— Вам упаковать? — спросила продавщица.

— Да! — положите в коробку!

Он собирался на встречу с Алиной Фроловой. Актриса согласилась принять его у себя.

Войдя в четырехэтажный особняк, Кирилл объяснил крепкому охраннику цель своего визита. Тот позвонил Фроловой и, убедившись, что господина Мелентьева ждут, сказал:

— Третий этаж!

Алина уже ждала его на площадке у открытой двери. Кирилл галантно припал к ее руке и протянул коробку с камелиями.

— О, мои любимые! — улыбнулась актриса. — Спасибо, вы очень внимательны.

Она провела своего гостя в зал, дизайн которого был основан на утонченном смешении стилей, и, отразившись в зеркалах, вышла. Вернувшись с кувшином в руках, она налила воду в вазу и поставила цветы. Кирилл любовался ее строгими, выверенными сценой движениями: никакой суетливости, ничего лишнего.

Светло-русые, коротко подстриженные волосы, большие прозрачно-серые глаза с коварной поволокой, не идеальный, но милый профиль, верхняя губа почти без выемки посредине, придавала ей особое очарование, но главное — голос, который можно было узнать из тысячи… немного низкий с легким чувственным придыханием….

— Я… — и вот это придыхание!.. — Я слушаю вас! — произнесла она и повернулась к нему, как, несомненно, поворачиваются только королевы.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно Дениса Лотарева.

Немного помолчав, будто собираясь с силами, Фролова кивнула.

— Я… понимаю… Садитесь! — пригласила она своего гостя и вновь повернулась к цветам.

— Когда в последний раз вы виделись с Лотаревым?

— Я была на его спектакле… том, — опуская голову к камелиям, пояснила Фролова.

— Вы были у него в гримерной? — и, почувствовав, что сейчас Алина будет лгать, тут же добавил: — Вас там видели!

Она молчала несколько секунд, склонившись к камелиям.

— Я занесла ему букет цветов от себя и Александра Николаевича. Но Дениса я не видела.

— Вы были в гримерной одна?

Алина явно смешалась.

— Да… но всего несколько минут!.. Потом кто-то еще принес цветы…

Кирилл с грустью покачал головой, медленно поднялся с кресла, подошел к Фроловой и, глядя в ее прозрачно-серые испуганные глаза, произнес:

— Но вам этого было достаточно, чтобы влить яд в склянку Лотарева!

— Нет!.. Нет!.. — задыхаясь, запротестовала Фролова. — Нет!! — но столкнувшись со спокойным, уверенным взглядом Кирилла, замолчала.

— Я был у Лидии, и она подтвердила, что по вашей просьбе приготовила «любовный напиток», который вы и влили в склянку Лотарева. Вы отравили своего бывшего любовника!

Алина опустила голову.

— Да!.. Но я… я не хотела этого!..

Она села на диван и закрыла лицо ладонями.

Кирилл не нарушал ее молчания.

— Что ж… так даже лучше… несомненно лучше!.. — наконец произнесла она. — Вы не поверите, как я мучилась, проклинала себя, проклинала эти руки, налившие яд… Денис, прости!.. Прости меня!..

Она подошла к его большой фотографии в черной раме, стоявшей на камине, и, взяв ее, принялась целовать и обливать слезами.

Немного успокоившись, Алина сказала:

— Молодой человек, у меня к вам большая просьба!

— Да, слушаю вас!

— Так как вы — частный детектив, а не сотрудник уголовного розыска… вы могли бы перенести мой арест на послезавтра?.. Я ведь все равно никуда не скроюсь, слишком знаменита, — усмехнулась она. — И потом, от себя самой мне все равно дороги нет… А время мне надо, чтобы привести свои дела в порядок. Просмотреть бумаги, письма, закончить съемку своего последнего фильма… Жаль режиссера… сейчас так сложно собрать деньги на фильм, а мне-то и осталось всего несколько реплик… — она вопросительно смотрела на Кирилла.

Она все рассчитала верно: никакой мужчина, если он, конечно, настоящий мужчина, не мог бы отказать Алине Фроловой.

— Да… я смогу это сделать… Но, простите за дерзость, только при одном условии.

Ресницы Алины вздрогнули в королевском недоумении.

— Вы мне расскажете все!

— Но ведь вы сами обо всем догадались!.. — непонимающе воскликнула она.

— Догадался! — согласился детектив. — Но догадка всегда имеет плюс-минус погрешности, а я люблю точность!

Алина устало улыбнулась.

— Что ж, если такой ценой я могу купить день свободы… пожалуй!.. Садитесь! — предложила она. — Я принесу кофе. Напьюсь напоследок кофе с коньяком! — с вялой усмешкой добавила она.

Кирилл предпочел не смешивать коньяк с кофе и, наслаждаясь изысканным вкусом настоящего «Деламэн», приготовился слушать.

Алина облокотилась о подушки дивана и, зажав между пальцев с серебристыми ногтями янтарный мундштук, начала своим знаменитым голосом с легким придыханием:

— Дениса привел к нам в театр Александр Николаевич, потому что в театре оперы и балета ему не давали танцевать. Бельский изо всех сил старался его отстоять… а потом и сам был вынужден уехать в Москву. Когда я впервые увидела Дениса, красивого и словно созданного для балетной сцены, мне стало его жаль. Он выглядел совершенно сломленным, потерянным… что, согласитесь, странно для восемнадцатилетнего парня. Только на репетициях он оживал, становился самим собой. Мы играли спектакль о любви: терзали друг друга в диалогах, мучились сценической разлукой и, победив ее, пели гимн всем влюбленным. Если помните, спектакль так и назывался — «Только влюбленный!..». Последней репликой Дениса, перед тем как опускали занавес, были слова Блока: «Ибо только влюбленный имеет право называться человеком!» — Алина тяжело вздохнула. — Денис полюбил меня! Да, да!.. — словно отвечая на возражения Кирилла, неожиданно яростно произнесла она. — Он первый сказал мне об этом! Я не была той хищницей, железными когтями вцепившейся в красавца юношу, о которой писали в журналах. Он признался мне в своем чувстве и боялся, что я его оттолкну… Но я сама, чуть ли не с первой репетиции полюбила его! Пусть это звучит напыщенно, недостоверно, но моя любовь спасла Дениса, благодаря мне он обрел уверенность!.. Боже, как я его молила остаться в нашем театре, забыть этот проклятый балет!.. — Прозрачно-серые глаза Алины покрылись влажной дымкой. — Не скрою, он колебался… он был близок к тому, чтобы согласится… Но тут приехал Бельский, и все началось сначала. Он принялся уговаривать его ехать в Москву, обещал неограниченную возможность танцевать… танцевать!.. — с ненавистью несколько раз произнесла Алина. — Я умоляла его до последнего… предостерегала… Но он сказал: «К прошлому возврата не будет, не волнуйся!..» — Мне пришлось смириться.

— Простите, к какому прошлому? И почему вас это не должно было волновать?.. — мгновенно заинтересовался Кирилл.

Алина, не совсем понимая, посмотрела на него.

— А!.. Вероятно, я не точно выразилась… Я имела в виду возврата к драматическому искусству. Ведь его кумиром был только балет!.. Налейте-ка мне коньяку! — попросила она своего гостя и, пригубив полрюмки, продолжила: — Мы договорились встречаться так часто, как это будет возможно. Я даже купила квартиру в Москве. Но тут Бельский подсунул Денису Купавину. Поймите, — ломая свои пальцы, с каким-то отчаянием говорила Алина. — Она не могла так понять и так полюбить Дениса, как я. И он… он был просто в ослеплении от ее таланта, но любви не было!.. Денис приехал ко мне в Питер и умолял простить. — «Я хочу жениться на Марине!» — довершил он свой удар. Что я могла сделать? — зябко вздрогнули ее плечи. — Вернее, я сделала все что могла, но он ушел к Купавиной, и мне оставалось только забыть его!.. Я пыталась… были какие-то романы, увлечения, алкоголь… Но все бесполезно… И тут долетели слухи, что свадьба Дениса с Купавиной откладывается, что он увлекся какой-то опереточной примадонной, если не ошибаюсь в хронологии, потом какой-то моделью, потом еще кем-то из кордебалета… Я почувствовала, что у меня появился шанс вернуть его. Как раз в это время я снималась в Москве. Мы вновь, тайно, начали встречаться, но… в результате он опять ушел к Купавиной. Почему?.. Я много думала над этим. Вероятно, из опасения испортить себе карьеру. Ведь их дуэт обретал мировую известность, и пока ведущей в их тандеме была Купавина. Я ни на минуту не сомневалась, что он не любил ее. Свое ослепление ее талантом он принял за любовь. И тут одна приятельница подсказала мне обратиться к Лидии. Скажу честно, я не очень верю во все эти привороты, заговоры… Но отчаяние подтолкнуло меня рискнуть. Когда я пришла к Лидии, она разложила карты и сказала: «Ему грозит опасность! Ты должна помочь избежать ее!» — «Опасность? — удивилась я. — Но какая?!» — «Точнее сказать не могу!» — «Может быть, опасность депрессии?» — допытывалась я. И тут же вспомнила! После гастролей в Париже Денис стал каким-то особенно нервным. Мог вспылить из-за пустяка. Но Купавина не желала понять его состояния и постоянно ссорилась с ним. Потом все как будто уладилось, но я чувствовала — это затишье перед бурей. И вот я вновь пошла к Лидии, — вздохнула Алина, — и попросила вернуть его мне. «Чем черт не шутит! — думала я тогда. — Вдруг поможет?» Лидия взялась привораживать, но ничего не вышло. Денис даже звонить мне перестал. Я опять пошла к ней, и тогда она предложила мне попробовать любовный напиток как самое дорогое и действенное средство. Я вошла в азарт, я хотела во что бы то ни стало вернуть Дениса и согласилась. Но как заставить Дениса выпить незаметно для самого себя любовный напиток, вот в чем была проблема! Однако я нашла выход, ведь мы с ним — артисты!.. Он только готовился сыграть Ромео, а я уже давно отыграла свою Джульетту и запомнила навсегда: «Что вижу я! В руке Ромео склянка!..» Склянка! — с ударением повторила Фролова. — Я знала, что спектакль оформляет Валерий Дубов, значит, все будет настоящее, в том числе и склянка!.. Я прилетела на премьеру. Прошла за кулисы, дождалась, когда в гримерной никого не будет, зашла, взяла склянку, которая стояла на гримерном столике, перелила любовный напиток из своего флакона, поставила склянку на место и тут же ушла. Потом произошел весь этот ужас! — Алина залпом выпила рюмку коньяка. — И я поняла, что отравила Дениса. Вернувшись словно в страшном сне в Питер, я бросилась к Лидии и, угрожая самой страшной расправой, я грозилась нанять убийцу, который сначала будет пытать ее, а затем разрежет на куски… ну что-то в этом духе, — устало махнула рукой Фролова, — принялась допытываться, кто заплатил ей, чтобы она дала мне яд, и я своими руками отравила Дениса. Лидия стала божиться перед всеми иконами, что никогда не изготовляла никаких ядов и что мне она дала настой на травах, заговоренный специальными словами… — «Тогда от чего умер Денис?!» — в исступлении закричала я.