Но Гаск уже не слушал: вскочив на ноги, он тревожно уставился на окна.
– Что там еще? - недовольно спросил Уилер.
– Они вернулись! - Министр бросился к оконной прорези, Уилер последовал за ним. Выглянув наружу, он небрежно пожал плечами и заметил:
– Память у них оказалась короче, чем я думал.
Форзон подтолкнул Энн к ближайшему окну. Гвардейцы нисколько не возражали: последовав их примеру, они прилипли к прорезям в дальнем конце зала.
Зрелище, которое предстало их взорам, могло пролить бальзам на душу любого агента Бюро: окрестные улицы, насколько хватало глаз, были забиты густой человеческой массой, медленно вытекающей на площадь под напором все прибывающих задних рядов. Стояла та же неестественная тишина, которая поразила Форзона два дня назад.
Толпа заливала площадь неспешно. Словно нехотя. С неотвратимостью могучей приливной волны, которой некуда торопиться. Этот прилив, подумал Форзон, не сможет остановить никто и ничто, пока он не достигнет своей высшей отметки… То ли кровли дворца, то ли тусклой куррианской луны!
– Чего они хотят?
Король Ровва вошел незамеченным; взглянув на площадь, он отпрянул от окна. В страхе? В смятении? В гневе? Форзон не мог понять.
– Чего они хотят? - повторил король.
И словно в ответ, из толпы раздался одинокий крик:
– Верните нам трубачей!
– Трубачи! Трубачи! - закричал другой, и вся площадь грозно подхватила:
– ТРУ-БА-ЧИ! ТРУ-БА-ЧИ!
– Где трубачи? - резко спросил король.
Гаск быстро сделал знак одному из гвардейцев; вернувшись, тот отрицательно покачал головой.
– Отпустите их! - потребовал король, не обратив внимания на эту интермедию. - Немедленно!
– Но, Ваше Величество… - пролепетал Гаск. - У нас их нет.
– Ведь их должны были доставить сюда?
– Да, Ваше Величество. Однако…
– И где же они?
Этого никто не знал. Тщательно продуманная акция по изъятию трубачей бесславно захлебнулась где-то на улицах Курры. И Энн, и Форзон с трудом сдержали усмешку: слухи обратили неудачную попытку в непреложный факт, и народ явился потребовать у короля то, чего у него не было.
– Ты! - Король гневно обернулся к Уилеру. - Ты обещал мне, что они больше не придут!
– Ничего подобного. - Уилер безразлично пожал плечами. - Я сказал, что люди могут прийти, если не сделать что-нибудь с этими дурацкими трубачами. Но ваши слуги не справились с элементарной работой, и вот вам результат… Ладно уж, расслабьтесь! Я все беру на себя, - утешил он короля, направляясь к дверям.
Толпа тем временем заполнила всю площадь до самых стен дворца. Под окнами зала аудиенций забурлил людской водоворот, какого-то старика высоко подняли на руках… И Энн внезапно ахнула:
– Раштадт!
Координатора обрядили в длинную куррианскую рубаху поверх белья; размахивая обрубками рук, старик что-то отчаянно кричал. Взглянув на Раштадта, король отшатнулся, словно узрел ангела возмездия. Затравленно оглядев комнату, он впервые заметил Форзона.
– Подойди.
Скорее просьба, чем приказ… Форзон послушно подошел к помосту в сопровождении двух гвардейцев и церемонно поклонился.
– Ты дал им трубы. Почему?
– Невинное, совершенно безвредное развлечение, Ваше Величество. В деревне одноруких живется очень скучно.
– Безвредное? - глухо каркнул король, и губы его искривились в иронической усмешке. - Ты можешь заставить их уйти? - Он махнул рукой в сторону окна.
– Увы, Ваше Величество. Народ желает видеть трубачей.
– Но их здесь нет!
– Вы вознамерились обманом захватить их, - храбро сказал Форзон. - Вина короля в глазах народа не стала меньше оттого, что попытка провалилась.
– Ничего, Большая Птица их всех прогонит, - пробормотал король, жестом отпуская Форзона.
– Уилер вызвал гравиплан, - шепнул Форзон, вернувшись к Энн.
– Я догадалась.
Наконец появился Уилер, и король нетерпеливо вскочил на ноги.
– Когда она прилетит? Уже скоро?
– Придется подождать.
– Но почему?
– Непредвиденная задержка. Не волнуйтесь, у меня все под контролем! - Он помолчал. - Скажи, Форзон, почему они не боятся? Два дня назад Большая Птица напугала туземцев до полусмерти, а сегодня они опять вышли на площадь. Разве эти дикари не понимают, что Птица может прилететь еще раз?
– Да-да, почему? - эхом откликнулся король.
– Прошло два дня. У людей было время подумать, и они поняли, что Птица Зла на самом деле безвредна. Одни покалечены, другие погибли, но это совершила не Птица. Король приказал ей пугать народ, а значит, все зло исходит от короля. Люди сильно рассердились. Если Птица прилетит еще раз, они рассердятся еще сильнее.
– Еще сильнее?.. - пробормотал король. Уилер расхохотался.
– Если это правда, в чем я сомневаюсь, можете не волноваться. Птица не прилетит. Этот кретин пилот решил навестить базу! Он уже вылетел обратно, но доберется слишком поздно… А может, оно и к лучшему? У меня найдется, чем их припугнуть. - Он вытащил пару станнеров, повертел и снова сунул в карманы. - Пойду к воротам и покончу с этим сбродом.
– Стой! - ужасным голосом крикнул король.
За последние дни Его Величество сильно потерял в весе; лицо пожелтело и сморщилось, дряблые щеки обвисли. В это мгновение Ровва лишился последних остатков достоинства и величия: губы короля задрожали, налитые кровью глаза вылезли из орбит.
– Ты! - истерически взвизгнул он, указывая на Уилера трясущимся пальцем. - Это ты прислал Птицу, и мой народ назвал ее королевским злом!
– Конечно я, - ухмыльнулся Уилер. - И спас вашу королевскую задницу.
– Это ты решил убрать трубачей! Ты разработал план! Ты сказал, что это необходимо!
– Еще как необходимо, если эти дурацкие трубачи возбуждают… как ты выразился, Форзон? Ага, возбуждают в народе воинственные инстинкты. Ваши кретины, Ровва, позорно провалили дело, но я непременно доведу его до конца. А сейчас прошу меня извинить, мне пора.
– Это твоя работа! - завизжал король, широким жестом указывая на ревущую площадь. И щелкнул пальцами.
Гвардейцы схватили Уилера.
Тот сунул руки в карманы, но вынуть станнеры не успел. Форзон невольно шагнул вперед, и тут же целая дюжина гвардейцев, явившихся из коридора, встала на его пути. Энн хладнокровно отвернулась.
