— Я вскочил с кровати, нога тут же поехала… Там весь пол был залит, и я грохнулся в лужу, — с этими словами Малфой вдруг распахнул мантию на груди: в серые штаны и рубашку въелись бордовые пятна крови.
— Думал, вывернет тут же, не сходя с места.
— Поэтому вскочил и побежал в туалет? — скептически качая головой, осведомился Гарри. — Чистоплюй хренов. Тебе кто‑нибудь говорил, что ты не умеешь врать?
— Я не вру!
— Если бы ты не врал, я бы поверил. Может, ты и испугался вначале, когда увидел Забини, но уж потом‑то наверняка оклемался. И быстро смекнул, что раз тебя никто не держит, можно заняться своим "долгом". Так?
Малфой стиснул зубы, насупился и уставился на Гарри.
— Одного не пойму: зачем ты вернулся? Что тебе нужно от нас? — встревоженный взгляд на Луну.
— Знаешь, чем мы так похожи, Поттер? Ты и я, — неожиданно сказал Малфой. — Нас обоих не спросили. Никто не задал нам вопроса, хотим ли мы быть теми, кто мы есть, и согласны ли платить за это.
— Что? — Гарри удивленно моргнул, не готовый к перемене темы.
— Мой отец всего лишь обеспечил себе тыл, Поттер. Я был чертовым младенцем нескольких дней от роду, когда он приказал провести обряд.
— Сохранения крови?
— И как ты догадался, — едко выплюнул Малфой, но тут же осекся. Снова обхватил себя руками: пальцы впились в плечи с такой силой, что костяшки и ногти на них побелели. — Темный Лорд тогда набирал силу, и отцу нужна была уверенность, что он навсегда останется фаворитом, что даже дементоры Азкабана не помешают ему вернуться в случае, если в Министерстве узнают о его связи с Темным Лордом.
— Значит, Моуди был прав, — констатировал Гарри. — Ты собирался помочь Люциусу сбежать.
— Браво, Поттер. Ты такой же узколобый, как Уизли, — с оттенком брезгливости в голосе сказал Малфой. — Как, по–твоему, я могу помочь отцу бежать? Отправиться в Азкабан и взять его штурмом? Или ты решил, будто у меня здесь план тюрьмы припрятан: какие‑нибудь тайные ходы под морским дном? И лопата с ведром?
Ну, вообще‑то, на подобную возможность намекал Моуди. Хотя Малфою об этом говорить было незачем.
— Ты только что сам заявил, что Люциус оставил себе путь для отступления! — Гарри начал злиться.
— Но не буквальный же!
— Тогда какой?
— По его приказу провели обряд, на котором он выступил главным жрецом. Многие мужчины в нашем роду, наследники, подвергаются с рождения различным обрядам — они, в основном, церемониальные. Так, дань традициям. Но в Кодексе есть пунктик, датированный семнадцатым веком. В нем говорится, что в случае войны, гонений, серьезной угрозы со стороны магглов или прочих существ низшего порядка… великанов, кентавров… там много примеров, так вот в случае серьезной опасности может быть проведен обряд по сохранению крови.
— Черная магия? — спросил Гарри.
— Нет, Поттер! Белая и пушистая. Конечно, черная магия!
— Дальше.
— Тот, кто производит обряд, в дальнейшем получает власть над… над силами… могущественными силами, — Малфой затравленно отвел глаза. — Над существами, которых называют хранители.
— Что за существа? — Гарри напрягся. Неужели перед ним наконец раскроется тайна чудовища, блуждающего во мраке этого дома?
— Я не знаю. Демоны, призраки, полубоги. Не знаю.
— Тварь, которая убила Нотса, Брустера и Блейза? Она и есть хранитель?
— Н–наверное, — запинаясь, выдавил Малфой.
Что‑то не складывалось. Гарри усиленно пытался вникнуть в рассказ, но почему‑то ничего не мог понять.
— Люциус провел над тобой обряд и получил власть над демоном, — сказал он тупо. — Так вот почему ты стал такой бездушной скотиной: он продал твою душу!
— Ничего он не продавал! — рявкнул Малфой. — Он сказал, мне будет принадлежать честь сохранить наш род! Я должен выпустить хранителя на волю, и он… он… вытащит отца из Азкабана. И маму. А потом…
— Разнесет все к чертовой матери, — мрачно заключил Гарри. — И папочка Малфой станет вторым Темным Лордом. Так?
— Не знаю! — взвизгнул Малфой.
— Да что ж ты заладил: не знаю, не знаю. Ты хоть что‑нибудь знаешь?!
— Я не хочу умирать, — завопил Малфой и вдруг разрыдался. Прижал к лицу трясущиеся руки, размазывая по щекам мутные слезы. Раскатисто шмыгнул простуженным носом. Жалкий, униженный и, кажется, обезумевший.
Гарри отлично понимал всю глубину его ужаса: тварь не знала пощады.
— Но ты можешь не выпускать хранителя? — неуверенно спросил он, инстинктивно чувствуя какой‑то подвох. — Или как?
Малфой оторвал от зареванного лица мокрые ладони: на впалых щеках остались разводы грязи.
— Обряд, который провел отец, — выдавил он, давясь слезами. — Отравленная кровь. Чтобы у меня не осталось выбора.
— Так вот откуда у тебя в крови эта зараза, — осенило Гарри.
— Что? Как ты дога…
— Блейз сделал анализ.
— Так это он изрезал мне руки?
— У тебя был приступ, и он…
— Это не приступ, Поттер, это было последнее предупреждение. Либо я выполняю то, что должен, либо яд убивает меня. Долго, мучительно, может, даже в течение нескольких суток… иногда возвращая в сознание… это пытка, Поттер! А я не хочу умирать.
— А если попробовать изгнать хранителя? Провести обратный обряд?
— И как ты себе это представляешь?
— Если тебе известно название яда, можно найти о нем информацию и узнать, что является противоядием?
— А ты думаешь, я не искал? Еще в Хогвартсе Снейп дал мне список книг, в которых можно найти описания редких ядов. Я перерыл все свои вещи, но так и не нашел его.
— Это когда я подсмотрел, как ты рвешь учебник по уходу за магическими существами? — догадался Гарри.
— Да. Либо я потерял список, либо домовики его попросту выкрали по приказу отца.
— Поэтому ты отправился ночью в библиотеку на втором этаже?
— А ты умнее, чем я думал, — буркнул Малфой.
— И взял книгу по ядам.
— Несколько книг, Поттер! Но ни в одной не оказалось даже упоминания о том, как нейтрализовать этот яд!
— А я одного не пойму, — вдруг подала голос Луна. — Хранитель еще не освобожден, но уже убивает. Как такое возможно?
— А никто не говорил, что он должен сидеть смирно! — огрызнулся Малфой. — Отец сам призвал его восемнадцать лет назад после моего рождения, проведя обряд. С тех пор он сторожит поместье, как цепной пес. Но сейчас, когда он почуял кровь и понял, что пришло время… он будет убивать и дальше, будет становиться сильнее и однажды все равно вырвется на волю независимо оттого, отпущу я его или нет. Только это будет уже неподвластное никому чудовище! Теперь ты понимаешь, Поттер? Понимаешь, почему я должен?..
Гарри понимал. Но в голове назойливой мухой вертелась лишь одна мысль: а знал ли об этом Моуди? Не этим ли был продиктован его неослабевающий, прямо‑таки параноидальный интерес к поместью Малфой? Не потому ли он запечатал поместье год назад, что боялся, как бы тварь не вырвалась на свободу? Но тогда… зачем отправил сюда вчерашних школьников? Зачем позволил Малфою вернуться в дом?
Не складывалось, не вязалось.
Гарри опустил голову и потер пальцами шрам. Ему нужно было время, чтобы подумать. Хоть немного времени! Если бы только удалось связаться с Моуди или кем‑нибудь еще из аврората! Предупредить, позвать на помощь… Гарри был уверен: министерские специалисты по чарам раскрутили бы клубок черного заклятия и нашли способ, как спровадить тварь туда, откуда она, скорее всего, и вылезла: обратно в ад. Но у него не было ни единой лазейки!
— У меня нет выбора, — бормотал Малфой, раздражая все сильнее и сильнее. — Нет выбора. Он все предусмотрел, и мне не остается ничего другого…
— Ты можешь замолчать? — не выдержал Гарри, сжимая кулаки.
— Нет выбора, — повторил Малфой. Глаза у него странно остекленели, лицо превратилось в жуткую белую маску, и прежде, чем Гарри успел понять, что происходит, он выхватил из мантии волшебную палочку.
— Империо!
Заклятие ударило в грудь и растеклось по телу вязкой, липкой, горячей отравой. Гарри на миг утратил способность двигаться. Увидел, как вскакивает с кровати Луна, как Малфой разворачивается и бьет ее наотмашь по лицу. Голова у девушки мотнулась, она повалилась обратно на кровать и больше не двигалась.
