— Не пытайся меня разжалобить, — сказал он хрипло и кашлянул, прочищая горло.

— Да подавись ты своей жалостью, — Малфой отступил еще на шаг. Потом повернулся и медленно побрел дальше по дороге. — Хватит на меня бросаться, Поттер, и засунь свою палочку, сам знаешь куда. Я никого не убивал.

Гарри последовал за ним.

С минуту они шли молча. Уже вывернули на площадку перед высокой башней из серого камня с десятком окошек, расположенных в два яруса по окружности, когда Гарри заговорил снова:

— Но ты не станешь отпираться, что ночью заходил в библиотеку?

— Очередная галлюцинация? — буркнул Малфой.

Гарри слишком плохо видел сквозь залитые водой стекла очков, чтобы оценить малфоевскую реакцию.

— Раз пол и книги усыпаны волшебной пылью, значит, в библиотеке хранится нечто ценное, а? Что скажешь?

— Пять баллов Гриффиндору. Сам догадался?

— Луна… — ляпнул Гарри и ощутил сильнейшее желание стукнуть себя по башке, да посильнее.

— Гляди‑ка, дура, а соображает.

— Еще раз назовешь ее дурой… — зарычал Гарри.

— Мерлин ты мой, что за болезненная реакция, Поттер? — Малфой подозрительно сощурился. — Неужто в самом деле втрескался в это лупоглазое чудовище?

К своему ужасу Гарри сообразил, что к лицу прилила горячая кровь, словно в вены впрыснули кипятку. Нет, это же дурь полная. Врезать бы змеенышу, чтобы неповадно было трепать своим поганым языком.

— Поттер, — изумленно протянул Малфой, совсем не по–малфоевски вытаращив глаза. — Ты покраснел?

Схватился за бока, согнулся пополам и разразился таким хохотом, что с ближайшего дерева с испуганным карканьем снялись две вороны.

Желание кого‑нибудь убить вернулось к Гарри, причем многократно приумноженное. Цвет лица уже напоминал вареную свеклу, разум вскипел, а из ушей, казалось, вот–вот повалит пар. «Ложь, клевета, идиотизм!» — хотелось заорать, а Малфой все хохотал, как одержимый, до колик в животе, и заорать не получалось. А хуже всего было то, что даже если он заорет и поведает Малфою все, что думает о его домыслах и о нем самом, этим он только окончательно все испоганит.

Гарри отвернулся, скрипя зубами от стыда и досады. Когда он в последний раз краснел? Когда их с Джинни первый раз полетел коту под хвост? Он… черт, он просто не знал, что, куда, как… то есть, теоретически знал, конечно, и неплохо, но практика — это ведь не теория, да? Кто поймет, как у них там все устроено, у этих девчонок, и почему он должен был все делать сам? Что получилось, то получилось: чудовищный стыд, полыхающие огнем уши и Джинни, утешающая его, гладящая по волосам, шепчущая какую‑то чушь про "все в порядке, все хорошо". Больше не было никак: ни хорошо, ни плохо. И каждый раз, встречаясь с Роном, Джорджем или миссис Уизли, Гарри не мог отделаться от мысли, что они в курсе его позора. Напрягался от непристойных шуток, цепенел от неуместных расспросов, впивался глазами в их лица, надеясь угадать, о чем они думают.

Теперь он краснеет повторно. И перед кем? Перед Малфоем?! Уж лучше бы сразу в Тартар провалился.

Стараясь не слушать, как затихают малфоевские всхлипы за спиной, Гарри вошел в совятню.

Сов не было. Ни одной. Стояла тишина, нарушаемая лишь монотонным шумом дождя на улице. Гарри недоверчиво обвел взглядом пол, окна и насесты, заляпанные пометом, оглянулся и уставился на вошедшего следом Малфоя, вопросительно подняв брови.

— Ну… — протянул тот, пытаясь вытереть лицо мокрым рукавом мантии. — Увы, Поттер, увы.

* * *

— Гарри Поттер звал Кричера, — домовик с приглушенным хлопком материализовался перед Гарри и склонился в унизительном поклоне: ушки прижаты, длинный, крючковатый нос почти коснулся пола.

— Твоя магия отличается от нашей, Кричер, — сказал Гарри с замиранием сердца, присаживаясь перед эльфом на корточки. — Ты можешь доставить письмо аврору Моуди в Министерство. Правда?

Это был последний шанс. Гарри пытался не слишком волноваться, однако…

— Кричер хотел бы оказаться полезным Гарри Поттеру, — пробубнил домовик, не разгибаясь, — но он всего лишь домовой эльф и ничем не может помочь. Кричер уже пробовал аппарировать сквозь барьер, и его отбросило назад. Кричеру очень жаль.

Гарри почувствовал, как внутри что‑то обрывается. Медленно поднялся с колен.

— Хорошо, Кричер. Можешь идти.

— Спать ляжем на втором этаже, — заявил Брустер, входя в каминный зал и затыкая волшебную палочку за пояс. — Малфоя поселим с Забини, а мисс Лавгуд придется делить комнату с вами, Поттер.

Решивший было возмутиться Малфой закрыл рот и с интересом воззрился на озадаченного Мальчика–Который–Кажется–Смутился.

— Вы уверены, что там безопасно? — осведомился Гарри, старательно игнорируя этот провокационный взгляд.

— Сейчас нигде не безопасно, Поттер. Но здесь… — Брустер повернул голову к двери. Замороженное заклятием тело Грега Нотса по–прежнему лежало на полу в холле. — Здесь слишком холодно. Кое‑кто уже двигает носом.

Малфой сконфуженно уткнулся в раскрытую книгу. Последние полтора часа он усиленно делал вид, что читает, хотя Гарри не заметил, чтобы он перевернул хотя бы пару страниц. Нос у Драко покраснел от постоянного шмыганья и трения и распух, глаза мокро поблескивали, а на скулах выступил лихорадочный румянец.

— В комнатах есть камины, их можно разжечь и согреться, — продолжил Брустер.

— Я приготовлю перечное зелье, — призрачным голосом предложила Луна. Она сидела на своей кушетке, перебирая бледными пальчиками страницы "Чудовищной книги о чудовищах". — Хорошо помогает от простуды. И горчичные подушечки, если в кухне найдется горчица.

— Обойдусь, — буркнул Малфой и, явно сдерживаясь, хлюпнул носом.

— Значит, так, — аврор поглядел на часы на каминной полке. — Здесь оставляем свет и поднимаемся на второй этаж. Забини, сворачивайте свою лабораторию. Выбираем три комнаты, запираемся на ключ и накладываем защитные чары. И до утра чтобы носа никто не высовывал, ясно?

— А что будет утром? — спросил Гарри. — Вы вспомните пароль, и все отправятся по домам?

Брустер уперся в него мрачным взглядом.

— Мне надо подумать, — сказал он спустя минуту.

— Раньше надо было думать, — проворчал Гарри.

— Сбавьте тон, Поттер, — Брустер повысил голос. — Не нужно превращаться в истеричную бабу. С голоду вы здесь не умрете, а с остальным разберемся.

— Интересно, каким образом? — неожиданно поддержал Блейз, и все взгляды обратились к нему. — У меня почти настоялся яд стручкового червя для медленнодействующей эссенции. Осталось две недели, затем следует добавить паучьи глазки. Я заказал их по почте, но если совы не летают, два месяца работы пойдут насмарку?

Говорил он холодно и напряженно, явно подавляя раздражение.

— Никто не виноват в том, что вы не позаботились о своих зельях вовремя, Забини, — фыркнул Брустер. — Я что, должен отвечать за ваши яды? Что вы вообще здесь делаете? Какое отношение зелья имеют к заданию Моуди?

— Моя смерть тоже не будет иметь к нему никакого отношения, — возразил Блейз.

— Вы собрались умирать?

— Нет, но придется, если я вовремя не добавлю нужный ингредиент.

— То есть как? — У Брустера вытянулось лицо.

— А вот так, — огрызнулся Блейз. — Яд стручкового червя нейтрализуется только паучьими глазками. Если их не добавить вовремя, начнет выделяться смертельно ядовитый газ. Вот здесь на всех хватит, — он поднял руку с зажатой между большим и указательным пальцами пробиркой.

Ошарашенный Гарри перевел взгляд на резко побледневшего Брустера. Потом на Луну, чьи глаза превратились в две голубые плошки и чуть не вылезли из орбит. А затем уставился на Малфоя. Тот уже успел встать с кресла и в полной тишине поплыл к Забини, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами.

— Без паники, — Брустер выхватил палочку, молча взмахнул ею, и Малфой уперся в незримый барьер. Впрочем, он этого даже не заметил — так и продолжил перебирать ногами.

— И что, других способов избавиться от опасности не существует? — с сомнением спросила Луна.