– Валек! – я потормошил его за плечо. – Валек, не увлекайся. Ничего этого не будет. Ура-романтизм хорош только в мечтах, на деле с ним можно наломать таких дров!.. Контакта, в том смысле, что ты понимаешь, не будет.

– Ты что? Ты… серьезно?! – Он даже привстал.

– Серьезней некуда. Они, Валек, уже без малого столетие как ходят по Земле. Наблюдают, анализируют…

– Чего они ждут? – перебил меня Валентин.

В возбуждении он сорвался с места и снова принялся мерить комнату из угла в угол. Размахивая руками, он не спрашивал, он требовал ответа:

– Как это понимать? Почему они не придут к нам прямо и открыто? Не скажут, что они здесь, среди нас?! Почему они не сделали это сразу? Или они боятся нас? Или мы их интересуем только как объект для наблюдений? Или… Да что же ты молчишь? Скажи, почему?

Он остановился передо мной, не в силах сдерживать негодование и обиду:

– Ну, скажи, объясни, в чем дело?

– Валентин! – как можно тверже сказал я и посмотрел ему прямо в глаза. Он, послушный моей воле, вдруг обмяк, сник, добрался, волоча ноги, до стула и сел, закрыв глаза. Потом поднял руки, словно загораживаясь от меня. Мысленно я снял с него напряжение. Он пришел в себя, опустил руки и криво улыбнулся, глядя куда-то в сторону полуоткрытыми глазами.

– Черт, ну и денек!.. А с гипнозом у тебя здорово получается. Прямо мозги прочистил. – Он испытующе посмотрел на меня. – Это они тебя научили?

Ну что ж, пора, наверно, и показать кое-что.

Я сосредоточился.

«ЕСЛИ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ, Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ».

Глаза его, устремленные на меня, вдруг потухли, он как бы обратил их внутрь себя, где раздавался этот странный, лишенный интонации и тембра голос. Я помню, какое впечатление эта штука произвела на меня в первый раз.

– Что это? – прошептал он.

«ТЕЛЕПАТИЯ, ВАЛЕК».

– Правда?

«КАК СЛЫШИШЬ. ВПРОЧЕМ, НЕВЕРНО, ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ, ТЫ ВОСПРИНИМАЕШЬ МОЮ ТЕЛЕПАТЕМУ».

– А что еще? Что еще ты можешь?

Изволь, я покажу тебе и нечто другое. Телепатия – детские игрушки, забавный пустячок, вызывающий у тебя жгучий интерес своей скандальной популярностью. А что ты скажешь сейчас?

Я огляделся, подошел к торшеру, выдернул вилку из розетки и, щелкнув выключателем, взялся двумя руками за ее контактные стерженьки…

Надо было видеть его лицо в тот момент, когда торшерная лампочка вдруг загорелась. Сначала вполнакала, потом все ярче и ярче, пока, наконец, не вспыхнула ярким, пронзительным светом и не перегорела, рассыпав спиральку искрами.

Но и это, мой друг, тоже всего лишь пустячки.

– Смотри!

Я подошел к окну. Мой палец легко прошел сквозь стекло, оставив аккуратное круглое отверстие.

– Смотри!!

Карандаш, взятый с письменного стола, воспламенился в моей руке. Пламя, бледное в свете дня, мгновенно охватило его целиком. Не осталось ничего, кроме пепла. Даже грифеля. Держа пепел на ладони, я посмотрел на Валентина.

Можно не продолжать, он уже все понял сам.

– Это ужасно! – Он содрогнулся. – Ужасно! Они правы, они тысячу раз правы! Ведь если это попадет к нам в руки…

– То-то и оно! – я стряхнул пепел в цветочный горшок и снова сел на диван. – Все, Валек, просто, как апельсин. Они высадились на Земле в девятьсот четвертом… Они видели первую и вторую мировую. Хлор и иприт, танки и дредноуты, автоматы и реактивная артиллерия, ковровые бомбежки и «оружие возмездия»… Как ты думаешь, этого достаточно, чтобы проникнуться уважением к нашей цивилизации? Так ведь нет, потом были напалм и «эйч-бамб», баллистические ракеты и нервно-паралитические ОВ. На пороге лазеры и лучевое оружие, в самой ближайшей перспективе – управляемые землетрясения и разверзнутые хляби небесные… Ничего себе букетик, приятно глянуть!.. Ты скажешь: мир разделен на две противоборствующие системы. Правильно, старое всегда враждебно к новому. Одни вооружаются – другие, чтобы защититься, вынуждены делать то же самое. А в итоге – разум треть своих усилий, а то и больше, я не знаю, тратит на уничтожение себе подобных. Хорошая рекомендация для Галактики, не правда ли, Валек?.. Вот и суди сам. Знания Пришельцев не принесут сейчас людям ничего, кроме несчастья. Всему свое время… Заметь, я не обладаю и десятой частью их чисто физических возможностей, да что там – сотой частью! – я еще учусь, но поверь, я один смог бы, наверное, превратить Землю в безжизненную пустыню.

Он судорожно сжал ладонями виски и несколько секунд сидел неподвижно. Потом поднял глаза и с надеждой посмотрел на меня:

– Но могут же они, не передавая ничего опасного для нас, просто объявиться?

– Зачем?

– Н-ну… хотя бы для одного того, чтобы показать нам, что мы не одиноки во Вселенной… И потом, почему обязательно оружие? Ведь можно найти какие-то нейтральные области: космогонию, астрофизику, биологию, наконец! Да то же самое бессмертие!

Я усмехнулся.

– Хорошо. Допустим, нашли мы эти нейтральные области. Если нашли… Потому что космогония и астрофизика сведутся к гравитационным бомбам, а земные биологи, кстати, и так уже поговаривают о генетическом оружии. А скажи мне, какое правительство откажется от бессмертных солдат, особенно, если учесть нынешнюю ситуацию на Земле?

– А если они, не открываясь, просто помогут нам?

– В чем? Как?

– Ведь мы и сами не сидим сложа руки! Так пусть помогут покончить со всем этим… со всеми нашими бедами, с войнами, голодом, болезнями, невежеством… – он вдруг осекся, взглянув на меня.

– Нет! – коротко сказал я.

Он не произнес ни слова, только смотрел на меня требовательным взглядом. Он ждал продолжения и я сказал:

– Тайком? Нет, Валек. Я уже не говорю об этической стороне дела. Да, собственно, любая попытка такого рода была бы совершенно безрезультатна, если не явно вредна. Для того, о чем ты говоришь, необходимо за считанные годы изменить психологию людей, что не под силу даже Пришельцам с их видимым могуществом. Весь этот процесс в руках самих людей. Он тяжел, труден, связан с большими издержками, но он же идет! Пусть медленно, пусть не всегда так, как нам хочется, но – идет!.. Понимаешь, каждый, кем бы он ни был, должен понять простую истину, что человек человеку – друг, товарищ и брат. И только когда она органически войдет в кровь людей, когда никому и в голову не придет, что можно думать иначе, тогда перед Землей распахнется дверь в новый, необъятный мир. Наступит время полетов к звездам, время встреч и сотрудничества различных цивилизаций. Ты понимаешь меня?

Наши глаза встретились и я удивился, как могут несколько часов изменить человека.

– Я понимаю, – тихо и грустно сказал он. – И еще я понимаю, что мне не увидеть Пришельцев.

– Как знать, – я пожал плечами. – Тебе не так уж много лет. А это зависит от всех вас, от человечества в целом и от каждого человека в отдельности. В том числе и от тебя…

Я замолчал и прислушался. Потом ответил далекому невидимому собеседнику и встал. Валентин понял и тоже поднялся. Я положил ему руку на плечо.

– Прощай, Валек! Пора, меня зовут… Прощай, дружище, не поминай лихом и помни, что будет на Земле праздник. Двойной праздник! Ведь первый день, когда на Земле станут немыслимы войны, когда прекратится вражда, будет днем встречи наших цивилизаций. Тогда вернусь и я… Прощай и помни, что приблизить этот день зависит только от вас, людей планеты Земля.

– Попробуй, парень, не пожалеешь! – плечистый мужчина со смуглым лицом фамильярно хлопнул его по плечу. – Двадцать восемь долларов на бочку – и в твоем распоряжении все сто двадцать четыре удовольствия… Берешь? Молодец! Знай лишь, соблюдай меру – только таблетку в один прием – и все будет в порядке…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.