«До ужина?» «Да…» «Ну, пока», — обмен привычными фразами, взмах руки — и две четкие фигуры в одинаковых серых комбинезонах скрываются в коридоре. Надо еще застать главный лифт, иначе пятнадцать минут скуки обеспечено…

Заложенная в машинную память программа работала — в этом Антор убедился, найдя на нижней палубе два робоскафа, свой и Мовая. Роботы доставили их заблаговременно и провели необходимую подготовку. Осталось лишь нажать кнопку.

— Слушай порядок работы, — обыденным тоном обратился Антор к афрану, застоялым жеребцом подпрыгивающему в ожидании разогрева «куколки», — первый этап: отработка скоростной ориентации, второй — тяга…

Он перечислял донельзя монотонно и нудно, поставив задачей немного сбить с него стартовый запал.

— Третий — телепатическая ориентация, пробные пеленги… Ну, и наконец, четвертый — самозащита. Все?

Мовай выглядел удивленным:

— А наводка? Вы же говорили…

— А это, мил друг, на сладкое — после того, как освоишь все предыдущее.

— Ясно!

Антор покачал головой — молодость, молодость… Не спеша забравшись внутрь, он все равно оживил «куколку» раньше его. Назвав сторожевому автомату личный код, не оглядываясь, прошел в тамбур и замер в темноте, освещенный лишь угольками световых сигналов. Знакомый мягкий толчок — вместе с вырвавшимся воздухом робоскаф пробкой вылетел в открывшийся люк и закувыркался в пространстве…

…Со стороны крейсер выглядел как новогодняя елка — красные фонарики тамбуров и стыков гирляндой опоясывали его гигантскую тушу, отражаясь в полированной стали разнесенных орудийных башен; фиолетовая сетка скелетных ферм прихотливо переплеталась с изумрудно-зеленой спиралью пространственного генератора, тускнея вблизи пронзительно-лиловых звездочек наружной подсветки. Слепящий луч дежурного прожектора подчеркивал и завершал торжество и гармонию света, созданного людьми. Рядом с этим глухой мрак, окружавший звездолет, выглядел особенно удручающе — но и он, этот мрак, тоже был создан людьми. Собственное пространство корабля, куда не мог пробиться свет звезд, вызывало чувство, похожее на удушье.

…Подарив пространству выразительный взгляд, Антор развернулся к вылетевшему следом Моваю, почти инстинктивно управляя маневровыми соплами. Ими-то и нужно овладеть в первую очередь:

— Попробуй тихонько притормозить… Тихонько, я сказал!

Черный в луче прожектора скаф пулей просвистел рядом; частые хаотичные вспышки показывали, что афран пытался как-то привести к послушанию коварную «куколку».

— Спокойнее, не напрягайся… — тренерским голосом увещевал его Антор, держась рядом работой микродюз, позволявших ему вовремя уворачиваться от мотыльком порхавшего Мовая. Ориентация и движение — нелегкая задача для человека в робоскафе, реагирующем на нервные токи рефлексов, на почти неосознаваемые тени движений. Нужно достичь состояния полной отрешенности, близкой к медитации, как у йогов. Научить этому нельзя. И подготовка на твердой плоской палубе была лишь прелюдией.

…Конечно, первые минуты в пространстве для Мовая оказались самыми тяжелыми — маневровые сопла плазменного двигателя крутили «куколку» во всех трех плоскостях, не давая занять определенную позицию. Но постепенно дело шло на лад. Спустя два часа Антор решил, что его подопечный вполне освоился. Укрощение тяги после этого не составило труда — хватило нескольких минут. Направление движения и скорость управлялись комплексом рефлексов прыжка — как если бы прыгнувший человек внезапно обрел крылья. Антор называл это «рефлексом полета». За относительную простоту и естественность движения надо благодарить наших обезьяноподобных предков, для которых прыжки были делом обычным. Несколько минут Мовай упивался новым для себя чувством скорости — хонниец даже прикрикнул на него, когда в одном из рывков он опасно приблизился к границе. Обозначенная десятком связанных ниточкой лазера бакенов, граница эта представляла собой нечто невообразимое и противоречащее здравому смыслу — граница пустоты. Но пустота была несокрушимее любой другой преграды — не стоило рисковать высовываться. Антор сразу представил последствия — яркая вспышка, и раскаленный докрасна скаф станет вместилищем горстки пепла…

…Время истекало. Антор глянул на часы — до конца смены минут сорок. Можно успеть… От корабля шел мягкий фон — усилитель, рассчитанный на психику иной расы, несколько смазывал картину. Но для тренировки и это сгодиться… уже сгодилось — Мовай, сверх ожидания, быстро — за пару часов — освоил телепатическую пеленгацию в пространстве, и сейчас на экране хонниец наблюдал прыгающие искорки целей. Целями служили ничего не подозревающие механики наружных слоёв, работающие под обшивкой, как жучки-короеды — тогда как сами разведчики выступали в роли дятлов. В этом-то, собственно, и состояла пресловутая «наводка», обещанная на сладкое — педагогическая метода требовала, чтобы перед учеником была сверхцель. То, что она мнимая, тот узнает по возвращении. «Надеюсь, для него это станет приятным сюрпризом…» — с незлобивой иронией подумал хонниец. Он всегда трудно сходился с людьми, а теперь этому мешало еще и клеймо предателя — на корабле у него оставался только один более или менее близкий человек — доктор. Но за эти дни дружелюбие и открытость юноши-афрана сделали свое дело — «Вечный» привык к его обществу и испытывал даже невольную благодарность за ненавязчивость. Повезло с напарником — в этой мысли Антор утвердился вполне, имея в виду, в первую очередь, конечно, удобства для себя. Удобный напарник, удобный сосед по «дрыхалке» — это ведь тоже важно. Но впереди еще проверка боем… И вот, кстати, чем надо сейчас заняться.

…Самооборона Т-разведчика вкратце выражалась двумя словами — чутье и реакция. Вынужденный находиться ближе всех к противнику, сенс, конечно, не смог бы защитить себя только личным оружием, но природа позаботилась о том, чтобы у него появился шанс. Ведь человек всегда ощущает в первую очередь то, что направлено на него. Улавливая импульсы того, кто хочет его смерти, Т-разведчик играет в опасную игру — можно было бы назвать её даже увлекательной, если бы ставкой не была жизнь. На миг опередить, отскочить, свернуть — и смертоносный заряд проноситься мимо. Скорость управления робоскафом и меры против сорокакратных перегрузок облегчали задачу, насколько это было возможно. Но в бою надо делать два дела одновременно — и не раз на глазах у Антора сенс погибал, не успев в паутине пеленгов нащупать тот, последний…

— …Забудь, что у тебя есть оружие, пока не научишься правильно реагировать, — наставительно произнося эти слова, Антор постепенно отдалялся от висевшего в луче прожектора робоскафа, изредка включая поворотные дюзы, чтобы держать его в секторе обстрела.

— Сейчас я погашу свой усилитель и немного потренируюсь в стрельбе… — голос его звучал пугающе спокойно и максимально холодно. С теми сведениями, которые он как бы между делом сообщил обучаемому перед занятием, это должно произвести нужное впечатление. Мовай спросил дрогнувшим голосом:

— Но… Заряды не боевые?

«Догадлив, стервец…» Антор постарался придать своему голосу как можно больше сарказма:

— Ты уверен? — помучил томительной паузой, и…

— Смотри!!!

Ослепительная колючая искра на миг высветила скаф — один из бакенов за спиной Мовая внезапно вспыхнул и разлетелся плазменным облачком:

— Ну, убедился?!

Разведчик, в отличие от солдата, видит на все 360° — взрыв за спиной наблюдался афраном во всех живописных подробностях.

— Настраивайся и следи! — рявкнул Антор и устремился прочь от борта крейсера, затем вперед, к «жертве», снова изменил курс — пляска смерти началась. Один специально оговоренный боевой заряд вместе с ненужным бакеном сослужили свою службу — Антор готов был поклясться, что сейчас Мовай весь мокрый, с головы до пят. Но сумеет ли он управлять своим страхом? Сейчас выяснится — заложив крутой вираж, хонниец зацепил прицелом ярко высвеченную «куколку»… Импульс! И Антор радостно захохотал, увидев, с какой скоростью дернулась в сторону отметка цели — Мовай улепётывал, словно ошпаренный! Можно подловить его на этом… Импульс! Импульс! Описав немыслимый зигзаг, скаф афрана избежал двух вспышек и исчез за выпуклостью корпуса — конечно, вспышки аннигиляции малость поярче, но этого он пока знать не мог…