- Кого, интересно?
- Ну, хотя бы Тимура с его ребятами.
Чебурашка поморщился.
- Я с этой командой больше дел не имею. А то опять увидят какую-нибудь старушку, выскочат, начнут ее через дорогу переводить, испортят все... Нет.
В разговор неожиданно вмешался Мурзилка.
- Я тут кое с кем познакомился...
- Когда только успел?
- Да нет, я не про то. Эти парни из Америки - Спасатели, Черный плащ, Скрудж, Том и Джери. Они неплохие ребята, с ними можно дружить.
- Ну уж нет... - процедил сквозь зубы Чебурашка. - Это дело мы сделаем сами, без помощи американских придурков, которые только и умеют, что глупо острить и ронять друг на друга всякие тяжелые вещи.
- Но почему?
- Они и так слишком много берут на себя в нашей стране. Американцы скупают всю Москву, американцы заполонили экраны телевизоров, американцы вывозят из страны лучших наших девок - Мурзилка, это и тебя касается. И давайте больше не будем об этом. Поехали в гостиницу, у меня появились кое-какие мысли, надо все обсудить.
Карабас был в бешенстве. Он прыгал по дивану и орал на Дуремара, который стоял поодаль весь опухший и окровавленный.
- Паршивый идиот! - кричал он. - Не смог справиться с двумя придурками. Болван!
- Их уже трое, - пролепетал Дуремар. - С ними Мурзилка.
Карабас спрыгнул с дивана и замер перед Дуремаром.
- Я знать не хочу никаких Мурзилок, - заговорил он, тяжело дыша чесночной колбасой прямо в нос собеседнику. - Только такой кретин как ты мог застрять под сиденьем автобуса, да еще так, что пришлось вырезать тебя автогеном. Лопух, я за что тебе деньги плачу?!
- Я все сделаю... Я все сделаю... - бормотал Дуремар.
- Ну нет уж! - Карабас снова запрыгнул на диван. - Хватит издеваться! Я сейчас сам пойду и пристрелю их, и это обойдется мне в шесть долларов. В шесть, понимаешь? Три патрона - шесть долларов.
- Но я не привык работать в таких условиях...
- Мне плевать, к чему ты привык! Сегодня же вечером я прикончу их. Впрочем, даю тебе шанс отработать деньги. Ты пойдешь со мной, будешь мне помогать. Но знай, больше ты денег от меня не получишь. Проваливай, не хочу видеть твою дурацкую рожу!
Дуремар вылетел из комнаты, едва не размозжив голову о дверь.
- Что б в шесть вечера был у меня! - рявкнул вслед ему Карабас и завалился спать.
Шура Сироткин неожиданно проснулся на рассвете. Свет едва пробивался в камеру, причудливые тени наполняли тесное помещение.
Одна из этих теней распрямилась и приветливо помахала Шурику рукой. Он пригляделся и увидел седого старца в бордовой телогрейке с лисьим воротником, он сидел на табуретке и что-то писал.
Сироткин вскочил.
- Ты кто? - ошарашенно воскликнул он.
- Я-то? Дед Мороз.
- А разве так бывает?
- Смотря с кем.
Шурик ошалело тер затылок, пытаясь успокоиться.
- А ты пошто? - спросил его Дед Мороз.
- Да я так... Узник.
- Вот то-то и оно, - вздохнул Дед. - Надо тебе выбираться отсюда, сынок. Там снаружи уж поди картохи пора выкапывать.
Шурик от возбуждения запрыгал на месте.
- Да как, как выбираться-то, дедушка?
- Копай вот в том углу, там выход.
- А чем копать-то, лопата ж нужна!
- Посмотри под нарами, там должна быть лопата.
Шурик сунул руку под нары и нащупал шершавое древко. Он отодвинул парашу в сторону и воткнул лопату в земляной пол.
Земля была мягкая и легко поддавалась. Сироткин торопливо разбрасывал ее по камере, стараясь не попасть в Деда Мороза, который опять писал что-то, скорчившись на табуретке.
Он углубился уже почти на метр, а выхода все не было. Руки устали махать лопатой, мозоли уже жгли ладони. Часа через полтора силы иссякли. Шурик сел на край ямы и перевел дыхание.
- Дедушка, - позвал он. - А где ж выход?
- Какой еще выход? - Дед был недоволен, что его отвлекли.
- Ну, выход отсюда. Мне ведь выбираться надо.
- Выбираться? - искренне удивился Дед Мороз. - Ну и выбирайся. Я-то тут при чем?
- Ну вы ж сами говорили...
- Ничего я не говорил, - и с этими словами дед начал растворяться в воздухе.
- Эй, постой! - закричал Шурик. - Так где выход-то?
Дед снова проявился, но уже в другом углу.
- Блеск кафеля и запах мочи - вот надежда для всех жаждущих освобождения! - провозгласил он и исчез окончательно.
Запах мочи действительно был невыносимым. Побеспокоенные массы в недрах параши активизировались и воняли жесточайшим образом. Вдобавок она начала подтекать и заливать пол.
Шурик вскочил на нары, но фекальные массы прибывали очень быстро. Вот они щекочут ему пятки, вот уже достали до колен, до пояса, до подбородка... Шура тоненько пискнул и погрузился в зловонную тьму.
...Он проснулся на полу. Организм отчаянно просился до ветру. Сироткин вскочил и забарабанил в дверь.
Хриплый ото сна голос сержанта был неприветлив.
- Ну что еще?!
- Отведите пожалуйста в туалет! - прокричал Сироткин.
- Какой еще туалет в четыре утра! Ты сдурел, малый?
- Отведите, а то лопнет пузырь и вас накажут.
Охранник выругался и зазвенел ключами.
Накануне туалет изолятора закрыли на ремонт. Задержанных теперь приходилось водить вдаль по коридору, где располагалась уборная для сотрудников.
Шура заперся в тесной, но чистой кабинке и зажмурил глаза от яркой лампы, которая отражалась на белоснежных кафельных стенах.
"Блеск кафеля и запах мочи... - вспомнил он. - А что это за железный лист на стене?"
Сироткин потянул его на себя. За листом чернела пустота.
Сердце бешено застучало. Он хлопнул для маскировки крышкой унитаза, затем издал плотно сжатыми губами неприличный звук и одновременно сильно дернул железную заплатку. С громким скрежетом державшийся на четырех гвоздях лист отвалился.
- Эй! - крикнул охранник. - Задница что ли треснула?
Шурик внимательно осматривал отверстие. Запах мочи не оставлял сомнений. Он крикнул охраннику что-то оправдательное насчет желудка и прыгнул внутрь...
На пятнадцатой минуте ожидания охранник заподозрил неладное. Он открыл дверь кабинки и задумчиво уставился на пролом в стене. Поразмыслив, он поднялся к дежурному и спросил:
- Этот бомж из второй камеры - он очень нам дорог был?
- А он что - концы откинул?
