Это письмо Фидель Кастро зачитал на учредительном заседании Центрального комитета Коммунистической партии Кубы 3 октября 1965 года, когда он говорил о том, что Че обладал всеми качествами, чтобы быть членом ЦК партии, но его уже не было на Кубе.

Эпопея Че в Боливии широко известна. В начале октября 1967 г. горстка героических бойцов, выданная предателями, окруженная со всех сторон частями регулярной армии и специальными отрядами «зеленых беретов», подготовленных американскими инструкторами, а зачастую и находившимися под их прямым командованием, сражалась до последнего. Оказавшийся в плену, тяжело раненный Че Гевара был расстрелян карателями.

Смерть Че потрясла и взволновала тогда весь мир. 18 октября в Гаване состоялся грандиозный торжественно-траурный митинг, посвященный памяти Героического Партизана, как теперь стали называть Че Гевару. Выступая на митинге, Фидель Кастро сказал: «Смерть Че — это тяжелый удар, это страшный удар для революционного движения, поскольку лишает его, без всякого сомнения, самого опытного и способного вождя».

Давая оценку личности Че Гевары, Фидель подчеркнул, что Че объединял в себе достоинства, которые чрезвычайно редко встречаются вместе в одном человеке. С одной стороны, Че был человеком конкретного действия, а с другой стороны, глубоким и оригинальным мыслителем. Это была на редкость цельная натура, отличавшаяся предельной честностью и искренностью, воплощение стоицизма и спартанского духа. Фидель назвал его «настоящим образцом революционера». Многосторонняя культура, природный ум делали Че незаменимым рыцарем революции. Куда бы ни посылала его революция: руководить ли военными районами, возглавлять ли Национальный банк, комиссию по планированию, министерство тяжелой промышленности или представлять Кубу на важнейших международных конференциях — всюду он с честью выполнял порученную миссию.

Сама смерть Че Гевары стала источником глубоких выводов относительно стратегии и тактики революционной борьбы. Как величайшие умы человечества, которые сами себе делали прививки только что открытых, но непроверенных препаратов, так и Че Гевара ценой своей жизни вынес окончательное суждение по некоторым спорным вопросам революционной борьбы.

После смерти Камило Сьенфуэгоса гибель Че Гевары была самой большой утратой для Фиделя.

Трудности и беды, которые для подавляющего большинства людей являются тяжелыми испытаниями, нередко снижающими способность к сопротивлению, порождающими апатию и пессимизм, для Фиделя чаще всего становятся источниками взрыва энергии. Никто из его ближайшего окружения не может вспомнить ни одного момента, когда бы Фидель впал в уныние, потерял хотя бы на короткое время веру в конечную победу своего дела. Революционные убеждения и пессимизм несовместимы.

Каждый год, весной, Фидель возглавлял бригаду, составленную из членов ЦК Компартии, которая отправлялась на рубку сахарного тростника — самую тяжелую физическую работу, известную на Кубе. Две недели трудилась такая бригада на плантациях, что вовсе не похоже на показушные субботники или воскресники. Он так же, как и все, обливался соленым потом, совершенствовал личную технику рубки тростника и добивался высоких показателей даже для профессиональных рубщиков, доводя дневную выработку до 500 арроб, т. е. более 5 тонн стеблей сахарного тростника.

Он не оставался безучастным ни к одному мало-мальски значимому эпизоду политической борьбы с США. В марте 1966 г. на Кубе был раскрыт один из многочисленных заговоров, в котором принял участие завербованный ЦРУ бывший майор Повстанческой армии Роландо Кубе-лае Секадес. Целью заговорщиков была организация покушения на Фиделя Кастро. Когда начался суд над арестованными и послышались голоса с требованием вынесения обвиняемым суровых приговоров, Фидель Кастро нашел время, чтобы направить судьям личное письмо, в котором он высказал свои соображения в отношении санкций: «Считаю, что намного важнее и полезнее для революции ликвидировать не людей, которые стали предателями, а те недостатки, которые способствовали их перерождению. То, что необходимо сделать, — это вырвать с корнем кумовство, фаворитизм, различные формы паразитизма, настроения самоуспокоенности и барства, коррупцию, порочные методы выдвижения кадров... терпимость к ошибкам, проступкам и недостаткам, несовместимые с духом революционера...» В конце письма он просил не приговаривать подсудимых к высшей мере.

Неукротимый характер Фиделя передавался его соратникам, миллионам кубинцев. В этом отношении показателен эпизод, разыгравшийся летом 1966 года вокруг участия спортивной команды Кубы в X Играх стран Центральной Америки и Карибского бассейна, которые должны были состояться в Пуэрто-Рико. США делали все возможное, чтобы не допустить Кубу к участию в этих играх. Хотя Пуэрто-Рико не является собственно территорией США, а всего лишь «ассоциированным государством», американцы все же, пользуясь своим статусом хозяина, отказывались выдавать визы кубинским спортсменам, затем запретили вход в территориальные воды кубинским транспортным средствам, затем стали прибегать к шантажу, требуя в обмен на допуск кубинских спортсменов выпустить в США несколько групп граждан из Кубы. Фидель отверг все домогательства и попытки навязать политические условия, ничего общего со спортом не имеющие. Кубинцы решили направить свою делегацию к кромке территориальных вод Пуэрто-Рико, а друзья Кубы приготовились выйти в море на флотилии маленьких лодок из пуэрториканских портов, погрузить в них делегацию кубинских атлетов и доставить их на берег. Власти США дрогнули перед перспективой такого решительного ответа и отступили.

На соревнованиях команда Кубы по традиции завоевала огромное количество золотых и серебряных медалей, а встречать ее приехал вместе с другими и Фидель Кастро.

Заканчивался 1968 год, а вместе с ним завершалось первое десятилетие существования первого социалистического государства в Западном полушарии. Это был сложный и трудный период, но Кубинская революция добилась столь впечатляющих успехов, что, вне всякого сомнения, стала одним из самых значительных событий, происшедших в мире во второй половине XX века.

В этот период наметились очертания новой социалистической экономики, сложились руководящие кадры для осуществления новых задач; выросла и окрепла Коммунистическая партия Кубы, являющаяся сердцем и мозгом революционного процесса.

В 1968 году один бразильский журналист, работавший на американский журнал «Пентхаус», в связи с окончанием первого десятилетия спросил Ф. Кастро:

«Если бы Вы смогли вернуться назад, в январь 1959 года, когда Кубинская революция одержала победу, то что Вы изменили бы? Что оставили бы так, как есть?»

Ф. Кастро ответил: «Если бы я начал жизнь сначала, то, возможно, многие вещи сделал бы по-другому. Но в любом случае я боролся бы с такой же страстью, с какой борюсь сейчас. Цель оставалась бы прежней, а моя стратегия в принципе осталась бы такой, какой и была».

Тысяча девятьсот шестьдесят девятый год был для Фиделя Кастро и для всего кубинского народа особым годом упорного труда. Возможно, трудящиеся массы, как никогда раньше, стремились выполнить трудную экономическую задачу. Куба напрягла все свои силы, чтобы собрать самый большой за всю свою историю урожай сахарного тростника, из которого надо было получить 10 миллионов тонн сахара [Самый высокий показатель, достигнутый при капитализме, относился к 1952 году, когда было получено 7.298.000 тонн сахара.]

Кубинский импорт из Советского Союза возрастал стремительными темпами, однако платежная способность Кубы, страны слаборазвитой и бедной, была очень ограниченной, поскольку все сводилось почти исключительно к ответным поставкам сахара и некоторых других продуктов сельского хозяйства, а также никелевой руды, возможности добычи которой в то время были очень невелики.

В этой обстановке Фидель Кастро и другие лидеры революции приняли решение резко расширить производство сахара.