Ребята с облегчением выдохнули и принялись рассаживаться по местам. Через полминуты в зале установилась напряженная чуткая тишина.

- Это очень древняя история, - начал Далецкий, его голос ожил, стал мягок, глубок, черты разгладились, а сам он опустился прямо на доски планшета, поджав ноги по-турецки. - Это было в Старой Англии времен короля Артура... На острове, неподалеку от Камелота стоял мрачный замок с башней из серого камня. В нем жила леди Шеллот. Она не могла бродить по зеленой траве, глядеть на воды реки, не могла даже смотреть в окно. На это был наложен строжайший запрет. Ни кто его наложил, ни зачем, она не знала, не понимала, что это за проклятье и какое наказание её ждет, если она нарушит запрет... Знала одно: на мир за окном ей нельзя смотреть. В её комнате напротив окна висело большое зеркало. Перед ним - ткацкий станок. Глядя в зеркало, она видела неясное отражение жизни, что текла за окном, и ткала ковер. И узоры нитей на нем изображали картины, отраженные в зеркале. Леди должна была выткать на этом ковре картину мира, который был ей недоступен и которого она никогда не видела...

Далецкий помедлил, поднялся и в задумчивости спустился со сцены. Потом двинулся меж рядами кресел, а глаза его слушателей неотрывно следили за ним.

- Ей это даже стало нравиться. Она к этому начала привыкать. И не хотела нарушить табу. Но однажды утром в зеркале появилось отражение рыцаря. Он ехал неспешно на красавце-коне, солнце играло в его блестящих доспехах, медленно и торжественно колыхались пышные перья на шлеме в такт шагу коня, а длинные черные кудри вились за спиной. Это был сэр Ланселот. Леди не выдержала, она подбежала к окну! Заклятье было нарушено. Потому что юная дева увидела живое воплощение своей потаенной мечты, она узнала свою красоту! И тотчас зеркало треснуло. И ковер разорвало в куски. С криком ужаса леди отпрянула от окна, но было поздно. Беда уж настигла ее... Тогда, как потерянная, она вышла из башни и стала бродить вдоль берега. А потом под стенами замка в Камелоте увидели лодку, медленно плывущую по течению. В ней лежала мертвая леди Шеллот.

Марк Николаевич снова выдержал долгую паузу. Его питомцы притихли, не смея нарушить молчание. Он вдруг быстро, легко взбежал на сцену, и Аля заметила, что он прикрыл черной тканью два боковых зеркала.

- Паша, включи софит, - велел Далецкий, и мощный свет вспыхнул, высветив одинокое зеркало.

- Ой, это оно! - послышалось сдавленное восклицание Таи.

- Я рассказал вам эту легенду, чтобы... нет, сначала пусть каждый скажет, о чем она. Витя, начинай, - он жестом пригласил всех подняться на сцену.

- Ну... - Витька пожал плечами. - Может, про одиночество. Про то, что каждый сидит вот так в своей клетке и ждет чего-то... но не дождется. Скорее помрет!

- Хорошо. Теперь Гарик.

- Она про то, что запретный плод сладок.

- Алена?

- Но человек хочет его сорвать и всегда рвет... всегда делает, что хочет, несмотря на запреты... - она вдруг как-то жалобно хихикнула и бросила быстрый взгляд на Далецкого: как он оценивает её слова...

- Хорош-шо-о... - он вдруг резко обернулся к Мане. - А ты?

- Я? - она глубоко вздохнула. - Я думаю, эта легенда о том, что наш мир - только отражение настоящего... И мы того, другого не видим и никогда не увидим... здесь, пока живы. И даже пытаться заглядывать туда нельзя.

- Так. Очень хорошо! А ты, Аля?

- А я... я не знаю, может быть, это про жизнь художника. Про человека, который делает что-то такое особенное... ну, создает свою красоту.

- То есть, это о творчестве? - подсказал Марк Николаевич.

- Да. - Аля взглянула в зеркало. - Она же - леди Шеллот - должна ткать свой ковер. И рисунок на нем - только слабое отражение той реальности, про которую сказала Маша. То есть, мы живем... и ничего не видим, не знаем. Но художник что-то чувствует... он видит тени в зеркале.

- А что это за зеркало?

- Я не знаю, - она почему-то чуть не заплакала.

- У кого-нибудь есть мысль?

- Ну... - вступил Илья. - Может, это то, что соединяет разные миры, ну, вроде канала, что ли... Только зеркало у каждого свое. Ну, там, сознание, интуиция, воображение... я не знаю.

- Что ж, спасибо! - Далецкий сцепил руки перед собой и скорым упругим шагом закружил по сцене. - Порадовали, молодцы! Прежде всего тем, что были искренни, а это главное. Вы все для себя приоткрыли завесу тайны. Все попытались заглянуть ПО ТУ СТОРОНУ, - он указал на освещенное зеркало. - Но рассказал я вам эту легенду, чтобы вы точнее поняли мой замысел. ПРО ЧТО наш спектакль. Пушкин пишет: "Неведомая сила, казалось, привлекала его к нему." Он имеет в виду Германна и дом графини. Вся повесть - об этой неведомой силе, которая вмешивается в дела людей. И зеркало - загадочный, окутанный суевериями предмет, станет в нашем спектакле символом этой силы. Да, два мира! По ту и по эту сторону. И пока человек - ПО ЭТУ, его жизнь течет по законам обыденности. Но горе тому, - Далецкий воздел указательный палец, - кто захочет заглянуть ПО ТУ сторону... Его жизнь может быть сметена, как колода карт со стола!

- Так вот, - продолжал он, после недолгой паузы. - Германн в сцене у графини не увидит старухи. Нет! Он видит только её отражение в зеркале. Она-то видит его... а он нет! Переступив черту, нарушив границы дозволенного, он вступает в иное пространство. Хотя старуха и умирает, она смеется над ним. Это видно в конце повести. И еще... все, что творит Германн - плод безумия. У него больное, расстроенное сознание. Он одержим жаждою денег. И ещё более он болен идеей разгадать тайну трех карт. А там, где человек все, я повторяю ВСЕ ставит на карту, он летит в тартатары. Его как бы выдергивают, - да-да, вот точное слово! - выдергивают из реальности, цепляют на крюк и подвешивают... за ушко, да на солнышко! Те самые силы, которые велели графине открыть ему тайну, когда она является ему во сне мертвая. Силы, которым продалась и она!

Ребята ощущали в эти минуты какое-то лихорадочное, болезненное волнение. Они попеременно глядели то на своего режиссера, то на сиявшее на полутемной сцене зеркало. Им казалось, что в этот миг они сами прикасаются к запретному и вот-вот что-то может случиться... что-то произойдет.

Между тем, вышагивая и произнося свой монолог, Далецкий внимательно следил за их реакцией. И видя, что они не в шутку взволнованы, воодушевлялся все больше. Наконец, внезапно остановился, присел на корточки и хлопнул ладонями по коленям. И резкий этот хлопок разорвал нараставшее напряжение. Все сразу расслабились, ожили, зашевелились...

- Ну, что я вам скажу... - Далецкий сиял. - Пойдет дело! Вы вошли в это, поняли... Я увидел сейчас, как все были наполнены, как изменились лица, даже дыхание! Запомните это состояние, зафиксируйте его, это наш первый пробный шар... и первая репетиция! Застольный период кончился, - он расхохотался вдруг с видимым облегчением. - Пора на сцену!

Глава 6

ПУГАЮЩИЕ ИЗВЕСТИЯ

- Слушай, он гений! Придумать такое... - Аля никак не могла прийти в себя от волнения.

Они с Маней спешили домой по затихающей к ночи Москве, и каждый предмет на пути, каждый встречный казался им вестником из иного мира.

Машка не скрывала своей радости - наконец-то она поживет в семье, в нормальной квартире! Пускай всего несколько дней... Сначала страшно смутилась, сказала, что всех будет стеснять, тем более в доме ребенок маленький, но Аля её успокоила.

- У меня, знаешь, какие родители! У нас как-то целый месяц родственники из Самары жили, а мама была беременная, и ничего! Она все шутила, пироги пекла... И потом, никому ты не помешаешь, у нас с тобой отдельная комната.

Собрали нехитрые Машкины пожитки и побежали домой. Увиденное и услышанное на репетиции так накалило нервы, что никто из ребят, похоже, ни о чем другом думать не мог. Аля попыталась было поговорить с Ильей, рассказать об истории с записной книжкой, но он только отмахнулся: