- Не говори глупости, - отмахивалась мать. - С этой бандиткой сам ангел потеряет терпение! Ну, надрала бы ей попу - какая разница!
Дождавшись, когда Маша уйдет за покупками, Натка надела свое пальтишко и, забыв переодеть тапки, незамеченной выскользнула на лестницу. Шлепая тапками по лужам, она перешла проспект и направилась к станции метро, потому что знала, что в Купчино надо добираться на метро. Но турникет ей пройти не удалось, потому что не было денег, и Натка подошла к какой-то пожилой женщине и попросила:
- Тетенька, можно, я как будто с вами?
Женщина посмотрела на ее мокрые тапки, потом - на зареванное, тоже мокрое лицо и сказала:
- Что с тобой, девочка... обидел кто-нибудь?
Тут Натка уткнулась женщине в грудь и стала бурно рыдать, она рыдала и неразборчиво выкрикивала сквозь рыдания: "Не хочу... Бабушка... Мама... в Купчино!" Кончилось тем, что женщина взяла Натку за руку и привела домой. Кира была на концерте, и мать не придумала ничего лучшего, как позвонить Вадиму. Вадим через "обзвон" разыскал Киру на концерте и, находясь под впечатлением только что услышанного, не стесняясь в выражениях, высказал ей свое мнение.
- Короче, если ты не заберешь Натку к себе - ее возьму я! - решительно заключил он.
Когда, открыв дверь своим ключом, Кира вошла в прихожую, Натка сидела на стуле под вешалкой и спала. На звук открываемой двери из комнаты выглянула испуганная Маша.
- Что она тут делает? - спросила Кира. - Почему она тут спит?
Маша не успела ответить, потому что в прихожей появилась мать. От нее за версту несло валерьянкой, а голова была перетянута свернутым в жгут оренбургским платком. Это означало, что у матери мигрень.
- Почему Натка спит в прихожей? - повторила Кира. - И зачем ты позвонила Вадиму?
- Зачем? А что - разве он ей не отец? Кому же еще звонить, если тебя вечно нет дома?
- Предположим, но - что здесь делает Натка?
- Они ее наказали, - подала голос Маша. - Ребенка привели домой мокрого, как мышь... ребенка надо растереть водкой и уложить в постель, а не наказывать, а они...
- А тебя никто не спрашивает! - крикнула мать. - Можно подумать, я ее мокрой на мороз выставила! Слава Богу, вымыта и высушена! Ступай в комнаты, заступница, без тебя разберемся.
Разбуженная их голосами, проснулась Натка и, увидев Киру, вдруг кинулась и, плача, прижалась к ней всем своим маленьким, горячим, дрожащим, как в ознобе, телом.
- Мамочка, миленькая, любименькая моя, - шептала она Кире в самое ухо захлебывающейся скороговоркой. - Возьми меня к себе, пожалуйста, ну, пожалуйста, золотая, любименькая моя...
В тот же вечер, чуть ли не из прихожей, Кира увезла дочь в Купчино, и Натка прожила у нее целый месяц, но...
У Киры в то время как раз был один из самых длительных ее романов, и "герой" имел обыкновение разгуливать утром по квартире в одних трусах: он считал это удобным, а, принимая во внимание его безупречное сложение, даже эстетичным.
- И потом, - рассуждал он, - представь себе, что это отец позволяет себе ходить в трусах в присутствии пятилетней дочки - что тут особенного?
"Особенное" заключалось в том, что он-то не был Наткиным отцом, но объяснять это было бесполезно: он бы все равно не понял; кстати, вскоре они разошлись - именно потому, что он слишком часто не мог понять то, что для нее было очевидным. Так что через месяц Натка вернулась на Васильевский к бабке, и все опять пошло по-старому...
Кира долго не подозревала, что Вадим с согласия матери частенько берет дочь на концерты, пока ей не позвонила Маша.
- Им, конечно, виднее, а только не след ребенку на ночь глядя болтаться по концертам, - заявила она. - На то есть утренники! Ребенок должен сидеть дома и делать уроки. У ребенка завтра контрольная по математике, а они опять собираются на концерт!
- Кто они? Какие концерты? - не поняла Кира.
- Известно кто - Вадим и Натка! А концерты разные - завтра во Дворце культуры Горького... Только, чур, я тебе не звонила! - предупредила Маша.
Кира поехала на концерт, и за кулисами "случайно" столкнулась с дочкой: Натка сидела в гримерной "звезды" и "примеряла" ее грим. За ее спиной стоял Вадим и, смеясь, смотрел в зеркало на преображенное гримом лицо дочери. Увидев там Киру, он обернулся и пошел ей навстречу.
- Рад тебя видеть, - вполне искренно сказал он. - Ты только полюбуйся на Натку: вот так - не успеем оглянуться, начнет и в самом деле краситься...
Поцеловав дочь, Кира вызвала Вадима в коридор и провела с ним "педагогическую беседу".
- Что за мода таскать ребенка по кулисам? - строго спросила она. - Да еще - на ночь глядя...
- А что такого? - удивился Вадим. - Ей нравится...
- Мало ли что ей нравится - ребенку давно полагается быть в постели... у ребенка завтра контрольная по математике.
- Ну и что?
- Как это "ну и что"? Хочет ходить на концерты - для этого существуют утренники!
- Маша настучала! - догадался Вадим и захохотал. - Ее почерк... Вот ведь чертова кукла!
Серьезного разговора не получилось, тем более что из гримерной выскочила Натка и путалась у них под ногами.
- Ты хоть подготовилась к завтрашней контрольной? - спросила у нее Кира.
- Я по математике вторая в классе, - гордо сказала дочь, - после Вовки Смирновского. - И полезла целоваться. - Ой, мамочка! - вдруг испуганно вытаращилась она. - У тебя немодная помада! Сейчас такую не носят, сейчас носят - вот! - и она показала на свой рот.
Девяти лет от роду Натка решила стать "звездой" и так и заявила Кире:
- Я буду "звездой"... как тетя... - И она назвала имя тогдашней "звезды".
Ее любимой игрой было - надеть Кирино платье и туфли на высоком каблуке, выйти на "сцену" и, прижимая ко рту кулак, как микрофон, до одури распевать модные эстрадные песенки на тексты Вадима. Она гордилась отцом и во всем старалась подражать ему: например, как он, щурила свои голубые глаза и спрашивала капризным голосом:
- А почему это меня никто не целует... меня что - не любят?
Кира смеялась, но когда в пятнадцатилетнем возрасте, в восьмом классе, Натка вышла на настоящую сцену, поняла, что дело принимает серьезный оборот. До самого последнего момента мать с Вадимом держали это в тайне; даже Маша, постаревшая и потерявшая бдительность, не догадывалась об их "сговоре". Так что Киру просто поставили перед фактом, буквально накануне сообщив ей о концерте с участием дочери.
Натка держалась нахально и выглядела со сцены очень эффектно: она была высокой - в отца, с такими же, как у него, немного выпуклыми голубыми глазами и роскошными темными волосами, унаследованными от бабки. Ей снисходительно похлопали - и Вадим держался именинником: победоносно улыбаясь, принимал поздравления и после концерта повез всех в "Европу". Натка сияла, и у Киры не хватило духу испортить ей этот вечер...
На следующее утро она позвонила матери.
- Твоя дочь еще спит, - сообщила мать. - Немудрено: полночи проколобродила... Вся в счастье! Полная комната цветов - Вадим...
- Мама, - перебила ее Кира. - Все это замечательно... А что ты думаешь по этому поводу?
- Ты хочешь знать мое мнение? - уточнила мать. - Я вспоминаю свой дебют... к сожалению, у Наты нет той манеры, но чувствуется моя порода! Вадим считает...
- У нее не только нет "той манеры", - возразила Кира. - Порода тут ни при чем - у Натки совсем нет голоса! Как ты не слышишь?
Потом она позвонила Вадиму и поинтересовалась ледяным тоном:
- Прежде всего - почему ты не поставил меня в известность? Мать я ей или не мать?
- Я хотел сделать тебе сюрприз, - оправдывался он.
- И сделал! Ты у нас ас по части сюрпризов...
- Чего ты злишься? У девочки есть мечта...
- У меня тоже есть мечта: сплю и вижу прыгнуть в длину на шесть метров, сказала Кира. - Никакая она не певица... где твои уши?
- Просто у нее совсем нет школы, - отбивался Вадим. - Распоется!
