– Входи, – прервал его Хорин. – Туда, куда надо.

Поздеев, с опаской косясь на Хорина, прошел в квартиру и, заметив Медведева, облегченно вздохнул:

– Тьфу ты!.. Я-то уж подумал…

– Что? – насмешливо прищурился Степан. – Думал звиздец, сейчас повяжут?

– Да, честно говоря… А это что же, – кивнул Поздеев на хоринские погоны и примолк на полуслове.

Медведев ухмыльнулся, откровенно наслаждаясь растерянностью Поздеева:

– Думаешь липа? А зря. Самый настоящий мент. И он, – Медведев кивнул на переодевшегося в форму Горбунова, – тоже. Тебе же Альфред говорил что мы люди серьезные. У нас все по-взрослому, малыш.

– Говорил, только…

– И никаких «только», – жестко отрезал Степан, смахнув с лица усмешку. – Все по-взрослому. И если захочешь свильнуть…

Не закончив фразы, Степан бросил Поздееву форму:

– Держи вот камуфляжку, переоденься. На сегодня ты сержант милиции Поздеев.

Встав с дивана, Медведев сам переоделся в хоринский камуфляж, вытащил из кармана своей курки пистолет и, передернув затвор и поставив на предохранитель, спрятал в кобуру. – Слава, Андрей, что делать знаете. Антон, твое дело вести машину и помалкивать. Потребуется твоя помощь – скажу. За работу получишь как все. Пошли.

Выйдя на улицу, все четверо подошли к белой «Ниве». Степан, пропустив Хорина с Горбуновым назад, сел на переднее сиденье и велел Поздееву:

– Дуй на Первомайскую, а там скажу куда.

Пока машина кружила по вечерним улицам, Степан, молча и безучастно, смотрел в окно, еще раз обдумывая детали предстоящего убийства. Потом, решив, что повторить будет не лишне, полуобернулся назад:

– Значит так. Давайте еще раз обкатаем. Всю неделю он к своей подруге мотается, значит поедет и сегодня. Перехватим его по дороге. Слава, выйдешь к нему ты. Сделай все правильно, чтобы не заподозрил чего. Ксиву обязательно покажи, успокой. И вообще повежливей будь, а не как всегда. Нам шум ни к чему раньше времени. Посадите его с собой, а я его тачку поведу. По пути не молчите, говорите о чем-нибудь. Словом, чтобы была полная иллюзия рядовой проверки, которая ему ничем не грозит…

– О чем говорить то? – перебил Хорин.

– Да о чем угодно. Про баб говорите, про футбол, анекдоты травите. Можете по службе что-нибудь ввернуть, но не увлекайтесь слишком. Главное не молчите, не нагнетайте обстановку. Чтобы атмосфера была пораскованнее.

– До Иглино далеко, – снова встрял Хорин.

– Ничего, языки не отвалятся. По пути тормознем закусить, я его напою водярой с начинкой. А дальше, Андрюха, твоя работа. Удавку не забыл как набрасывать? Кстати, Антон, ты инструмент взял?

– Взял.

– Отлично. Ну, все, с этой минуты мы менты позорные. Тормози, Антон, приехали.

«Нива» плавно подрулила к тротуару, чуть повыше автобусной остановки, и замерла на месте.

Ждать пришлось недолго. Без пятнадцати шесть Георгий Кавсадзе, точный, как часы, появился из дверей своего магазина, пересек тротуар и, сев в красную «девятку», лихо рванул с места. Степан выругался:

– Резво водит, падла. Смотри, Антоха, не упусти. Сейчас все от тебя зависит.

Антон вел машину мастерски, не упуская «девятку» Кавсадзе больше чем на полста метров. Миновав шумный проспект «девятка» свернула в тихие переулки и запетляла среди старых двухэтажек с резными крылечками.

Степан, подаваясь вперед, хищно оскалился и прошипел:

– Давай, Антон, подрезай.

Рванувшись вперед «Нива» поравнялась с «девяткой». Степан постучал по стеклу полосатым жезлом, указал им Кавсадзе вперед и резко опустил вниз. Вырвавшись вперед «Нива» с визгом притормозила возле бордюра, перекрывая «девятке» дорогу. Открыв дверь, Медведев выпустил Хорина, процедив сквозь зубы:

– Ни пуха.

– К черту, – пробормотал тот, направляясь к выходящему из машины Кавсадзе.

Подойдя вплотную, Хорин небрежно козырнул и представился:

– Капитан Хорин. Ваши документы… Пожалуйста.

Пожав плечами, Кавсадзе протянул водительское удостоверение и техпаспорт.

– А в чем дело, командир? Я как будто не нарушал.

Не отвечая, Хорин прочитал вслух:

– Так… Кавсадзе Георгий Вахтангович? Придется проехать с нами, гражданин Кавсадзе.

– Это еще зачем?!

– Там разберемся.

– Что значит «там разберемся»! – возмутился грузин. – Что за дела, биджо? Я честный человек, предприниматель. Документы у меня в порядке. Какие разборки? Вот посмотри, дорогой. Вот паспорт, вот прописка. Видишь? И ты мне свои документы покажи. А то непонятно: кто, зачем… Почему я с тобой должен куда-то ехать, генацвале?

– Вот мои документы, – отрезал Хорин, протягивая удостоверение. – А поехать тебе придется. Иглинский РОВД расследует дело об убийстве, там тебе хотят задать несколько вопросов. Так как, уважаемый? Сам пойдешь, или помочь?

Вполголоса выругавшись по-грузински, Кавсадзе пробормотал:

– Конечно, как кого-то убили, так обязательно кавказец виноват… Поехали, дорогой, поехали. Там разберутся. А потом извинятся, и отпустят. И ты будешь извиняться, биджо. Мне нечего бояться, я честный…

– Садись в «Ниву», – прервал Хорин. – Твою машину наш сотрудник поведет.

– Пожалуйста, командир, как скажешь.

Подойдя к «Ниве», Кавсадзе хлопнул по плечу опершегося на дверцу Медведева:

– Скажи, капитан, почему всегда кавказцев подозревают? Это же геноцид! Мы что, проклятые что ли? Где-то в Иглино убийство, а я должен показания давать. Убитый кто? Дядя мой? Брат? Или может, меня подозреваете? Какое убийство? Я при чем?!

– Садись, садись, – похлопал Медведев возмущавшегося грузина по спине. – Не виноват – отпустим.

Пройдя к «девятке» Степан сел за руль, тронулся с места и пристроился в хвост «Ниве», шедшей впереди.

По трассе ехали минут десять, пока Степан не решил, что отъехали от города достаточно. Подъехав к «Ниве» вплотную Медведев помигал фарами, вырвался вперед, и метров через триста остановил машину. «Нива» послушно приткнулась сзади, почти впритирку. Выйдя из салона, Степан подошел к «Ниве» и открыл дверцу.

– Шабаш, мужики, выгружайтесь.

Посмотрев на Кавсадзе, пояснил лично для него:

– Перекусить надо, дорогой. Не знаю как ты, а мы сегодня еще не обедали.

Покряхтывая, грузин выбрался из салона, и безропотно согласился:

– Как скажешь, уважаемый. На сытый желудок и дорога короче.

– Антон, – окликнул Степан Поздеева, – бери покрывальце, накрывай полянку вон там, в сторонке.

Когда грузин с Поздеевым отошли достаточно далеко от машины, Медведев негромко спросил Хорина:

– Как он? Не возмущался?

Закурив и сплюнув, Хорин ухмыльнулся:

– Как младенец. Всю дорогу песни пел, да жаловался что до бабы своей не доехал. Уж больно, говорит, русские бабы сладкие. Да еще в деталях расписывал, насколько. Сука черножопая!

– Черножопые азеры, Слава. А грузины народ хороший. Даже жалко его, ей Богу. А впрочем, ты прав. Накручивай, злее будешь. Легче будет мочить… Ну ладно. Бери жратву и накрывайте. А я сейчас.

Сев в машину Медведев вынул из «кейса» две бутылки водки, открыл одну, и большую часть вылил на асфальт, оставив в бутылке граммов сто. Всыпав через горлышко горсть клофелина тщательно взболтал, взял обе бутылки и пошел к импровизированному столику. Хмыкнув, весело предложил, обращаясь в основном к Кавсадзе:

– При таком изобилии не грех и выпить! А, мужики? Давайте-ка посуду.

Вылив в стакан остатки из первой бутылки, Степан протянул его грузину, и отбросил пустую бутылку в сторону:

– Гостю в первую очередь. Ничего, Гоги, остатки сладки. А мы себе вторую откроем. Да ты пей, пей, дорогой. А о плохом не думай. Приедем, я за тебя словечко замолвлю. Мое слово кое-чего стоит.

Выдохнув, Кавсадзе одним махом опрокинул полстакана водки и вцепился зубами в кусок холодного мяса. Степан, разлив по чистым стаканам, подал Андрею со Славой, поднял свой:

– Ну, будем…

Кавсадзе окосел стремительно. Минуты через две его уже основательно повело, и Степан незаметно подмигнул Горбунову с Хориным. Оба разом поднялись и, подхватив грузина под руки, поволокли его к «Ниве». Медведев приказал Антону: