В ту ночь, когда был разграблен и сожжен дворец Кончини и Антонио удалось скрыться, ему пришло в голову, что верное убежище он может найти у двух нищих, которых он уже не раз использовал для своих темных дел. Он знал, что жили они на острове Гербер (ночлежный), а потому поспешил к мостику, который соединял остров с твердой землей.

Оба брата охотно предоставили ему приют за обычную плату, которую брал король нищих со своих гостей. Антонио сообразил, что на этом уединенном островке он в безопасности может выждать, пока утихнет всеобщее волнение, спокойно обдумать, что предпринять впоследствии. Он хотел во что бы то ни стало пробыть в Париже или в его окрестностях до тех пор, пока окончательно не будет решена участь маркизы. Маршал погиб, но вдова его, которая, без сомнения, сумела укрыть часть своих богатств в безопасном месте, могла выйти из тюрьмы и нуждаться в его услугах, что сулило ему немалую выгоду.

Довольно скоро он вошел в самые лучшие отношения со всеми посетителями «Белой голубки», в особенности, с Жаном и Жюлем. Такие ловкие, умные и интеллигентные люди, как он выражался, могли быть весьма полезны ему.

Кроме этого у Антонио появился еще один интерес оставаться на Ночлежном острове. Связан он был с Белой голубкой, хотя и решительно против ее воли, потому что этот

человек, так близко сошедшийся с ее братьями, был ей просто отвратителен.

Жозефина старалась даже не встречаться с этим нахалом, особенно после того, как однажды вечером он подстерег ее за дверью и обхватил руками, чтобы сорвать поцелуй. Она тотчас же дала ему звонкую пощечину, но он, казалось, вовсе не обиделся, потому что на другой же день подошел к девушке и признался в своей любви к ней.

Жозефина коротко и ясно объявила ему, что не хочет слушать его уверений и советует беречься, поскольку ей отвратительна его навязчивость, и в следующий раз он рискует иметь дело с ее отцом, который шутить не любит.

Антонио только осклабился, но в душе почувствовал, что отказ внушил ему еще большее желание обладать этой прекрасной, крепко сложенной девушкой. Страсть его разгоралась все сильнее и сильнее. Ее подогревали и братья Белой голубки, которые всегда насмехались над скромностью сестры и не находили ничего противного в человеке, у которого было много денег. Даже сам отец Гри, казалось, был расположен к новому островитянину, который каждый вечер затевал хорошую пирушку и расплачивался наличными.

Магдалена, все еще проживавшая со своим сыном у Белой голубки, тотчас же признала в Антонио человека, который с Жаном и Жюлем выслеживал на улице Сен-Дени старого торговца соколами и с такой непримиримой и непонятной ненавистью относился к мушкетерам.

С тех пор, как этот незнакомец поселился на острове, она вместе с Белой голубкой наблюдала за каждым его шагом. Жозефина также проявляла живейший интерес ко всему, что было связано с мушкетерами. Магдалена с беспокойством замечала, что с той ночи, когда Милон и д'Альби спасли их от преследователей, в сердце ее подруги зародилось какое-то новое чувство. Любезность и нежное внимание Милона запали в душу Жозефины, и она стала принимать в мушкетерах горячее участие, охотно говорила о них с Магдаленой, стремясь помочь ей разобраться в интригах, окруживших этих замечательных молодых людей.

В то утро, когда за Антонио приходил так роскошно разодетый лакей, и тот, уходя в город, велел братьям дожидаться своего возвращения, Жозефина сообщила об этом своей подруге. Девушки догадались, что дело, без сомнения, связано с какой-то тайной, они решили зорко наблюдать за всем, что будет происходить дальше.

Маленький Нарцисс, который отвечал на любовь Магдалены со всей полнотой своего детского сердца, играл под деревьями, росшими вдоль берега Ночлежного острова. Мать несколько раз предупреждала его, что он может упасть в воду, и он обещал ей не подходить близко к берегу. Она радостно следила за тем, как креп и рос ее малыш, составлявший единственную отраду ее несчастной жизни, и заботливо оберегала его от всего дурного. По вечерам, когда собирались нищие и цыгане, она ни на шаг не отпускала его от себя. Она учила его молиться, рассказывала ему о Боге, живущем на небесах, а ребенок с интересом слушал ее и легко запоминал эти рассказы.

Нарцисс играл камешками на берегу, а Магдалена, наблюдая за ним, дожидалась возвращения Антонио.

Белая голубка прошла в комнату отца, которая примыкала к общей столовой, и откуда было слышно все, что там говорилось.

— Я говорю вам, что тут дело идет о чем-то важном, — убеждал отец Гри своих талантливых сыновей. — У лакея, который за ним приходил, были богатые галуны на ливрее. Я это приметил, как он ни кутался в свой плащ.

— Он говорит, что его зовут Антонио и что родом он из Италии, — заметил Жюль.

— А, пусть он будет кем хочет, — возразил Жан, — главное, что у него есть деньги и он хорошо платит.

— Это еще больше убеждает меня, что он знатный человек, и только на время скрывается здесь.

— Разумеется, кто знает, что с ним было прежде, да только нам до этого нет дела, — сказал Жюль. — Для нас он выгоден… А вот и он.

Жозефина тотчас услышала голос Антонио, который вошел в столовую.

— Готовы ли вы поехать со мной путешествовать? — спросил он как-то особенно весело. — Лошадей мы найдем у заставы, а чтобы вы знали, куда мы поедем, скажу только, что на север, и чем скорее, тем лучше. Согласны?

Братья в нерешительности переглянулись.

— Ну, отвечайте же, хотите вы ехать или нет? Через час мы должны быть уже в пути! — вскричал Антонио.

— Разумеется, хотим, — проговорил Жюль Гри, — только нам нужно знать, зачем мы поедем и все такое.

— Разумеется, зачем мы поедем, — подхватил Жан, — а также надолго ли?

— Однако же вы осторожны и расчетливы! Уж если я предлагаю, так не можете же вы думать, что дело будет бесплатное.

— Это верно! — рассмеялись братья, — вы не из таких, чтобы делать что-нибудь даром. Да и мы тоже!

— Ну, так слушайте же. Дорога наша лежит к морю. Если на этом пути нам удастся нагнать одного человека, в котором и есть вся штука, то каждый из нас получит по сто розеноблей, настоящей золотой звонкой монетой.

— Это недурно! А кто же этот человек? — спросил Жан вполголоса.

— Один мушкетер. Я думаю даже, что вы его знаете. Его зовут д'Альби, а попросту называют беарнцем.

Жозефина испугалась: она ясно слышала каждое слово.

— Мушкетер! А он один? — спросил Жюль.

— Совершенно один. Он едет с поручением в Лондон, но мы должны во что бы то ни стало захватить его еще на французской земле, — отвечал Антонио.

— А очень он опередил нас? Когда он выехал? — расспрашивали братья.

— Он выезжает теперь, и мы его непременно догоним, потому что лошади, которые ожидают нас у заставы, самые лучшие скакуны в Париже.

— Сотня розеноблей! — проговорил Жюль, — недурно: это уж самая последняя цена за этакое дело! Вы сами отлично знаете, что с мушкетерами шутки плохи! Поймать его будет нелегко, мушкетеры так просто в руки не даются! Он станет защищаться, нам придется вступить с ним в драку, а это значит — рисковать жизнью.

— Дураки вы, дураки! Да кто вам даст столько за прогулку верхом! Сто розеноблей! — вскричал Антонио, который, разумеется, львиную часть платы хотел сохранить для себя. — Понятно, вам следует захватить что-нибудь для своей защиты, пистолет и стилет, кроме того, вы должны беспрекословно подчиняться моим приказаниям.

— Да это-то все мы сделаем! Но Жюль говорит верно, мастер Антонио, надо что-нибудь прибавить. Ведь в этом дельце нам придется поставить на карту собственную шкуру! А уж насчет нашей решительности — будьте спокойны! Останетесь довольны! — с подобострастием произнес Жан.

— Ну, тогда я тоже не постою за щепоткой золотых для каждого. Главное в том, чтобы захватить этого проклятого мушкетера д'Альби, который однажды сыграл со мною скверную шутку. Нужно отнять у него письмо. Он везет его на груди, потому что оно очень важное. Знайте наперед, что для вас оно дороже, чем для меня. Если мы его не добудем, то вы ничего не получите, — объявил Антонио. — Ну, так скорее же! Решайтесь. Здесь дорога каждая минута!