавал экзамен. Хотя, скорее всего, так и было. – Позволить вести нашей армии автономные боевые действия в течении нескольких месяцев. Насколько я знаю, для них советские трубопроводные войска разрабатывают новые варианты временных, прокладываемых в условиях военных действий, трубопроводов, доставляющих топливо прямо к фронтам военных действий.

И тяжело вздохнул, замолчав. На лбу у капитана выступили бисеринки пота, медленно скатывающихся к бровям. Вытереть лицо рукавом Александр не решался. Вспомнив про сигарету, он глубоко затянулся дымом, чуть не закашлявшись.

Лев Николаевич задумчиво постучал ручкой по столу. Он молчал, а Рябов не решался отвлечь полковника от раздумий. Наконец НКВДшник поднял тяжелый взгляд и уронил в воздух всего одну фразу:

– Вас вызовут, если понадобится.

Александра провел молодой офицер в форме лейтенанта НКВД и отвез на машине в дом, где приказал ему ждать. Рябов попытался было поинтересоваться, что с его службой – ведь он приписан к своей части, но тот лишь отмахнулся и молча уехал. Поэтому капитан просто бездельничал весь остаток дня в предоставленной ему квартире и размышлял. Дверь в его временное жилище открыла ровно в девять утра следующего дня и тот же лейтенант, так и не представившийся ему, попросил проехать с ним.

Рябов не знал, что вечером того дня было в кабинете Льва Николаевича Левинского.

Он, вместе с еще двумя людьми занимался решением, по сути, всей дальнейшей судьбы капитана.