Затем он, повернувшись к девушке, сказал:

— Теперь ты свободна… Но знай, что чернокнижник погубил твою сестру, несчастную Марию…

— Как?.. — воскликнула девушка.

— Она мертва. Но твой отец и твои братья живы. А за ее смерть я отомстил. Бедная моя Мария… Силы ада покарали твоего убийцу.

— Но что теперь будет с тобой? — девушка протянула руки к рыцарю.

— Не беспокойся обо мне… Моя судьба решена…

Мария тяжело дышала, держась рукой за грудь. Сердце пыталось вырваться из груди, билось в самом горле и мешало дышать. Ужасное видение! Ужасное, смертное видение! Холодный ужас сковал ее по рукам и ногам, будто сама смерть повстречалась ей, будто она умерла! На ватных ногах она двинулась вперед, но глаза ее не видели, куда она идет. Перед ее взором вставали видения как будто бы прошлой жизни, но что это было? Морок? Быль? Что это?..

— Мария… Да что с тобой?

Она вскрикнула от неожиданности.

— Это я… — Руки мужа обхватили ее за плечи, и Мария тут же пришла в чувство.

— В чем дело? — встревоженно спросил Андре. — А где твои спутники?

— Не знаю… — пробормотала она, встряхнув головой, отгоняя видение.

— Что-то произошло?

— Произошло? — эхом повторила она. — Я видела как будто призраков… — пробормотала Мария.

— Каких призраков? — изумленно переспросил Дебонне.

— Я видела себя… И будто бы я умерла… И видела тебя…

Дебонне обнял Марию и крепко прижал к себе:

— Это все нервы и досужая болтовня, — пробормотал он. — Не думай… Впрочем, ты можешь обо всем рассказать, и, обещаю, я смеяться не буду…

— О нет, — Мария передернуло. Она бы хотела забыть обо всем и навсегда, рассказ же заставил бы пережить все снова. Ни за что! Поэтому она спросила:

— А твои спутники? Где ты их потерял? Не случилось ли с ними чего-нибудь?

— Да что с ними случится? — Дебонне захотелось приободрить жену и заставить ее отвлечься. — Я решил их бросить. Тем более те ужасы, которые рассказывает Дебре, неимоверно меня смешат, а своим смехом я мешаю Мишло наслаждаться мурашками, которые бегают у него по спине от страха.

Мария рассмеялась в ответ.

— К тому же мне показалось, что ты можешь меня здесь ждать…

— Ты как всегда все почувствовал. — Она закинула руки ему на плечи и крепко к нему прижалась. — А вот я довольно часто ошибаюсь в своих чувствах.

— Не клевещи на себя… А где твой спутник Сен-Клер?

— Я, кажется, разбила ему голову… — пробормотала Мария, вновь переживая свой ужас.

— Вот это да! — воскликнул Дебонне. — Не слишком ли это?

— Слова на него не действуют, так что… Увы! Впрочем, это вышло случайно…

— Так, значит, я не зря позволил тебе остаться с ним наедине. Ты выяснила и сделала все, что хотела.

— Да, именно так. — Она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Признаться откровенно, моя душа была очень неспокойна… Я даже хотел пойти следом за вами, — нахмурился Андре.

— Ты обещал! — Жена предостерегающе подняла руку.

— Да, именно поэтому и не пошел… Скрепя сердце, — прибавил он. — Увы, но я вынужден позволять тебе своевольничать.

— Ну, ты же и сам не против моего своевольничания? — рассмеялась она.

— Да уж… Не стоит все же слишком многое тебе позволять… — притворно нахмурился Дебонне.

— Поцелуй меня, — вдруг попросила Мария.

Он посмотрел на нее и ответил:

— С наслаждением…

Тут дверь рядом с камином приотворилась и оттуда появились Кавалье и Амели. Оба отряхивались и поправляли волосы.

— О-о, — протянул Кавалье, увидев целующуюся пару. — Да я вижу, мы не одни столь приятно проводим время в этих развалинах. Нашлись еще мудрецы… Да вы не смущайтесь, — продолжил он, увидев на лицах супругов неловкость, — в конце концов, что может быть ценнее любви в нашем мире? Да еще супружеской? — прибавил он, подмигнув.

— Всегда приятно встретить такого веселого философа, — смеясь, ответил Дебонне.

— Да, уж конечно: приятнее встретить философа, пусть даже и не очень веселого, чем господина Парижского[6]… Или того хуже — ревнивого мужа. — Кавалье с довольным видом приобнял Амели.

— При чем же здесь муж? — надула губки красотка.

— Это я так… Отвлеченно, если ты меня понимаешь. — Он повернулся к девушке и чмокнул ее в губы.

— Конечно, понимаю… Не такая уж я и дура, ты ведь на это намекаешь?

— Ну что ты! Я никогда не думал, что ты дура!..

Вдали послышался шум и в зал вошли Дебре с Мишло, а следом за ними, с противоположной стороны, Сен-Жюст и Жюльетта. Всеобщее веселье и обмен впечатлениями незамедлительно стали общими, но тут Кавалье спросил:

— А где же Сен-Клер? Вы ведь, кажется, уходили все вместе? — обратился он к Марии.

— Да, верно, — пробормотала Жюльетта.

— Ведь мы возвращались назад тем же путем, — сказал Сен-Жюст, — но его не встретили.

— Это невозможно, он не мог никуда уйти, — сказала Мария. Я оставила его в том коридоре, куда мы пошли все вместе. Неужели вы его не встретили?

— Нет…

В компании воцарилось небольшое замешательство.

— Как такое может быть?..

— Это невозможно…

Но пронзительный вопль резко прервал их рассуждения.

— Это Сен-Клер, — вскрикнул Кавалье и первым бросился на шум.

И никто в замешательстве не обратил внимания на то, что крик они услышали совсем с другой стороны, а не там, куда в начале похода ушел Сен-Клер.

— Ему необходим полный покой. А у вас сильное нервное потрясение. — Доктор держал Жюльетту за руку.

Молодая женщина никак не могла прийти в себя.

— И вам тоже нужно отдохнуть…

Слова его пропадали втуне. Жюльетта чувствовала себя ужасно, словно это она была виновата в несчастье с мужем, как если бы сама сбросила его с этой лестницы. Никто не мог понять причины ее сильных переживаний, но она вбила себе в голову, что все дело в том, что она забыла свой долг и поддалась безумному, совершенно непростительному влечению…

— Я побуду с ней, — шепнула Мария мужу и, взяв мадам Сен-Клер за руку, повела ее в спальню.

Ей вовсе не хотелось быть в этом доме, ибо даже имя Сен-Клера вызывало у нее протест и острую неприязнь, но оставить Жюльетту одну, Жюльетту, которая сама была жертвой этого человека, она не могла.

В спальне, совершенно неожиданно для Марии, Жюльетта разрыдалась. Та пыталась ее успокоить, что-то говорила, но ничего не помогало. Наконец, минут через пятнадцать, чуть усмирив рыдания, Жюльетта прошептала:

— Это я… Это я… во всем виновата я…

— Да отчего же, мой Бог? — Мария была потрясена до крайности.

— Вы же ничего не знаете… Просто… я изменила ему…

— Изменили? — Изумлению Марии не было предела. — Но… но как? Нет! Это невозможно! Когда?

— Возможно! — Жюльетта схватила собеседницу за руки. — И только вам, только вам я смею сказать это! Я была там не одна, мы были… с…

— С Сен-Жюстом, — подсказала Мария.

— Да…

— И что?

— Он поцеловал меня, — Жюльетту как прорвало, — а я вовсе не сопротивлялась. Наоборот, я хотела этого, мне было хорошо, я была счастлива! А теперь Бог наказывает меня!

— Вздор. — Мария твердо пресекла плач и излияния Жюльетты. — Ерунда. За что вас наказывать? Да и для чего? То, что вы были счастливы, — не повод винить себя в несчастье вашего мужа. Если кто и наказан, так это он и вы прекрасно знаете, за что. Так что успокойтесь и ложитесь отдохнуть… Примите эти капли, — она протянула молодой женщине флакон, данный Дебонне, — и спите. А если падение вашего мужа будет иметь последствия для него, то знайте: он наказал себя сам.

— Вы действительно так считаете?

— Да, моя дорогая, я так считаю. Я не могу сказать вам всего, но ваш муж… — Она кинула на мадам Сен-Клер осторожный взгляд. — Словом… он был далеко не праведником… Так что…

— Да, я знаю… — пробормотала Жюльетта. — Я видела…