Рука Шанталь легко легла ему на плечо.

– Ты поведешь меня обедать?

Быстро оглянувшись и убедившись, что коридор пуст, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок губ. Готье с радостью обнял ее и сразу забыл о матери и всех семейных проблемах.

– К вам мадам Уилсон, мэтр…

Пропустив Сильви в кабинет Шарля, секретарша закрыла двойные обитые двери.

– Рад тебя видеть, – поднимаясь ей навстречу, сказал он.

Эти обычные слова вежливости он произнес с искренней теплотой.

Взяв Сильви за руки, он долгим взглядом смотрел на нее.

– Ты прекрасна… по-прежнему верна Жаку Фату?

– Нет, Жак умер, и я не смогла туда вернуться… Да и потом, его жена специализируется на мужской моде… Это модель от Живанши. Тебе нравится? Я, представь себе, устроилась к нему рисовальщицей.

– Все-таки решилась…

Она беззаботно пожала плечами, но в ее жесте чувствовалась усталость. Три года она тщетно пыталась забеременеть, это становилось все менее возможным, она консультировалась у многих врачей во Франции и США и теперь полностью обессилела. Работа в доме моды казалась ей единственным лекарством от безысходности.

– А Стюарт? – неохотно спросил он.

– Его часто не бывает дома. Он все время в разъездах – закупает ткани.

– Странное занятие для мужчины, – презрительно усмехнулся Шарль.

– Прошу тебя! Он много работает, его рвут на части. Все модельеры пытаются что-то противопоставить костюму Шанель, а из тканей только твид и чесуча! Конкуренция жесткая, клиентов мало, и они уже не так богаты… словом, надо искать новые пути… К тому же Стюарт обожает путешествовать!

– Правда? Это хорошо. А ты что делаешь? Никакого ребенка не предвидится? Его же не надует ветром…

Оскорбленная таким цинизмом, Сильви взяла с кресла сумочку и хотела было уйти, но он удержал ее за плечи.

– Прости, Сильви. Ты права, плохая шутка. Но не сердись. Сядь.

Он усадил ее в кресло, а сам устроился рядом.

– Хочешь чего-нибудь? Могу попросить у секретарши чаю.

– Да, пожалуйста.

Пока его не было, она медленно вдохнула и успокоилась. Шарль мог рассердить ее, взволновать, заставить реагировать на каждое слово. Рядом с телефоном лежала раскрытая записная книжка, исписанная, наверное, его почерком. Ей он никогда не писал, у нее не было ни одного письма от него.

– Вот, – входя, сказал он, – чай для мадам!

Он нес тяжелый поднос с серебряным чайником и тонкими чашками из китайского фарфора. Поставив ношу на стол, Шарль вернулся и закрыл дверь. Сильви услышала звук повернутого в замочной скважине ключа и удивленно посмотрела на него.

– Боишься, что нам помешают?

– Нет, сюда никто не войдет без разрешения, обо всех пришедших мне сообщают по переговорному устройству. Я закрываюсь, чтобы ты не убежала.

Он встал за спинкой кресла и положил руки на плечи молодой женщины. Он гладил ее шею, она опустила голову.

– По-прежнему «№ 5»? – спросил он, целуя ее волосы.

– Я пользуюсь ими только для тебя.

– Тогда флакон никогда не кончится! Ты так редко…

Не глядя друг на друга, они поняли, что хотят одного и того же. Каждый раз, когда приходила Сильви, он умел вовремя остановиться, но наступит день, когда он больше не захочет сдерживаться. Его руки медленно спустились к вырезу на пиджаке, нежно гладя кожу.

– Ты все такая же красивая, – шептал он, склонившись к ее уху.

Он хотел убедиться, что Сильви по-прежнему не может устоять перед ним. Почему-то ему надо было это знать, хотя он сам был виноват в их разрыве. Она, закрыв глаза, откинула голову; Шарль вздохнул и неохотно отпустил ее.

– Стюарт зря оставляет тебя одну, – сказал он. Он налил чаю, добавил в чашку сахара и чуть-чуть молока.

– Почему ты говоришь о нем? – удивилась она. – Ведь это он одержим тобой, а не ты им!

– Он? Мной?

– Ну да. Шарль, он же не наивен и не думает, будто я совсем забыла тебя! Он тебя ненавидит. Он милый, забавный, внимательный, но стоит при нем назвать твое имя, как он приходит в ярость. Если бы ты знал, как я плакала у него на плече, ты бы понял, почему он тебя терпеть не может.

– Ты плакала из-за меня? Это комплимент.

Несмотря на легкую насмешку, он все же был искренен. Успехи у женщин мало трогали его, зато постоянство чувств Сильви льстило ему, создавало ощущение жизни. Последней его победой была двадцатипятилетняя девица, но он не хотел ни видеть ее, ни вспоминать о ней. Приключение на один вечер: он отыграл перед ослепленной девчонкой роль соблазнителя, отца и любовника. Чувства к Сильви были гораздо сильнее, чем ему того хотелось.

– Почему вы не усыновите ребенка? – вдруг спросил он.

Он прекрасно понимал, что ей скоро сорок. Она отчаянно хотела стать матерью, ради этого она изменила всю свою жизнь, связав ее с нелюбимым мужчиной.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – серьезно проговорил Шарль. – Даже без меня.

– Тогда мы хотим одного! – раздраженно воскликнула Сильви.

Она требовательно посмотрела на него. Его морщины и седые пряди ничего не изменили: Сильви по-прежнему завораживал взгляд его серых глаз, ради него она была готова на все. Ни один мужчина не будет иметь для нее такого значения, но Шарль причинял ей боль, и каждая их встреча заканчивалась плачевным провалом.

– Женись на мне, – с трудом выговорила она.

– Разве ты не замужем?

– Я разведусь завтра же, если ты согласишься.

– Сильви!

– У тебя внуки, – быстро заговорила она. – И внучатые племянники! Поверь мне, я буду хорошей мачехой и отличной тетушкой! Я буду заниматься ими! Я уже не в том возрасте, чтобы быть молодой мамой, но ведь я могу нянчить детей!

Ее боль задела Шарля. Может быть, вместе они смогли бы стать счастливыми? Может, еще не поздно? Встав перед ней на колени, он забрал чашку из ее рук.

– Прекрати, – тихо взмолился он.

Она могла поколебать его уверенность только на мгновение, он прекрасно знал, что если подумает, то вернется к давно принятому решению: он не хотел жить с ней и не имел права обманывать ее. По ее щекам текли слезы, тушь размазалась, и Сильви вдруг стала такой жалкой, что Шарля охватил стыд. Конечно, это она звонила ему, не отпускала его, но ему и самому не хватило бы мужества отказаться от встреч с ней. И он радостно соглашался и каждый раз спешил увериться, что его власть над ней остается прежней.

– Я твой друг, – неуверенно начал он. – Ты можешь на меня рассчитывать, можешь рассказывать мне обо всем и просить, о чем хочешь.

– Лучше бы ты был моим любовником, – жестко ответила она. – Не надо прикрываться псевдоморалью. Шарль, мы скоро состаримся! Мы все потеряли! До сих пор не понимаю, почему ты отказался от меня…

Он не ответил, и, оттолкнув его, она встала. Сегодня прилетал Стюарт, и она опаздывала в аэропорт Ле Бурже. Шарль тоже поднялся, смущенный, что ему нечего возразить.

– Может, подправишь макияж? – предложил он.

Сильви остановилась у зеркала над белым мраморным камином, достала из сумочки пудреницу. А Шарль смотрел на нее и мысленно обзывал себя безнадежным тупицей.

Клара осторожно вынула желтую розу из огромного букета. Мадлен, поджав губы, молча наблюдала за ней.

– Ален всегда такой внимательный! – воскликнула Клара.

Она сказала это не просто так: к цветам прилагалась открытка.

– «Моей горячо любимой бабушке», – выразительно прочла Клара. – Я обожаю его! И все это в честь подписания контракта с англичанами. А ведь я тут ни при чем…

– Вы много помогали ему, – кисло напомнила Мадлен, – помнить об этом – его долг.

Сев на банкетку спиной к пианино, Клара посмотрела на невестку.

– Без Алена Валлонг был бы домом с заколоченными ставнями. Пустой скорлупой.

Тюлевые занавески пропускали солнечные лучи, и будуар был залит мягким светом. Это была любимая комната Клары, сюда все приходили к ней за советами. Уж если Мадлен, пусть ненадолго, покинула свою гостиную на первом этаже, значит, у нее на то очень веские причины. Сцепив руки, Мадлен начала: