В интересах конспирации занятия по военному делу камуфлировались под уроки английского языка, которым полковник Байо владел в совершенстве. Он составил очень напряженный учебный план, включавший освоение базовых знаний по тактике, по партизанским и противопартизанским действиям, владение различного рода оружием, практические стрельбы, военно-спортивную подготовку и пр. Трехлетний полный курс военной школы надо было втиснуть в несколько месяцев, отведенных Фиделем. Для учебы на местности Фидель подобрал ранчо, расположенное в 40 км к югу от Мехико в районе Чалко. Ранчо принадлежало некоему Эрасто Ривере, про которого рассказывали, что в годы мексиканской революции он был солдатом знаменитого Панчо Вильи. Утверждали, что он был захвачен в плен солдатами американского карательного экспедиционного корпуса, вторгнувшегося на территорию Мексики в 1916 году под предлогом наказания Панчо Вильи, и был по приговору генерала Першинга, командующего корпусом, расстрелян на кладбище в г. Чиуауа вместе с группой товарищей. Однако, к счастью, полученные им раны оказались несмертельными, и он ночью выбрался из-под груды трупов и вновь вернулся к Панчо Вилье, чтобы бороться против американцев.
Ранчо этого ветерана мексиканской революции было довольно большим по площади, оно тянулось на 16 км в длину и 9 км в ширину, но это была вздыбленная горами бросовая, бесплодная земля, покрытая камнями и жесткими колючками. Она была непригодна для сельского хозяйства, зато оказалась очень удобной для практических занятий экспедиционеров. «Санта-Роса» — так называлось ранчо — стала местом напряженной учебы бойцов Фиделя. Там был оборудован полигон для стрелковой подготовки, благо большие размеры ранчо и складки местности позволяли скрывать звуки выстрелов. По окрестным горам пролегали изнурительные походные маршруты. Учеба давалась нелегко. Трудиться приходилось в условиях кислородного голодания, потому что район «Санта-Росы» находится на высоте около 3000 метров над уровнем моря. Пронизывающий холод, наступавший с закатом солнца, пронимал до костей кубинцев, привыкших к благодатному климату своей страны, но еще больше их беспокоила постоянная возможность встречи со скорпионами, фалангами, гремучими змеями, которые неизвестны на Кубе, но которыми кишат поросшие кустарником горные склоны центральной Мексики. И все-таки бойцы стоически переносили все трудности.
Тренировки в походах по горам вскоре стали усложняться большими нагрузками. Все бойцы разделялись на пары, и сначала один тащил другого в гору, а затем они менялись. Практиковались длительные марш-броски с полной боевой выкладкой, но без еды и питья, т. е. максимально приближенные к практике партизанской борьбы.
Первым в учебе и в практических занятиях был Эрнесто Гевара. Отличные показатели были и у Рауля Кастро.
В сентябре 1955 г. Фидель Кастро установил необходимые контакты и разработал план поездки по Соединенным Штатам Америки, точно по тому же маршруту, по которому в конце XIX века ездил великий кубинский патриот X. Марти, призывавший кубинских эмигрантов принять участие в борьбе за освобождение родины от испанского колониального господства. Вообще имя X. Марти, его идейное наследие, его богатый политический и военный опыт были краеугольным камнем всей деятельности Кастро в революционной борьбе против диктатуры Батисты.
Главной задачей было мобилизовать на борьбу против диктатуры многочисленную колонию кубинских эмигрантов, добиться их единства и получить финансовую помощь для оснащения экспедиции.
18 октября 1955 г., имея на руках железнодорожный билет только в один конец (на большее не хватало средств), Фидель Кастро отправился в США и 20 октября прибыл в Филадельфию. Оттуда началось его замечательное семинедельное турне. После Филадельфии он посетил Юнион-сити (штат Нью-Джерси), Бриджпорт (штат Коннектикут), Нью-Йорк, Майями, Тампу и Кайо-Уэсо. Основной формой работы во время поездки была организация и проведение патриотических митингов, на которых Фидель выступал с изложением политических и социальных задач «Движения 26 июля», с анализом обстановки на Кубе и с призывом к соотечественникам оказать патриотам всю возможную помощь.
Всюду Фиделю приходилось преодолевать огромные трудности, связанные с тем, что агенты Батисты, да и сами американские власти, по требованию кубинских консулов и других официальных представителей делали все возможное, чтобы сорвать поездку Фиделя. Для этой цели распускались всякого рода провокационные слухи, что, мол, те, кто будут присутствовать на митингах, либо потеряют право на проживание в США, либо не смогут впредь получить визы на въезд к родным на Кубу. Организаторам митингов угрожали осуществлением диверсий в зале во время проведения акций. Но, как подчеркивал 13 декабря 1955 г. Фидель Кастро в письме к сторонникам «Движения 26 июля» в Нью-Йорке: «Всюду, где мы становились жертвами какого-либо агрессивного акта, во много крат возрастал энтузиазм и симпатии к нашему Движению, и наши усилия неизменно вознаграждались самым полным успехом».
Выступления Фиделя действительно повсюду проходили с большим успехом. Наиболее крупным по числу участников и по значимости выступлений был митинг, проведенный 30 октября в Нью-Йорке в зале «Палмгарден». На нем присутствовало более 800 представителей кубинской колонии.
Участники митинга почтили минутой молчания память героев, погибших при штурме Монкады.
Фидель выступил с речью, в которой рассказал своим землякам, что он ведет борьбу не только против нынешних правителей Кубы, но и против тех условий жизни, в результате которых у многих кубинцев не нашлось места на родной земле и им пришлось ехать на чужбину в поисках куска хлеба. Здесь, в Нью-Йорке, впервые Фидель публично произнес свою клятву, которая во многом определила дальнейший путь его действий. Он сказал: «Могу с полной ответственностью сказать вам, что в 1956 году мы будем либо свободными, либо мучениками. Эта борьба началась для нас 10 марта, она длится уже почти четыре года, и она закончится лишь в последний день существования диктатуры либо в последний день нашей жизни».
В своем выступлении Фидель сказал и о социальном содержании будущей революции. Это высказывание часто цитируется исследователями кубинского революционного процесса как доказательство нараставшей радикализации взглядов Фиделя. Он сказал: «Кубинский народ хочет нечто большее, чем простая смена власти. Куба стремится к радикальным переменам в каждом аспекте ее политической и социальной жизни. Народ должен получить нечто большее, чем абстрактные свободы и демократию, — каждому кубинцу должна быть гарантирована хорошая жизнь. Государство не может игнорировать судьбу ни одного из своих граждан, которые родились и выросли в этой стране. Нет большей трагедии, чем трагедия человека, который может и хочет работать и который вместе с семьей страдает от голода, потому что у него нет работы». Фидель открыто осудил террористические методы борьбы, а также покушения на политических деятелей, еще раз подчеркнув, что «Движение 26 июля» ставит вопрос о всенародной революции. Фидель — блестящий оратор, он всегда заканчивал свои выступления яркими цитатами из Марти и хлесткими афористическими фразами, вызывавшими бурное одобрение аудитории. Так и на этот раз он, мысленно полемизируя с оппозиционными политиканами, оставшимися на Кубе, сказал словами Марти: «На их щеках уже не осталось места даже для того, чтобы влепить им очередную оплеуху!» и далее, обращаясь к собравшимся, спросил: «Разве может встать на ноги нация, если ее пытаются возглавить попрошайки, вымаливающие себе кусочки прав?» «С помощью страха ни разу не удалось решить ни одной проблемы там, где нужно мужество». «Я посылаю горячий привет кубинскому народу и наше твердое обещание: мы вернемся!»
Слова Фиделя встречались неизменно бурными аплодисментами. После этого на столе президиума появлялась традиционная соломенная кубинская шляпа, из тех, в которых шли в бой в прошлом веке патриоты, воевавшие под знаменами Марти и Масео, и все присутствующие приглашались пожертвовать, кто сколько может, на дело освобождения Кубы от диктатуры Батисты.
