Дело не только в "краснопоповстве", в сотрудничестве церкви с НКВД-КГБ, дело в глубоком внутреннем родстве русского православия и русского коммунизма, о котором давно говорили наши провидцы, и прежде всего Н.А. Бердяев, не без основания даже в идее III Интернационала усмотревший вариацию идеи Третьего Рима. Вообще наши революционеры многое взяли от православия. Скажем, Н.Г. Чернышевского не понять, не зная русского идеала святости, ибо в его облике были черты православного святого. Бердяев отмечал, что все теоретические, идейные и философские споры в советской России шли по накатанным еще церковью колеям: как споры ортодоксии (т.е. православия) с ересью. Поиск ересей и борьба с ними была главной как для Русской православной церкви, так и для КПСС. И даже стиль борьбы, даже ее фразеология совершенно одинаковы, как одинакова и лютая ненависть ко всем "уклонившимся".
Одинаково пренебрежение человеком, личностью, за которой отрицается всякая самоценность и которая всегда на подозрении и в русском православии, и в русском коммунизме. А вот институция - будь то КПСС (КПРФ) или РПЦ достойна всяческого восхищения. Даже сентенции о них одинаковы: "Партия всегда права" и "Церковь всегда права", хотя отдельные их члены могут ошибаться, пусть и на самом верху - это не умаляет величия институции. Так что есть резон в прелестной аббревиатуре РПЦ(б) и в юмористическом первомайском призыве: "Да здравствует Коммунистическая партия Российской Федерации имени преподобного Серафима Саровского!" Постановления Синода по тональности неотличимы от постановлений ЦК КПСС, даже число (истинно) верующих у наших коммунистов и РПЦ примерно совпадает.
Ну, а главное, что объединяет РПЦ и КПРФ, - это, конечно, ненависть к Западу, к Европе. Ее коммунисты - несмотря на свое вроде бы западное происхождение - быстро переняли от прежних, православных времен, приумножили и укрепили и вновь передали законному владельцу - РПЦ, с которой живут душа в душу. Относительно 1917 г. можно сказать, что "своя своих не познаша", зато сейчас РПЦ и КПРФ друг друга вполне "познаша" и даже "возлюбиша". Во всяком случае фотография явно довольного собой Алексия II между двумя главными коммунистами России (на IV Всемирном русском соборе) никого не шокирует. Так что есть у нас православный коммунизм и коммунистическое православие.
Неудивительно, что тот же отец Дмитрий Дудко пишет о коммунизме и коммунистах: "Коммунизм, придерживающийся материалистической доктрины, в России приобретает другое значение, и нам не нужно сбрасывать его со счетов, не случайно теперь коммунист может быть верующим человеком, и в первую очередь должен быть патриотом своей страны... Коммунизм как история в России останется, это наша русская история. В созидании богоносной страны, Святой Руси он будет играть не последнюю роль. Сталин сыграл в этом первую роль... Современных коммунистов мы тоже должны понять, как близких нам, верующим. Мне больно слышать, как некоторые священники (притом не испытавшие гонения) пылают к ним ненавистью. Считаю ревность их не по разуму и не христианской" /51/.
Охотно и много об извечной близости и родстве между христианством и коммунизмом, между православными и коммунистами говорят эти последние. Лидер КПРФ: "Вера - это состояние души. В сердце каждого должен быть свой Бог. Я верю в разум, в человека труда, в звезду России. Если человек верит в правду, добро, красоту - он верующий. Я нашел для себя такое решение Бога. Я крещеный... В церкви бываю довольно часто... В церкви очень приятная атмосфера, хорошая аура" /52/. А на VII съезде КПРФ в декабре 2000 г. Зюганов заявил: "Символ веры", который исповедовал русский народ,.. совпадает с идеалами коммунизма... Наше мировосприятие издревле содержало в себе мечту о царстве справедливости, добра, о Святой Руси, о братской обители - народной коммуне". Среди предтеч большевиков оказались и Нестор Летописец, и митрополит Иларион, автор "Слова о законе и благодати".
К чести РПЦ, не все ее адепты готовы к сотрудничеству с заклятыми врагами веры . "Более полувека, - пишет священник Георгий Эдельштейн, Московская Патриархия активно сотрудничала с коммунистами и их потатчиками во всем мире, проповедовала с церковных амвонов, на ассамблеях, конференциях, по радио и в печати именно то, что соловецкие исповедники признавали позорнейшей ложью и губительным соблазном... Коммунисты и кагебешники и сюда проникли, раньше боялись, а теперь в церкви сами бесы со свечками стоят..." /53/. И все-таки остается впечатление, что позиция отца Дмитрия Дудко куда ближе к позиции священноначалия РПЦ, чем позиция тех, кто требует покаяния за сотрудничество с бесовской властью и трезвой оценки собственной роли.
Лукавая цифирь
Бесстрастные цифры камня на камне не оставляют от мифа о возрождении православия в России. В выступлениях архиереев РПЦ часто можно услышать что-то вроде "70% (а то и 80%, и 90%) россиян идентифицируют себя с Русской православной церковью". Чуть меньшие, но тоже очень утешительные цифры дают наши социологи религии с их вечным: "наши опросы показывают..." Ничего они не показывают, а выражение "идентифицируют себя с РПЦ" если и имеет какой-то смысл, то никак не религиозный. В нынешней России спрашивать же "считаете ли вы себя верующим" примерно то же самое, что спрашивать "считаете ли вы себя приличным человеком". А потом объявлять на весь мир: "наши опросы показали, что в России подавляющее большинство людей - приличные".
И вообще проценты в России очень ненадежные: то оказывается, что считали не так, не те и не тех, то, если даже соблюдали тут приличия, проценты у нас имеют обыкновение куда-то вдруг пропадать, а то и вовсе обращаться в свою противоположность, как это случилось во время Катастрофы. По переписи 1913 г., в России числилось 103,5 млн. православных (не считая староверов), или 65% всего тогдашнего населения. А пришла Катастрофа - и эти проценты с увлечением участвовали в гонениях на официальную церковь, да и на другие религии. Все прочие верующие - как христианские, так и нехристианские - в религиозных гонениях не участвовали, это исключительно вклад людей, окормлявшихся казенным православием.
