- Жизнь есть жизнь. У кого-то к кому-то возникает симпатия. Ревность. Мелкие или крупные обиды. Недоразумения. Все это естественно, когда кончается спокойно. Без трагедий и трупов. - Агеев серьезно посмотрел на меня. - А тут их два.

- А если несчастный случай?

- То есть пищевое отравление?

- Ну да. Ведь мы пока не знаем точной причины смерти Иванова и Вачнадзе, сказал я.

- Пока не знаем. - Агеев глянул на часы. - Сегодня уже вряд ли позвонят из лаборатории. Признаюсь честно, Захар Петрович, очень не терпится узнать...

Когда я вечером, после работы, устроился на балконе в шезлонге с номером "Огонька", который принесли с последней почтой, жена позвала меня к телефону.

- Захар Петрович! - буквально прокричал Агеев. - Дело совсем не в продуктах! Анализы показали, что еда со и стола Лещенко и в столовой абсолютно "ч доброкачественная! Я звоню из лаборатории...

- А что же? - нетерпеливо спросил я.

- В начатой бутылке горилки с перцем обнаружен сильнейший яд - цианистый калий! Этот же яд обнаружен в о трех стаканах, там, где были остатки горилки. Причем в одном из стаканов, помимо горилки, были обнаружены остатки пепси-колы.

- В другой бутылке горилки, не начатой, тоже яд?

- Нет.

- А в шампанском?

- И в шампанском яда нет. Ни в бутылке, ни в стакане.

Возникли вопросы. Но по телефону их не обсудишь. А Виктор Сергеевич продолжал:

- Эксперты заканчивают свою писанину. - Видимо, рядом кто-то был, потому что Агеев шутливо сказал кому-то: - Ладно, ладно, за мной не пропадет, бутылку поставлю. Пепси-колы, разумеется. Нет, нормальную, без яда. - И уже мне: - Тут требуют магарыч за сверхурочную работу.

Шутит - значит, на деловой волне.

- Буду через полчаса в прокуратуре, - сказал я.

- А может, сразу в санаторий? - предложил следователь. - Горилку выставил Лещенко. Понимаете?

- Считаете, его необходимо срочно допросить?

- Возможно, не только допросить...

- Хорошо, я сейчас заеду за вами. Я вызвал машину.

Когда Агеев подсел ко мне в пути, я сказал шоферу, чтобы он ехал в санаторий имени Семашко. И спросил Виктора Сергеевича:

- Не слишком ли вы гоните лошадей?

- Черт знает, что у этих психов на уме! - ответил следователь.

- Допрашивать на ночь глядя... - покачал я головой.

- Закон разрешает. Случай исключительный. И потом, мне не нравится поведение Лещенко. Нервничает. Мрачен...

- Кармия Тиграновна работает?

- Она, - кивнул Агеев. - Попросила нянечек присматривать за этим химиком... Я знаете о чем жалею? Что не произвел обыск у него в палате. А надо было!

- Думаете, хранит яд?

- Может быть! Ведь цианистый калий попал в горилку не из воздуха! Его туда подмешала человеческая рука. И скорее всего - заранее...

- Но почему именно заранее? Это могли сделать, когда горилку уже разлили. Сыпанули в стаканы и в саму бутылку, - сказал я. - И, между прочим, в отсутствии Лещенко... Я бы пока не делал категорических выводов, Виктор Сергеевич. Лучше вспомните, какую картину мы застали на столе...

- Отлично помню. Три стакана с остатками горилки и один, наполненный шампанским.

- Кто из какого стакана пил, не знаете?

- Нет.

- Почему не притронулись к шампанскому, тоже ведь неизвестно, - продолжал я. - И кому оно было налито...

- Все верно, - со вздохом согласился Агеев. - Каждую деталь нужно исследовать. Скрупулезно и точно.

- Еще один невыясненный вопрос: почему в двух стаканах с горилкой не было пепси-колы, а в третьем была...

- Да, да, об этом я тоже думал, - сказал Агеев. - Кто-то, видимо, выпил горилку, а запил пепси-колой. Или же разбавил... Черт! Действительно, каждая мелочь важна... Почему мы вчера обо всем этом не спросили у Лещенко?

- Стереотипное мышление... Воропаев, кажется, первый высказался на счет пищевого отравления. И пошло. Каждый из нас думал только в этом направлении.

- Да просто было трудно предположить злодейский умысел! Встретились за столом четверо почти незнакомых людей. Какие могут быть между ними роковые страсти? - усмехнулся следователь. - Вы знаете, даже невольно закрадывается мысль: а что, если один из них просто ненормальный? Маньяк...

- Как одна из версий эта мысль годится. Впрочем, как и десяток других... Например, яд в горилку попал случайно.

- Случайно?! - воскликнул Агеев. - Но это невероятно!

- Так же, как и то, что один из компании - убийца-маньяк...

Машина свернула к воротам санатория. Виктор Сергеевич пошел распорядиться, чтобы их открыли. А когда снова сел в машину, я предупредил его:

- Надо постараться поменьше обращать на себя внимание отдыхающих. И так нашумели.

Белла Григорьевна была в своем кабинете. За эти два дня она осунулась, как-то постарела. Видимо, сильно переживала.

- У вас в столовой все в порядке, - сказал я после взаимных приветствий. Пища и продукты доброкачественны.

- Слава Богу! - облегченно вырвалось у главврача. - Выходит, они своими отравились... Я всегда всем прибывшим отдыхающим твержу: выбросьте то, что привезли с собой! Наглядный пример! Впредь надо строже...

- Нет, Белла Григорьевна, - мягко перебил я её, - дело не в домашней снеди... В горилке, которую выпили Иванов и Вачнадзе, был сильный яд.

Главврач так и застыла, глядя на меня расширенными глазами.

- Значит... Значит... - вымолвила она наконец, - убийство?

- Вот этого мы пока не знаем, - сказал я.

- А что мне сказать персоналу? Люди должны успокоиться. Да и отдыхающие волнуются. Одна пожилая женщина собралась уезжать. Боится у нас есть. Еле отговорили... Может быть, все-таки преподнести это событие как отравление домашней стряпней? И в порядке предостережения...

- Кто-то очень хорошо сказал: если не можешь выдумать ничего лучше правды, говори правду... Разъясните людям, что с случай с Вачнадзе и Ивановым - не ваша компетенция. Этим занимаются следственные органы. А про-J" дукты на кухне проверяли, потому что х не знали еще, в чем дело... Хотите, для убедительности ознакомим персонал с заключением экспертизы пищи и продуктов из столовой?

Белла Григорьевна задумалась.

- Думаю, это излишне. Мне поверят и так.

Я попросил пригласить Лещенко. Его перевели в другую палату, так как тринадцатая стояла ещё опечатанная. Пока его искали, мы с Агеевым обговорили план допроса.

Лещенко зашел в кабинет главврача разгоряченный, потный - резался в пинг-понг. И как только сел на предложенный стул, тут же достал и начал вертеть в руках сверкающий камешек.

Пока Агеев переписывал с его паспорта данные в бланк протокола допроса, я поинтересовался, что это за камень.

- Авантюрин, - ответил Лещенко, перекатывая золотистое яичко на ладони.

- Дорогой?

- Вот такие, природные, считаются довольно дорогими. Но в последнее столетие их почти не используют. Парадокс - искусственные авантюрины забили естественные.

- Почему? - удивился я.

- Потому что искусственные красивее. - Лещенко чуть отвел от себя руку, любуясь искорками, вспыхивающими в глубине камня. - Эффект мерцания создают кусочки слюды, вкрапленные в прозрачный кварцит. Видите?

- Прямо завораживает, - признался я. - Хочется смотреть и смотреть.

- Этот камень ещё называют "собрание любви"... В начале прошлого века итальянец Бибилия выплавил стекло с включением в него медных опилок. Получилось ещё более эффектно... А потом искусственный дешевый авантюрин вытеснил с рынка природный.

- Я вижу, вы не расстаетесь с этим камнем...

- Никогда! Мой талисман, - с каким-то благоговением произнес Ле-щенко, поглаживая сверкающее яичко. - Семейный. С отцом был всю войну. Мать считает, что это он уберег отца от пули... Вот теперь по наследству перешел ко мне.

Агеев кончил писать, отложил авторучку.

- А вам когда-нибудь талисман помогал? - спросил он. - Ну, спасал?

- О, не раз! - воскликнул Лещен-ко. - Однажды я тонул. Чудом остался жив... На мотоцикле врезался в грузо-вик. Мой "ижок" превратился в метал-лолом, а я отделался царапинами... Ну а по мелочи - и не вспомнить всего...