– Мы что, вдвоем отмечать будем?

– А тебе еще кто-то нужен?

Роману показалось, что Юрка какой-то очень напряженный. Он даже подумал, может, случилось чего у человека, выговориться ему нужно, вот и позвал его, потому что душу хочет излить. Роман присел за столик, на который указал ему Юрка, и обнаружил, что Бодунов исчез. Только что был рядом, а теперь его не было. Куда же он мог деться?

Оглядевшись вокруг, Роман увидел приятеля, который разговаривал о чем-то с официантом, похоже, делал заказ. Роман снова удивился. Как же Юрка сказал, что они уже отмечают? Где? И кто они, если никого нет?

Но Юрка уже спешил назад. В руках у него был графинчик с водкой.

– Сейчас официант принесет заказ, – сказал он. – А пока выпьем.

– Мне чуть-чуть.

– Знаю, знаю, твоя Наташка, если унюхает, кирдык тебе будет – полный и окончательный. И как ты с ней живешь?

Вопрос был риторический, ответа на него не требовалось. Это знали оба.

– Ну, за твоего сына! – произнес Роман тост.

Юрка вскинул на него глаза:

– За ка… Ах да!

Они чокнулись и выпили. Юрка опрокинул целую рюмку, а Роман лишь пригубил. Наташа категорически не одобряла, когда он пил где-нибудь, кроме дома. Она и дома-то не одобряла, но все-таки там Роман мог в честь большого праздника выпить бокальчик или даже три. Но не больше. За этим Наташа следила очень строго. Три рюмки, и баста. Так что Роман сознавал – если он явится домой даже слегка нетрезвым, очередной разборки будет не избежать. А ему так хотелось выспаться хотя бы сегодня!

Им принесли салаты. Роман накинулся на еду с жадностью, не разбирая, что там в этом салате намешано. Наташа бы упала в обморок. Она не признавала рестораны престижем меньше трех звезд. Но Роман с утра ничего не ел, и даже такой салат показался ему вкусней вкусного. А вот Юрка закусывал мало. Поковыряв для приличия в тарелке, он огляделся по сторонам и произнес:

– Что-то горячее не несут. Пойду потороплю их.

И исчез прежде, чем Роман успел сказать, что горячего он не хочет и просто элементарно не успеет его съесть. Впрочем, разве что пару кусков мяса. Нагоняй от Наташи он все равно уже получит, так не все ли равно? Предвкушая предстоящее горячее блюде, Роман доедал свой салат и вдруг услышал у себя над ухом, как низкий мужской голос произнес:

– Верни мальца-то.

Роман поднял голову и с удивлением обнаружил, что данная фраза адресована ему. Ее произнес высокий, мрачного вида детина, чью одутловатую физиономию покрывала многодневная щетина. Выглядел этот тип достаточно угрожающе, и Роман поежился. Его явно приняли за кого-то другого, и, честно говоря, он этому другому не завидовал.

Ожидая, что, увидев его лицо, детина извинится и отойдет, Роман молча смотрел на него.

– Мальчика, говорю, отцу верни!

– Простите, вы это мне?

– А тут еще кто-то есть?

– Нет. Но о каком ребенке идет речь?

Но вместо того, чтобы продолжить дискуссию, детина неожиданно сгреб Романа за пиджак и поднял из-за стола. И, приблизив к себе лицом к лицу, выдохнул:

– Ты еще спрашиваешь, гад? Украл ребенка у родного отца, а теперь рожи удивленные кривишь!

Роман не собирался терпеть оскорбления от всяких там пьяных хулиганов. Он тоже был не лыком шит. Умел за себя постоять. И сейчас выдался как раз подходящий случай. Взяв хулигана за руку, Роман вывернул ее на болевой. А потом ударом кулака под дых послал противника отдыхать на пол. Не дожидаясь, пока тот очухается и решит выяснять отношения дальше, Роман сгреб свою куртку и быстро покинул кафе. Хватит с него, а Юрка пусть его извинит.

Он и не заметил, что его хороший приятель Юрка Бодунов все и сам прекрасно видел, наблюдая за происходящим из-за шторки, отделявшей зал от подсобных помещений. И когда нападавший на Романа детина оказался на полу, Юрка виновато оглянулся назад на человека, стоящего за его спиной.

– Я видел, – лаконично произнес тот.

– Не такой уж Ромка и хиляк.

В его голосе слышалась сдержанная гордость за своего друга. Но собеседнику это не понравилось.

– Ты главное про то, что свой долг должен вернуть, не забывай.

– Я помню, – моментально сник Юрка.

– И про проценты помни.

Юрка скис окончательно.

Убедившись, что бунта с этой стороны больше не предвидится, мужчина властно произнес:

– А теперь слушай, какой у нас план будет дальше.

Домой Роман успел вернуться почти вовремя. Получасовое опоздание можно легко списать на пробки. А легкий запах алкоголя он замаскировал ментоловыми леденцами, зная, что именно этот запах Наташа не переваривает, и поэтому церемонии ритуального обнюхивания можно будет избежать. Но, оказалось, зря осторожничал. Наташа и не думала его целовать. С утомленным видом она полулежала на кушетке, на голове у нее было влажное полотенце.

– Тяжелый день? – присел рядом Рома.

Жена подняла на него затуманенные болью глаза, и Роман понял, что она не притворяется, ей и впрямь нехорошо.

– Мне нездоровится, я даже для ужина ничего приготовить не успела. Прости меня, милый.

Видать, Наташу и впрямь всерьез скрутило, потому что даже это ее всегдашнее «милый» прозвучало без обычной воинственности.

– А где Михасик?

– Они гуляют.

– Кто?

Вначале Роман подумал, что сестра все-таки не послушалась его и приехала. Не успел он удивиться, что Наташа так спокойно говорит об этом, обычно совместная прогулка Михасика и Риты не обходилась без маленькой истерики со стороны жены. Ее категорически не устраивало, что ребенок должен общаться с кем-то, кто ей не нравится. Но тут уж Роман был тверд, его сын должен знать свою родню не только со стороны матери, но также и с его стороны. И Наташе приходилось уступать. Впрочем, делала она это с большим неудовольствием, и потому сейчас Роман очень удивился, как это жена без всякого нажима с его стороны отпустила ребенка вдвоем с ненавистной ей Ритой.

Но недоразумение быстро прояснилось, когда Наташа произнесла:

– Михасик с Валькирией Анатольевной.

– Ты отпустила ребенка в первый же день с няней? – изумился еще больше Роман.

– Валькирия Анатольевна прекрасный педагог. Они отлично поладили с Михасиком. Ты бы видел, как они вместе чудесно играли. Михасика прямо не узнать. Я и не знала, что он может быть таким послушным.

– Видимо, няня и впрямь опытная.

И все же что-то смущало Романа. Как ни прекрасна была Валькирия Анатольевна, как ни проникся к ней Михасик, они-то ее совсем не знали. А вдруг это какая-нибудь мошенница или просто сумасшедшая? Вид у нее того… подходящий.

– А где они гуляют?

– Во дворе, наверное.

– Как это – наверное? Ты что, не знаешь точно, где они?

– А какая разница?

Беспокойство усилилось. Во-первых, Роман не видел во дворе ни Валькирии Анатольевны, ни Михасика, хотя возвращался как раз мимо детской площадки. А во-вторых, пока он ехал в метро, на улице уже стало смеркаться и похолодало. И совершенно незачем было ребенку гулять в такое время.

– Дай мне телефон няни, я ей позвоню.

– Телефон? А у меня его нет.

– Ты не взяла номер телефона няни?! А как же ты с ней связывалась?

– Да, да, конечно, номер телефона… – пробормотала Наташа, словно находясь в полусне. – А зачем ты хочешь ей звонить?

– Наташа, ты валяешь дурочку или правда не понимаешь, почему я тревожусь? Ты доверила ребенка посторонней женщине, на улице темнеет, их нет. Я хочу позвонить этой Валькирии Анатольевне и убедиться, что с ними все в порядке.

– Валькирия Анатольевна прекрасный педагог, – повторила Наташа, словно заезженная пластинка.

У Романа даже мелькнула мысль, а не загипнотизировал ли этот «прекрасный педагог» его жену, иначе почему она твердит одно и то же. Но Наташа сняла с головы полотенце и своим нормальным тоном произнесла:

– Сейчас я сама ей позвоню.

Она набрала номер и стала ждать. Номер не отвечал. Роман занервничал еще больше. Но Наташа хранила удивительное в данной ситуации спокойствие.