Томас решительно отказался:

- Не стоит, господин Мюйр, мы спешим.

Я не понял, куда мы спешим, Мюйр этого тоже не понял, но не стал настаивать. Он провел нас в просторную комнату, которая казалась небольшой из-за очень высокого, не меньше чем пятиметрового потолка. Довольно крутая деревянная лестница с перилами вела вверх, в другую комнату, низкую, под одним потолком с первой. Я сообразил, что эта вторая комната располагалась над аркой дома, из которой был вход в квартиру.

Когда я вез Мюйра домой, он рассказал, что уже лет двадцать живет один, а его хозяйство ведет русская молодая пара, дворники. Поэтому в квартире было чисто, все на своих местах. Но все это я отметил мимолетно, потому что основное мое внимание привлекла высокая хрустальная ваза на круглом столе. В вазе красовалась роза. Лучшее место для нее трудно было придумать.

Мюйр принес из кухни поднос с графином и тремя крошечными лафитничками.

- "МартеЛем" я вас угостить не могу, но у меня есть кое-что не хуже, проговорил он, разливая по лафитничкам чайного цвета жидкость. - Это моя фирменная настойка.

Но Томас проявил твердость.

- Господин Мюйр, сначала дело.

Он выложил на стол пакет с долларами и развернул оберточную бумагу:

- Ваши бабки. Ровно пятьдесят штук.

- Что ж, дело так дело.

Мюйр извлек из книжного шкафа серый кейс и раскрыл перед Томасом:

- Ваши купчие.

В кейсе действительно лежали три пачки гербовых бумаг, перевязанных шпагатом.

Что-то не сходилось. Я был уверен, что Мюйр оставил купчие в банке. А снова съездить за ними он не мог, потому что к тому времени, когда он вернулся домой после нашей прогулки по Тоомпарку, банк уже был закрыт.

- Вы спрашиваете себя, юноша, что я оставил в банке? - с суховатой усмешкой поинтересовался Мюйр. - Нечто гораздо более ценное, чем эти бумаги. Догадались?

- Подлинник завещания, - сказал я.

- Совершенно верно. Мы присутствуем при событии в некотором роде историческом. Прошлое соединяется с настоящим. Наследство Альфонса Ребане соединяется с его наследником. Но ключик от будущего держу в своих руках я. Проверили, друг мой?

- Да, - кивнул Томас. - Все в порядке.

- Тогда давайте посмотрим на ваши деньги.

Мюйр не ограничился, как Томас, проверкой купюр только из одной пачки. Он вскрыл банковские бандероли на всех, из каждой выбрал по нескольку банкнот и внимательно их изучил.

- Я вам расскажу, как определить подлинность баксов, - предложил свои услуги Томас. - Есть двенадцать признаков...

- Не трудитесь, - прервал его Мюйр.

Закончив проверку, он внимательно взглянул на Томаса.

- Вы уверены, что здесь пятьдесят тысяч?

Томас смутился:

- Извините, господин Мюйр. Я не хочу вас обманывать. Да, здесь только сорок девять. Понимаете, у меня был долг. Важный. Человеку, который... Страшный человек, господин Мюйр. Просто страшный. Да вот Сергей видел его. Скажи, Серж! - обратился он ко мне. - Ты же его видел! Такой толстый!

- Видел, - подтвердил я, хотя толстый администратор из гей-клуба не показался мне страшным. И что-то я не заметил, чтобы Томас его боялся. Но я решил обойтись без этого уточнения, чтобы не портить Томасу игру, которую он вел в каких-то своих, непонятных мне целях.

- И я... в общем, я заехал и отдал ему штуку из ваших денег. Господин Мюйр, это всего два процента! Неужели не прогнетесь на такой мизер?

- Ладно, уговорили, - кивнул Мюйр. - Прогнусь.

- Спасибо, господин Мюйр, большое спасибо, - горячо поблагодарил Томас. - А все остальные - вот. Проверяйте, господин Мюйр.

- Поверю.

- Нет-нет, считайте! - настаивал Томас. - Давайте вместе считать!

- Я же сказал, что верю, - повторил Мюйр.

- Как хотите, - согласился Томас. Он аккуратно завернул деньги и посоветовал: - Спрячьте их подальше. Это большие бабки, господин Мюйр. Они требуют уважения.

- Я потом уберу.

- Лучше сразу. Я положу их вот сюда, на книги.

Томас встал, чтобы подойти к книжному шкафу, но Мюйр не без раздражения проговорил:

- Оставьте! Положите на стол, и пусть лежат.

- Как скажете.

Томас вернул сверток на стол и начал перекладывать купчие в черный полиэтиленовый пакет.

- Можете взять вместе с кейсом, - разрешил Мюйр.

- Мне неудобно, - засмущался Томас. - Это дорогой кейс.

- По сравнению с купчими он не дороже вашей оберточной бумаги.

- Вы очень добры, господин Мюйр. - Томас вернул купчие в кейс. - И что мне теперь делать с этими бумагами?

- Вам скажут. Вам все объяснит господин Юрген Янсен. Дам только один совет. Эти бумаги не имеют никакой ценности без вас. А вы - без них.

- Что вы этим хотите сказать? - встревожился Томас.

- Не отдавайте их никому. Эти документы уникальны. Они существуют в единственном экземпляре. В гостинице есть сейф. Держите их там. А еще лучше - абонируйте ячейку в банке. И главное - не давайте никому доверенности на них. Ваша подпись на этой доверенности будет означать для вас смертный приговор.

- Вы меня пугаете, господин Мюйр.

- Нет. Предупреждаю.

- Спасибо за предупреждение. Я запомню ваши слова. И все-таки вы меня напугали. Да, напугали, - повторил Томас. - Мне, наверное, не нужно связываться с этим делом. Как ты считаешь? - обратился он ко мне.

- Это решать тебе.

Томас глубоко задумался и заключил:

- Да, не нужно. Господин Мюйр, я погорячился. Вот ваши бумаги. Я забираю бабки, и ну их в баню, все эти дела. Если человек к тридцати двум годам не научился делать большие бабки, нечего и дергаться. Значит, Им не дано. Есть люди, которым дано, а есть, которым не дано. К сожалению, я из тех, кому не дано.

Говоря это, он положил кейс на стол и начал заталкивать в черный полиэтиленовый пакет сверток с долларами. От волнения даже уронил его на пол и кинулся поднимать, путаясь в полах плаща.

- Успокойтесь! Сядьте и успокойтесь! - прикрикнул Мюйр и отобрал у Томаса пакет с деньгами. - Что это за истерики? Не понимаю, что вас так взволновало. Вы же ничем не рискуете.

- Как это ничем? - возмутился Томас. - А моя жизнь?

- Ей ничто не грозит, если не будете делать глупостей.

- А пятьдесят штук? То есть сорок девять?

- А вы как хотели, молодой человек? Не рисковать ничем, а иметь все?