Саня ковырнул болячку на коленке (за которые его часто ругала медсестра Ларочка, к которой он и не думал идти лечить боевые раны) и осторожно вскинул глаза. Теперь Том лучился добродушием. Наконец спейсер проворчал:

– Я хотел подарить тебе это завтра, в самый торжественный момент, но там и так будет полно подарков. А я хочу, чтобы мой презент не затерялся в общем завале… Короче, держи, именинник.

Том вложил Саньке в руки такое… Мальчик почувствовал, что его сердце готово выскочить из груди. Он держал в руках толстый прямоугольный сверток и кортик. Настоящий морской кортик с позолоченными ножнами и цепочкой. Не веря своему счастью, Санька с такой радостью посмотрел на Тома, что тот слегка смутился и деланно-сердито проворчал:

– Ну, ты… Не серчай, если что не так…

– Уау, – по-кошачьи взвыл Сашка, взбрыкнул ногами, как расшалившийся котенок, на миг ткнулся головой в необъятный живот своего Капитана. – Все так… Спасибо, дядь Том…

И умчался. Услышав грохот в коридоре, Том не смог сдержать улыбку. На площадку вывалился ошалевший медробот по прозвищу Пыхтыч и, пустив из дыры вместо носа кольцо дыма с характерным звуком, объяснявшим происхождение его прозвища, спросил дрожащим голосом:

– Что это было?

– Это был Александр Лебедев, – прогудел Том.

– А-а… – облегченно выдохнул Пыхтыч. – А я уж решил, что в нас ударила комета…

Откуда дройд мог знать, что такое Мечта. Он, Пыхтыч, жил себе и не тужил. А у Саньки была Мечта, о которой не знал никто, разве что Том догадывался. Мальчик мечтал увидеть настоящее Море. Мечтал слететь в яркий солнечный день по каменной лестнице вниз, к берегу, вбирая в себя все ветра, и прикоснуться к Морю, а потом бежать по кромке прибоя, разбивая волны на мелкие прохладные брызги-радуги. Добежать до причала, около которого, шумно расплескивая воду, величаво покачивается корабль, мачты которого достают до самого неба, хороводя облака. Корабль, который отвезет его к маме… Он взбежит по трапу и попадет в крепкие руки отца-капитана, взлетит в небо, подброшенный сильными руками. А потом прижмется к его кителю (Санька даже чувствовал прохладную шершавость ткани) и услышит заветные слова: «Ну что, малыш, пошли. Мама ждет нас…» В такие моменты Саня вздыхал от огорчения. Папа так давно не называл его малышом. Александр, конечно, взрослый, стал полноправным членом команды баркента, но временами так хотелось… А вчера папа назвал Саньку «малышом», и все в мальчике замурлыкало от тихого счастья, смягчив горечь вчерашних мыслей…

Сашка вернулся в свою каюту, с минуту посопел над подарками, сложенными на полке под картиной, оттягивая удовольствие. Взял в руки квирина, ласково погладил: «Извини, что так долго не шел». Показалось даже, что тот потеплел в ответ. Бухнулся с ногами на диван, положил перед собой кортик и медленно развернул пакет.

Он даже застонал от восторга. Перед ним лежало коллекционное издание: книга, выпущенная в старой манере, на тонких листах пластированной бумаги, мелко набранный текст, лазерные иллюстрации и таинственно пахнущий переплет с золотым тиснением. Называлась книга так:

Восторгу Саньки не было предела. Он не раз слышал всякие истории об этом монахе – миространнике. Листая страницы, Санька находил иллюстрации и замирал от радостного узнавания. Были здесь и приключения в Желтом Поясе Галактики, где Иаков жил в общине Вольных Охотников Космоса, и общеизвестный рейд триспейсмарана «Калигула» в темные Территории Ночи (значит, правда, монах был там), и жуткие тайны Сан-Гипериона, где Иаков сумел остановить войну киберармий, и даже история путешествия Иакова вместе с другим монахом, Сергием, по планетам, известным под общим названием Сумерки Богов…

В оглавлении были намеки и на другие не менее бурные приключения. И в конце прилепилась краткая история Церкви Матери Всех Живущих. Для нее не существовало еретиков – ведь мама была у каждого человека. И самое главное, монахами в ней были ребята не старше четырнадцати лет, те, кто вырос в приютах, без родителей. Да и монахами их называли для проформы. Во главе Церкви стояли взрослые люди, Командоры, которые, в общем-то, тоже не были священниками. Они были учеными, солдатами, просто людьми… А еще в Церкви почитали Хранителей, которые когда-то были простыми людьми: мужчинами, женщинами, детьми. Но они пожертвовали собой ради счастья других…

Санька читал около часа, а потом вместо обеденных рынд по кораблю разнесся набат боевого аврала. Санька рванулся с дивана, продрал пленку шлюзодвери и помчался к отцу, не обратив внимания на обиженный писк автоматики дверей, которая не успела устранить мембрану с пути мальчика.

***

Виктор и Авдей напряженно слушали сообщение научной команды:

– …сразу двое. Авралов и Джексон сейчас в реанимации под опекой Анафемы. Организм поражения кремний-вирусного типа, не поддается никаким локализациям. Я, Николай Мох, своей властью объявляю жесткий карантин биологической опасности. Приказ вступает в силу через десять минут. Тем, кто находится вне корабля, приказываю удалиться на километр и активировать императив «Робинзон». Категорически запрещается приближаться к объекту Синие Скалы… Ниженазванным немедленно явиться в научный отсек. А именно: старший электрик Тимур Ангр, механик Кир Руссес, техник Антон Хмуров, спейсер Томас О'Ронделл. Немедленно явитесь в научный отсек и доложите, с кем вступали в контакт по прибытии с объекта. Шлюзовой команде никого не впускать и не выпускать. Капитана Лебедева просим подключиться к общей сети. У нас все…

В ту же секунду на мостик влетел запыхавшийся Саня. Виктор оторвался от пульта и сказал:

– Александр, иди в каюту и будь там.

– Но, пап, – растерянно буркнул Санька.

– Я кому сказал… – начал Виктор и сорвался, ошпаренный видением обмякшего сына на койке в лазарете. – Быстро в каюту!

Санька хлопнул глазами и отшатнулся. Авдей с прищуром глянул на Виктора, а потом на пацана. Санька широко раскрытыми глазами смотрел на отца, закусив губу и уронив руки. В мальчике все оборвалось. Никогда раньше не было в голосе отца такой холодной ярости, таких беспомощных ноток. Но и таких авралов не случалось на «Магеллане» уже лет десять на памяти старпома. Авдей понимал Виктора, но… Капитан снова заговорил:

– Ты еще здесь?

Саня сник, впервые по-настоящему испугавшись своего отца.

– Иди в каюту. Потом поговорим. – Виктор сказал это таким тоном, что Авдей чуть не поперхнулся дымом. Санька попятился, резко развернулся и понуро вышел. Авдей крякнул и сказал:

– Ты чего на пацана бросаешься?

– Не маленький уже, переживет, – буркнул Виктор, успевший понять, что перегнул палку. – Вечером я с ним поговорю…

– Зря ты так, – снова сказал Авдей и качнул седой головой. Виктор вызвал спейс-команду:

– Макс, Деви, смените Тома на шлюзе. В близкий контакт не вступать, надеть костюмы плотной защиты… Павел, седлай «Букашку» и мухой к Синим Скалам. Уничтожишь дройд-роту в пыль, ясно?

***

Санька обиделся на весь свет, а в первую очередь на себя. Он понял, что не вовремя прибежал на мостик. Вот и получил. Ну и, конечно, он обиделся на отца. Та злость в голосе Лебедева-старшего холодным душем окатила мальчика. За что? Что он такого сделал? Как будто и не сын ему вовсе… Сашка решил, что стал просто не нужен отцу. Вот такими мыслями он и довел себя, пока шел по коридору баркента. В итоге его обожгли слезы глубокой обиды… Да еще Авдей Казимирович не заступился…