Из холла появился Муха и вернулся на свой диван.

- Все в порядке? - поинтересовался он. - Клиент спокоен?

- Мы близки к взаимопониманию, - заверил Томас.

- На кой ты мне все это рассказываешь? - спросил Краб.

- А ты не понял? Я хочу, Стас, чтобы ты финансировал мою предвыборную кампанию.

- Я? - удивился Краб. - С каких хренов?

- Потому что я тебе доверяю. И не сомневаюсь, что ты оправдаешь мое доверие.

- А мне-то какой с этого навар?

- Здрасьте! Серьезный бизнесмен, а не врубаешься в элементарные вещи. Ты сам говорил, что вам нужен свой депутат в рийгикогу. Я и буду этим депутатом. Я, Стас, очень выгодное вложение капитала. Ты вникни! Я буду лоббировать нужные тебе законопроекты. А иначе не буду. Иначе буду требовать повышения таможенных пошлин на продукты питания, чтобы поддержать отечественных производителей. И твой бизнес накроется медным тазом. Я тебе дело предлагаю. И всего за пятьдесят тысяч баксов.

- За сколько?! - переспросил Краб. - За пятьдесят кусков "зелени"?!

- Ну да, - подтвердил Томас. - Потом, возможно, понадобится еще. Но пока только полтинник. Правда, срочно. Лучше сегодня.

- Сегодня?

- Сегодня.

- А до завтра не подождешь?

- Могу. Но лучше сегодня.

- Ну хватит! - отрезал Краб. - Пошутили - и хватит. И скажи своему аргусу, чтоб не хватался за пушку. У них в России, может, так и ведутся предвыборные кампании, а у нас они так не ведутся. Мы все-таки, блин, Европа. И у нас, блин, демократия!

- Значит, не хочешь быть моим спонсором? - огорчился Томас.

-Не хочу.

- Ты хорошо подумал?

- Хорошо.

- Нет?

- Нет.

Томас разочарованно развел руками:

- Тогда придется зайти с другой стороны. Видит Бог, я этого не хотел. Но ты меня, Краб, вынудил.

- Я тебе не Краб, а Стас Анвельт!

- Нет, - сказал Томас. - Ты был для меня Стасом Анвельтом до того, как сказал "нет". А сейчас Краб. И я буду разговаривать с тобой как с Крабом. Я не хочу этим тебя унизить. Я просто возвращаю наши отношения на некоторое время назад.

- Кончай финтить! Базарь по делу!

- Это и есть дело. Все мы, Краб, бываем говном. Такова жизнь. Кто больше, кто меньше. Кто чаще, кто реже. Но это, к сожалению, неизбежно.

- Говори за себя, - посоветовал Краб. - За себя я могу сказать сам. Если ты бываешь говном, то это твои дела.

- А ты - нет?

- Нет!

- Ты заставляешь меня говорить вслух неприятные для тебя вещи. Я надеялся, что ты и без слов поймешь. Не хочешь понимать. Придется сказать. Мы оценим ситуацию со стороны. Взглядом незаинтересованного наблюдателя. Вот Муха и будет этим наблюдателем. Представь себе такую картину, - продолжал Томас, обращаясь к Мухе. - Один человек отмазывает другого от тюрьмы. Он бьется со следователем, как гладиатор. И в конце концов побеждает. И идет на зону в гордом одиночестве, но с сознанием исполненного долга. На целых полгода!

- Гонишь понты! - перебил Краб. - Если бы ты меня не отмазал, то получил бы до четырех лет!

- Но и ты получил бы вместе со мной до четырех лет. По статье сто сорок семь, часть вторая, пункт "а": "мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору". И вместо того чтобы налаживать свой бизнес, валил бы лес в Коми АССР, столица Сыктывкар, где конвоиры строги и грубы. И как же за это отблагодарил меня мой напарник? Сначала он дал мне гнилой совет заняться российской недвижимостью, из-за которого я только чудом не налетел на все свои бабки. А потом и того больше. Он кинул меня на мою хату. Кинул самым вульгарным, хотя и по форме изощренным образом. Я говорю про историю с компьютерами, я вам про нее рассказывал, - пояснил Томас. - И как после этого назвать такого человека? Если он не говно, то кто? Я спрашиваю тебя: кто? Оцени беспристрастно, как богиня правосудия Фемида.

- Сволочь, - оценил Муха.

- Вот! А ты говоришь не "говно", - констатировал Томас. - А человек говорит "сволочь". Но сволочь же включает в себя понятие "говно"?

- Само собой, - подтвердил Муха. - "Говно" - это маленькая сволочь. Хоть и не всегда сволочь. А "сволочь" - это всегда очень большое говно.

- Кончай! - рявкнул Краб. - Это были не мои дела! И ты сам это знаешь!

- Я об этом ничего не знаю и знать не хочу, - парировал Томас. - Я отдал свои бабки человеку, на которого ты мне указал. Я сделал все, как мы договаривались. Как я договаривался с тобой. Если тебя кто-то подставил, разбирайся с ним сам. А меня кинул ты. И должен отвечать. И стоить это будет тебе ровно пятьдесят штук гринов. Не потому, что я жлоб, а потому, что эти бабки мне сейчас нужны.

- А как это ты, блин, считаешь? - заинтересовался Краб. - Поделись.

- Охотно. Десять штук моих кровных зависли у тебя? Зависли.

- Да не видел я твоих бабок!

- Видел! Сам Янсен сказал, что ты мне их вернешь!

- Тебе об этом сказал Янсен? - насторожился Краб. - Когда?

- На презентации кинофильма "Битва на Векше", после пресс-конференции.

- Врешь!

- Проверь.

- И проверю!

Краб достал из кармана мобильник и нащелкал номер. Из чувства врожденной деликатности Томас поднялся из кресла и начал прогуливаться по гостиной. На вопросительный взгляд Мухи переводил:

- Звонит Янсену... Спрашивает про эти десять штук... Говорит, что хочет встретиться и все обговорить лично... Настаивает... Тот, видно, не хочет... Нет, согласился... Краб говорит, что приедет к Янсену через полчаса...

- Понял, - сказал Муха. - Но ты все-таки отошел бы от бара.

- Ты думаешь что я хочу врезать? - оскорбился Томас.

- А нет?

- Да, хочу, - признался Томас. - Но не буду. Пока.

Краб убрал мобильник и кивнул:

- С этой десяткой разберемся. А откуда взялись остальные?

- Упущенная выгода, - объяснил Томас. -Я должен был наварить на этом деле семнадцать штук чистыми. Плюсуй. Двадцать семь. Так? А все остальное за моральный ущерб.

- Двадцать три штуки "зеленых" за моральный ущерб? - поразился Краб. Да это что ж нужно сделать, чтобы причинить тебе такой моральный ущерб? Поиметь на площади раком?

- Я разочаровался в дружбе, - не очень уверенно заявил Томас.

- Не пыли. Мы с тобой никогда не были друзьями. Были напарниками. И все.

- Я разочаровался в человечестве!

- Ты разочаровался во мне. Допустим. За остальное человечество я не отвечаю.