Девушка вышла на террасу и пошла вдоль дома к стене, отделявшей великолепный сад от хозяйственного двора. Подойдя ближе, она расслышала звуки странной возни. Соня осторожно приблизилась к калитке и, приоткрыв ее, увидела следующую картину: четыре стражника пытались приставить лестницу, видимо только что принесенную, к стене так, чтобы можно было влезть на плоскую крышу конюшни. Стоявшие рядом молоденькие служанки заинтересованно наблюдали за их действиями.

— Эй, вы не ставьте слишком круто,— наставляла стражников одна из девушек,— а то очень страшно подниматься.

— И снизу подоприте чем-нибудь,— добавила другая.

— Вот навязались болтушки на наши головы,— лениво отозвался один из стражников,— хоть сейчас помолчите.

Вся компания была поглощена работой и мыслями о предстоящем зрелище.

Соня опрометью помчалась в дом. В ее голове созрел неожиданный план. Прибежав к себе, она прошла через опочивальню в кладовку. Нащупав в темноте гору тряпья, девушка выволокла ее на свет. Сверху аккуратно лежали ее вещи. Она переоделась, с сожалением отбросив нарядное платье. На мгновение заколебалась — оставлять наряд было жалко. Свернув в тугой узел, Соня засунула платье в плетеную сумку, валявшуюся на полу.

Теперь тайник. Девушка подошла к туалетному столику и уверенным движением открыла потайной ящик. Опустошив его, она еще раз огляделась. В куче тряпья лежала старая накидка Танаис. Помедлив мгновение, Соня решительно накинула ее себе на плечи. Теперь надо уходить.

Выйдя из дома, девушка осторожно подошла к калитке, ведущей во двор. Из сада было видно, что стражники уже забрались на крышу и теперь зазывают служанок. Соня прижалась к стене. Наконец испуганный визг молодых женщин и ободряющие голоса охранников замолкли. Теперь вперед. Чуть сгорбившись и переваливаясь с боку на бок, она прошла на хозяйственный двор.

— Эй! Танаис! — раздался голос сверху.— Тебя что, не отпустили? Все стережешь свою красотку?

— Бери ее и полезайте к нам,— подхватил другой.

Не разгибаясь, Соня махнула рукой.

— Давай, давай,— захлебывался от смеха стражник,— сейчас мы поможем тебе.

Его прервал восторженный женский крик:

— Митра, Солнцеликий! Я видела свет его!

Соня осторожно подняла голову — все, кто были на крыше, смотрели куда-то вдаль, сразу позабыв о ней. Ноги сами понесли ее к калитке в глубине двора. Потянув за ручку, она обнаружила, что та не заперта. Выйдя на улицу, девушка настороженно огляделась — вокруг никого не было. Она сбросила старую накидку и пошла прочь. За стеной по-прежнему раздавались веселые голоса слуг. Она вернулась и, подобрав накидку, привязала ею ручку калитки к растущему рядом дереву, «Эх, надо было еще и лестницу свалить,— подумала Соня,— пусть бы сидели на крыше до прихода хозяина».

Чуть успокоившись, она пошла по пустынной улице. Ее путь лежал в таверну Ло Юня.

…С чувством выполненного долга возвращалась Танаис домой. Запах благовонного масла приятно щекотал ноздри. В голове все еще раздавались слова благословения. Жертва принята, и теперь еще год можно быть спокойной за свою судьбу.

Подойдя к калитке, Танаис попыталась открыть ее, но обнаружила, что та привязана к дереву. Когда оказалось, что вместо веревки использована ее старая накидка, Танаис принялась барабанить кулаком в створку.

— Кто это там ломится? Калитка не заперта.

— Ах ты, ленивая обезьяна! Ты что, издеваешься надо мной?

Стражник со своей стороны дернул калитку, но она не поддалась.

— Перестань держать створку! Кто там шутить вздумал?

— Да это я, Танаис.

Тем временем у калитки собралось уже довольно много народу, и прислуга, возвращавшаяся с праздника, и посторонние зеваки. Узел был завязан так крепко и замысловато, что развязать его никто не мог. Чтобы понять происходящее, стражник подтащил лестницу и перелез через глинобитную ограду. Изумлению его не было предела, когда он увидел пеструю накидку, накрепко соединившую ручку калитки с деревом. Стражник повернулся, отыскивая глазами Танаис.

— Ты же не так давно выходила отсюда в этой накидке! — Он чуть не задохнулся от возмущения.

— Ты спятил совсем от безделья! Чтобы я в таком тряпье на праздник пошла! Я хоть и старая, но из ума еще не выжила.

— Мы еще посмотрим, кто из нас спятил! — Стражник попытался развязать узел, но у него ничего не получалось. Тогда он достал из-за пояса короткий меч и перерубил ткань. Шумная толпа устремилась во двор. Смеясь и обсуждая происшествие, прислуга разошлась по своим комнатам.

Танаис поспешила к себе. Переодеваясь, она все еще продолжала мысленно ругаться со стражников «Надо же выдумать такое, чтобы я так вырядилась на праздник… Чтобы ты свою бабушку в таком рванье похоронил!»

Аккуратно убрав в сундук свой праздничный наряд, она уселась отдохнуть и впервые задумалась:

— Кто же это так над всеми подшутил?

Но особенно долго размышлять ей было непривычно, да и некогда. Еще раз осмотрев, все ли в порядке с ее одеждой, она заковыляла в господский сад разыскивать Соню.

Среди деревьев царили покой и умиротворение. Сквозь листву пробивались солнечные лучи. Всеми цветами радуги переливалась на них утренняя роса.

На мгновение старуха остановилась передохнуть — ее мучила одышка. И, решив, что они с девушкой разминулись, служанка отправилась обратно к дому. Поднявшись на террасу, она увидела, что и в комнате никого нет.

Переваливаясь как утка, Танаис пошла в опочивальню Сони. Постель была пуста, но она сразу споткнулась о кучу тряпья, брошенную у порога. Старая служанка уже открыла рот, чтобы поругать девушку, но вдруг ее поразила тишина — ни плеска воды в умывальне, ни звука шагов — ничего, что выдавало бы присутствие человека. У старухи подкосились ноги, и она села на прямо на пол.

— Соня! — голос ее дрогнул и сорвался.

Никто не ответил на ее призыв.

Весть о том, что пленница сбежала, быстро распространилась по всему дому. Стражники, чувствуя за собою вину, со страхом ждали возвращения Счастливчика. В доме царила гнетущая тишина. Бесшумно ступали слуги по комнатам, бесшумно отворяли и затворяли они двери, а разговаривали только шепотом.

Праздник во дворце продолжался до утра — до следующего явления Великого Солнцеликого Митры. Вернувшись домой, Счастливчик позвал управляющего, чтобы узнать о всех происшествиях в доме за время его отсутствия. Не поднимая головы, тот сообщил о бегстве пленницы. Файрад побледнел и с неожиданной силой смял серебряный кубок для вина.

— Позвать сюда Танаис и часовых, дежуривших в праздник.

Управитель боязливо повел плечами, весь как-то сгорбился и, пятясь, вышел из комнаты. Все названные были немедленно приведены к хозяину.

Вельможа сидел в кресле из темного дерева. На нем был богато расшитый камзол из красного шелка, в котором он вернулся с праздника

— Я все сделала, как вы мне велели,— разразилась рыданиями старая служанка,— Когда я вернулась, роса еще не просохла на цветах. Вы ведь сами разрешили мне пойти на праздник.

— Уйди с моих глаз, глупая старуха,— Файрад потерял самообладание.— Я видеть тебя не могу!

Стражники упали на колени перед креслом, лица их касались пола. Они были смертельно напуганы, зная, что есть множество свидетелей их нерадивого отношения к службе.

— Глядите на меня,— тон Счастливчика был холодный и властный.

Старший часовой поднял лицо. В глубине глаз Файрада горел гневный огонь. Воин не выдержал взгляда хозяина и опустил голову.

— Смотреть на меня! — в бешенстве закричал вельможа.

Моля про себя всех богов, провинившиеся покорно уставились на Счастливчика.

— Так-то вы выполняете мои приказы!

— Мой господин,— начальник стражи внезапно охрип,— девчонка обманула нас, переодевшись старухой… Нашей глупости нет оправдания, но мы верны долгу и тебе…— И опять распластался перед хозяином.

— Не опускать глаз! — черты Файрада исказились от злости, губы подрагивали.— Нерадивые твари! Ублюдки! — заорал он и судорожно вцепился в подлокотники кресла унизанной перстнями рукой.