— Гарри?

Из комнаты Блейза вынырнула белокурая головка Луны. Он оглянулся.

— У Драко начался приступ лихорадки, — Луна подошла ближе. — Я подумала, ты захочешь посмотреть?

— Посмотреть на что?

Луна в ответ лишь слабо улыбнулась. До чего же раздражала иногда ее привычка говорить загадками!

Гарри устало потащился за ней в комнату.

Малфой лежал на кровати прямо в грязной мантии. Запястья по–прежнему были опутаны невидимой веревкой, из‑за чего кисти рук казались неестественно вывернутыми, голова металась по подушке, глаза закатились, а лицо было мертвенно–бледным, с запавшими щеками, и блестело от крупных капель испарины.

Гарри чуть не споткнулся об порог, когда увидел это.

— Уверен, что лихорадка простудная, а не предсмертная? — выдавил он в смятении. — Блейз?

— Мерлин его знает, — мрачно отозвался Забини. — Я не колдомедик, Поттер. Могу сказать, какие яды вызывают в организме подобную реакцию, но его же никто не травил, верно? Если только он сам не хлебнул чего‑нибудь, пока мы не видели.

— А мог?

— Теоретически мог. Но зачем?

— И что за яды?

Блейз назвал. Гарри не запомнил. Вообще не разобрал, что он там пробормотал на своей латыни.

— М–да, Малфой, заканчивающий жизнь самоубийством… Не верю. Можно попробовать сунуть ему безоар в глотку.

— Не поможет. Безоаровый камень — противоядие от обычных ядов. А на этот, если дело, конечно, в нем, наложены специальные чары. Нераспознания, например. Можно всю жизнь прожить, не зная, что тебя отравили, а потом – раз!

— Такого не бывает, — засомневался Гарри.

— Я же говорю: теоретически. Эта группа ядов очень редка, Поттер, не в каждой лаборатории такое встретишь. Но, — Блейз склонился над Малфоем и оттянул вверх его веко, открывая глазное яблоко, — такой цвет дают только они.

Гарри с трудом подавил дрожь и желание отшатнуться. Луна зачарованно уставилась на открывшуюся жуткую картину. Глазные яблоки у Малфоя оказались совершенно красными.

— Как будто крови впрыснули, — произнесла девушка тихим, завороженным голосом.

Гарри кинул на нее быстрый взгляд.

— Крови? А тебе, — он облизнул пересохшие губы и подумал, — тебе не кажется, что слишком много здесь завязано на крови? Эта Тварь… при ее приближении раздуваются вены. Потом, Малфой говорил что‑то о магических контрактах чистокровных волшебников, — Гарри напряг память, но толком восстановить в памяти недавний разговор так и не сумел. — О каких‑то обрядах по сохранению чистоты крови, о хранителях… Черт, я не запомнил, мне в тот момент это не показалось важным. Вот про долг помню. Он заявил, что должен исполнить долг, иначе хранители сделают с ним что‑то…

Гарри схватился за голову, потер лоб.

— Все, я запутался. Я уже ничего не понимаю, — и беспомощно опустил руки.

— Давай так, — Блейз отошел от Малфоя к своей мини–лаборатории, которую развернул между второй кроватью и камином на журнальном столике. — Я сейчас сделаю анализ. — Он вытащил из своей сумки какой‑то футляр — полосу коричневой кожи, скатанную в рулон, — и развернул его. На внутренней, тряпичной, стороне Гарри увидел множество кармашков, из которых торчали металлические рукоятки. Блейз провел над кармашками пальцами, словно раздумывая или ища что‑то конкретное, а потом ловко выхватил из одного тонкий металлический скальпель, из другого — узкую, длинную стеклянную пробирку.

— Анализ? — у Гарри брови поползли вверх и скрылись под слипшейся грязной челкой.

— Анализ крови.

— Ты же не колдомедик, сам сказал.

— Ну, чтобы вены резать, колдомедиком быть не обязательно, — Блейз скосил глаза на побледневшее лицо гриффиндорца. — Да не трясись, Поттер, я постараюсь оставить его в живых. Узнаем, есть ли в его крови какой‑нибудь яд или это у Малфоев простуда так оригинально проявляется.

— И у тебя с собой есть эти, как их…

— Реактивы? — Блейз поднял лезвие на уровень глаз, сощурился, потом отложил его и начал рыться в металлическом контейнере с какими‑то склянками. — Ты не поверишь, но есть.

— Случайно захватил? Или всегда с собой носишь? — Гарри подозрительно сдвинул брови.

— Не знаю, в чем тебе сейчас стукнет в голову меня обвинить, Поттер, но любые выпады в мой адрес — пустая трата времени. — Блейз откупорил один из пузырьков, прижал к горлышку клочок ваты и взболтнул. — Идея принадлежала Моуди. Если интересно, могу показать список, составленный его рукой.

— Моуди велел тебе взять с собой все это? — чувствуя себя сбитым с толку, Гарри обвел неопределенным жестом мини–лабораторию.

— Не все. Только то, что в списке. — Забини воткнул пробку обратно в пузырек и принялся протирать скальпель. По комнате пополз отвратительный резкий запах спирта. — И если уж начистоту… — Блейз нахмурился. Видимо, у него самого указания Моуди вызывали вопросы и недоверие. — Взять у Малфоя кровь — тоже его идея.

— Но… — Гарри шумно выдохнул, растерянно моргая. — Почему он не сделал этого еще в Министерстве? Малфой же провел там без малого год!

— Я уже говорил о чарах нераспознания?

— Допустим. Тогда откуда Моуди знал, что Малфою так резко поплохеет?

— А разве тебе самому не давали отдельных указаний? — осведомился слизеринец невпопад и уперся в Гарри испытующим взглядом.

— По поводу ауроскопа, — пробормотал он. — Да. Я еще удивился, почему он не сделал этого при вас. Он не запрещал рассказывать, но это будто само собой подразумевалось.

— А тебе? — Блейз обернулся к Луне, которая топталась в стороне, слушая разговор все с той же зачарованной улыбкой.

Гарри вздрогнул. Он и забыл о ее присутствии.

— Ничего особенного, — Луна пожала плечами. — Правда, после слушания в Министерстве… — ее глаза расширились, помутнели, подернувшись пеленой воспоминаний, а брови поползли вверх, — Моуди расспрашивал меня об амулетах. Я показывала ему амулет против нарглов и мон–мон, а еще у меня с собой тогда оказался клык вухлера — очень действенная защита против болотных демонов. Он сказал, чтобы я захватила с собой шарики из заговоренного свинца, потому что в старинных домах крысы могут обладать разумом и их нужно отпугивать. И серебряный гвоздь, чтобы нацарапать на стенах защитные руны.

— Это Моуди тебе такое сказал? — изумился Гарри. — Про разумных крыс?

— И про гвоздь, — Луна кивнула. — Шарики я повесила за картинами в каминном зале и над нашими кроватями.

— Я не заметил, — тупо произнес Гарри.

— А гвоздь ношу с собой, — она сунула руку за воротник блузки, потянула за шнурок на шее и извлекла на свет длинный серебряный гвоздь.

Помолчали.

Малфой по–прежнему метался по кровати, тихонько постанывая. Пот скатывался с его лица крупными каплями, глаза глубоко запали, и вокруг них выступили красные круги. Гарри не мог на него смотреть. Жалость выползла из каких‑то неведомых глубин подсознания. Жалость к Малфою — ничего себе! Гарри спас его однажды, вытащил из первородного пламени, не испытывая ничего, кроме осознания долга. Это было правильно: помочь живому существу, — и это оказалось в его силах. Но жалел ли он Драко тогда? Или раньше? Нет?

Почему же теперь сердце сжималось от острой, болезненной жалости? Жалко ведь было не секретов, которые Малфой мог унести с собой в могилу, жалко было самого Малфоя! Более того, он хотел бы сделать сейчас что‑нибудь… ну хоть что‑нибудь, чтобы облегчить мучения слизеринца. Дамблдор бы нашел, что сказать по этому поводу.

— Получается, Моуди уже тогда предполагал, с чем мы можем столкнуться, — медленно произнес Гарри. — Ауроскоп, чтобы проверить Малфоя, реактивы, чтобы взять у него кровь, и амулеты, чтобы отпугивать… кого? Тварь?

— И авроры, чтобы наложить на дом защиту от вторжения, — задумчиво добавил Блейз.

— Или выхода, — отрешенно заключила Луна.

— Ключ только у одного из авроров, — подхватил Гарри. — Интересно, он догадывался, что Нотс погибнет? Может, все это вообще подстроено Моуди?

— Для чего? — скептически возразил Блейз.