Сообщение о войне свалилось на деревню из черного репродуктора на столбе, как гром среди ясного неба. Сразу вся жизнь пошла как-то по-другому. Беззаботное детство кончилось. У взрослых сделались лица озабоченными, а сводки Информбюро приносили все долее тревожные вести. Обсуждала нахлынувшую на страну беду даже школьная детвора.

Ведь еще совсем недавно, когда они учились в школе, то собирали металлолом для Красной армии и флота. Одни собирали его на строительство танка, другие на сторожевой корабль. Среди взрослых тогда проводились денежные сборы: «На постройку истребителя» или «на новую подводную лодку».

С некоторыми странами у СССР был заключен мирный договор, однако все знали, что должны быть готовы воевать и относились к этому серьезно. Школьники гордились друг перед другом значками ГТО, ОСАВИАХИМ, спортивными разрядами и пели песни, которые слышали каждый день по радио: «Если завтра война, если завтра в поход…» или «От тайги до Британских морей Красная армия всех сильней».

Лия, как и ее сверстники, была уверены в том, что Красная Армия непобедима и врага мы будем бить только на его территории.

В кинотеатрах тогда крутили фильм «Трактористы». И взрослые, и подростки обожали этот фильм, а девчонки влюблялись в лихого артиста Николая Крючкова, который прыгал на танке через мосты и давал полторы нормы на тракторе. Была, правда, недавняя Финская война о которой взрослые не очень любили рассуждать. Говорили. Что потери у нас были большие. Но ведь главное было то, что СССР одержал очередную победу и присоединил к себе ряд финских территорий. Значит, мы опять победили, значит у нас самая лучшая армия. Лихо, распевая о том, что «…маршал Ворошилов – первый красный офицер, сумеет постоять за СССР!», все верили в это утверждение безоговорочно.

Когда началась война, с первых ее дней, Лия со сверстниками часто спорили о том, сколько дней понадобится нашей стране, чтобы разбить немцев. Но дни проходили, а сводки с фронтов приходили все серьезнее. Каждый день с напряжением и надеждой в квартирах слушали новости, которые приходили из черной тарелки репродуктора, висящего на стене. Люди, слушая известия с фронта о потерях и оставленных противнику городах, невольно задавали себе вопросы: «Да, как же это могло случиться? Почему армия, которая «всех сильней» отступает? Где прославленные «сталинские соколы», и как они позволяют бомбить советские города? Но, не всегда эти мысли произносились вслух, чтобы не попасть в число «паникеров и предателей». Включилась вскоре в войну и Финляндия. Уже в августе Ильинский лесозавод, который был в трёх километрах от бабушкиного дома, попал под первую бомбежку. За Лией приехала мама и увезла в Саранск.

Казалось тогда, что в Мордовии будет спокойно, ведь она южнее и восточнее Москвы, а, стало быть, и война там вряд ли людей коснется. Однако, тяжелое дыхание войны, которая становилась все ближе, там тоже ощущалось всеми. В октябре отца из Саранска перевели куда-то под Москву, присвоив звание капитана. От него пришло за два месяца три коротких письма, а в декабре вместо письма пришла похоронка, и маме вручили денежный аттестат для семьи погибшего офицера. Как сотни других, в составе отдельной стрелковой дивизии он погиб, защищая столицу нашей Родины.

Жизнь в Саранске все больше осложнялась. Продукты в магазинах продавали только по карточкам, а норма была невелика. Жить приходилось впроголодь. В двух школах были развернуты госпитали. Туда привозили раненых. Особенно тяжелых перевозили потом еще дальше, за Урал. После уроков, Лия и ее подруги ходили на курсы медсестер и помогали ухаживать за ранеными бойцами. Люди сдавали кровь для спасения жизни раненых. Женщины, и старые, и молодые, вязали для солдат носки и варежки, иногда на последние деньги покупали махорку, папиросы и все это посылали на фронт. Писали солдатам письма. Все в этой трудной жизни как-то сплотились под лозунгом: «Все для фронта, все для Победы!».

Развернулось среди старшеклассников спортивное движение «Ворошиловский стрелок». У Лии и раньше были неплохие результаты по стрельбе. Когда в начале 1941 года в школе сдавали спортивные нормы на значок ГТО, то Лия на занятиях стреляла лучше многих мальчишек. Она записалась в стрелковый кружок и ей вскоре присвоили 2 разряд по стрельбе из малокалиберной винтовки, а потом, после стрельб из настоящей боевой винтовки и звание «Ворошиловский стрелок».

На комсомольском собрании перед выпуском Лия и ее одноклассники решили в военкомат идти всем классом, а там просить, чтобы всех отправили на фронт. Да так и сделали. Военком вышел к делегации и развеял все их устремления воевать вместе.

– Не торопитесь, ребятки, под пули идти, – сказал он, – не сегодня, так завтра повестки вам вручат, тогда и явитесь. Девчонкам я бы посоветовал поменьше обивать пороги военкоматов. Не женское это дело-война.

Лия пошла работать учеником токаря на электромоторный завод. Тяжело было девчонке, в которой самой весу чуть меньше пятидесяти килограммов, таскать восьмикилограммовые болванки по три десятка за смену, которые еще нужно было обтачивать на станке. Отклонение допускалось не более одной десятой миллиметра. Работу проверял мастер. Десятичасовой рабочий день. За день Лия так уставала от этих болванок, что иногда ей казалось, что руки у нее до земли отвисают. Цены на все поднялись неимоверно. Поэтому Лия и ее подруги все время ходили полуголодные. Платили за работу 900 рублей в месяц. Раз в месяц выбиралась Лия с подругами на танцы под патефон в клуб текстильщиков. Чаще не получалось, уж очень хотелось выспаться.

Однажды, после майских праздников 1943 года, ее лучшая подруга Таня Крутова, которая рядом стояла у станка, сказала: «Пойдем-ка мы Лия с тобой в армию запишемся: и дело новое, и кормят там, говорят, хорошо». Так они и сделали. Выслушали их в военкомате, записали данные и отправили домой. Через неделю Тане пришла повестка, ее призывали в действующую армию санитаркой. Лия, вся расстроенная таким поворотом дела, побежала к военкому и резко выразила ему свою обиду. Он ответил просто: «Настанет и твой черед». В начале июня, получила повестку и Лия. Отправили ее, согласно выписанному предписанию в г. Подольск. Там уже действовала недавно организованная школа снайперов. Точнее она называлась ЦЖШСП – (центральная женская школа снайперской подготовки).

Лия попала во второй набор. Первый только что отправили на фронт. Они еще застали погрузку в последние грузовики девушек в военной форме и махали им вслед руками. В ее жизни начинался новый этап.

Настала у Лии, так же как у ее сверстниц, прибывших в эту школу снайперов, теперь совершенно другая жизнь. Началась она с медкомиссии, где заседали строгие военврачи. Врачи в медицинской приемной комиссии были обоего пола. Честно говоря, стоять абсолютно голой перед мужчинами, даже если они в белых халатах и лет им в основном за пятьдесят, ей, девушке воспитанной с детства в строгих правилах карельской деревни, было не по себе. Естественно, что стояла она, переминаясь с ноги на ногу, пытаясь прикрыться листком бумаги, на котором пишут результаты обследования врачи. Даже председатель комиссии прикрикнул на нее: «Что ты там скукожилась, как Венера Милосская? Руки по швам, привыкай к военной выправке». Лия, вспыхнув, вся зардевшись от стыда и смущения, не зная, куда деться.

Выручила ее коренастая девушка, которая стояла в этой голой очереди сзади нее.

– Это ничего, – услышала она звонкий насмешливый голос, – главное, чтобы больше ничего венерического не обнаружили, да и швов, товарищ военврач на ляжках нет.

– Р-разговорчики отставить, – прорычал, привставая со стула, представитель школы, – кто там такой находчивый? Фамилия?

– Вера Курдюкова, – отчеканила она, шлепнув голыми пятками по-гусарски и выпятив свою грудь так, что соски подпрыгнули сантиметров на пять.

– Считай, что первое взыскание уже заработала.

Потом девчатам выдали солдатскую одежду и отправили в баню. Перед баней всех остригли почти наголо, оставив волосы не длиннее полсантиметра. Многие расставались со своими косами с сожалением. Не у всех одежда подходила по размеру, особенно много мучений было с сапогами. У некоторых они были на три размера больше. Однако девчата за время двухнедельного карантина научились и воротнички подшивать, и форму подгонять, и из мужских кальсон трусы себе кроить. Да и сапоги руководство постепенно недели за две заменило, подобрав всем по размеру.