Витролю пришлось отправиться в главную квартиру союзников окольной и довольно длинной дорогой, и он прибыл туда лишь 10 марта 1814 года. Это был как раз тот день, в который Наполеон должен был дать свой окончательный ответ на ультиматум союзных держав. Так как было признано, что его ответ сводится к проволочке и неудовлетворителен по содержанию, то уполномоченные намеревались прервать переговоры(3).

Но Коленкуру удалось вследствие его личного влияния получить отсрочку до 15 марта. Я отмечаю это, чтобы твердо установить, что миссия Витроля не оказала никакого влияния на решение союзных правительств, которые до 15 марта 1814 года упорствовали в желании вести переговоры с императором, и что лишь одно упрямство последнего помешало завершить эти переговоры.

15 марта ему еще предлагали восстановление французских границ 1789 года, а договор, заключенный в Шомоне 1 марта 1814 года, неопровержимо доказывает, что в тот момент союзные державы не помышляли о другом государе для Франции, кроме Наполеона.

В Труа Витроль встретил прежде всего Нессельроде и Стадиона. Он обрисовал им состояние умов в Париже и в незанятых еще частях Франции; затем он заявил им, что несколько лиц, которых он назвал, желают перемены и законодательных гарантий, которые обеспечили бы от насилий со стороны императора и от проявлений его необузданного характера; он указал также, что необходимо срочно принять меры, которые помешали бы Франции снова впасть в анархию.

Стадион проводил его к Меттерниху, который выслушал его и ответил, что "он желает познакомить его без всяких околичностей с мнением держав; они считают Наполеона человеком, с которым невозможно продолжать переговоры; в дни неудач он казался готовым согласиться на все, но, одержав небольшую победу, он снова заявлял притязания столь же преувеличенные, сколь недопустимые; Франции намереваются дать нового государя и установить такое положение, чтобы Австрия, Россия и Франция оказались на континенте державами равной силы, а Пруссия была наполовину слабее каждого из этих трех государств; что же касается возведения на французский трон нового государя, то невозможно остановиться на Бурбонах вследствие личных качеств принцев этого дома".

Таков был, по словам Витроля, взгляд, высказанный Меттернихом.

Преданный Бурбонам Витроль, которого этот ответ не удовлетворил, просил Нессельроде устроить ему свидание с императором Александром, что и было сделано.

Император Александр повторил приблизительно то же самое, что говорили министры, а относительно выбора государя для Франции он добавил, что первоначально он думал водворить там Бернадота, а затем - Евгения Богарнэ, но что против этого возник ряд возражений, что, впрочем, существует намерение считаться прежде всего с желаниями самих французов и что, если они пожелают установить у себя даже республику, противодействовать им не будут. Император распространился еще больше, чем министры, на тему о невозможности думать о Бурбонах.

Витроль видался также с австрийским императором, который сказал ему, что он отправляется в Дижон, что русский император и прусский король примут в Париже решение, диктуемое их обязательствами, и что он прибудет туда позже.

Вместо того чтобы вернуться в Париж, Витроль направился к графу д'Артуа, который отбыл из Швейцарии во Францию и уже находился в Нанси. Он встретился там с принцем 23 марта и не дал о себе никаких сведений в Париж, куда он прибыл лишь после вступления союзников. Позднее он снова вернулся в Нанси, к графу д'Артуа, но уже с поручением временного правительства пригласить принца в Париж.

Что делал в течение всего этого времени император Наполеон?

После того как 20 марта он произвел значительными силами атаку передовых позиций у Арси и убедился, что там находится союзная армия под личной командой императора Александра, он перешел на правый берег Обы и направился через Сом-Пюи и Ольконту к Сен-Дизье, куда он прибыл 23 марта. Он решил идти из Сен-Дизье в тыл врага и отправился на ночевку в Дулеван. Но в момент, когда надо было приступить к указанному переходу, он получил (как мне кажется, от маршала Макдональда) донесение, что за его арьергардом движутся многочисленные силы, говорят даже - целая армия. Вследствие этого донесения император отменил свое решение и провел 25 марта в Дулеване. Так как маршал Макдональд настаивал на правильности посланных им сведений, в которых император сомневался, то он решил переместить все свои силы к Сен-Дизье, но вместо упоминавшейся армии он обнаружил лишь один кавалерийский корпус под командой генерала Винцингероде. Прибыв в Сен-Дизье, он разделился и пошел в трех разных направлениях: на Бар, Жуанвиль и Витри. Основная его часть двинулась по последнему пути.

Император Наполеон созвал род совета, чтобы выяснить, надо ли его преследовать, но так как совет опасался встретить в Витри сильное сопротивление и боялся, что мост через Марну разрушен, то было решено снова передвинуться к Дулевану, куда прибыли 28 марта, проведя один день в Сен-Дизье. В Дулеване император убедился, что враг идет на Париж, и решил со всей поспешностью туда отправиться. 29 марта он прибыл в Труа, 30-го - в Фроманто и 31-го - в Фонтенебло.

Император известил императрицу Марию-Луизу о своем намерении двинуться в тыл союзных армий и принудить их таким способом к отступлению. Это письмо было им написано из Арси, но эскорт, сопровождавший курьера с письмами, был захвачен неприятелем, который узнал таким образом об этом намерении, что, вероятно, и вызвало его решение идти на Париж.

Все излагаемые здесь факты, переданные мною без особого соблюдения их последовательности, устанавливают, как мне кажется, с несомненной и полной очевидностью следующие три обстоятельства.

* До 15 марта 1814 года союзные державы твердо держались намерения вести переговоры с Наполеоном и заключить с ним договор на основе сохранения им власти.

2. Наполеон сам вызвал своим упорством и тщетными надеждами, которыми он себя убаюкивал, свое крушение и подверг Францию несчастной необходимости вести переговоры о самом своем существовании и спасении с победоносным и торжествующим противником.