- Птица какая-то, - не очень уверенно произносил Дрозд и легко подталкивал приятеля, - Не обращай внимания!
Километров через пять шоссе привело в поселок, состоящий, преимущественно, из тростниковых хижин. Возле единственного добротного бунгало поблескивал росой серебристый "Форд". Поселок еще не проснулся.
Не заходя в деревню, они устроили привал. Вишневский разложил карту, вытащил линейку, угольник, компас и приступил к вычислениям. Было заметно, что в топографии он понимает.
- Поселок обойдем. Нечего лишний раз светиться! К тому же, нам, пора, двигаться левее. Иначе, промахнемся и придется возвращаться, чтоб выйти к этой лагуне, - он очертил карандашом полукружье на карте.
Скоро выяснилось, что шоссе проложено только до поселка. Бросили последний взгляд на достижение цивилизации, впервые оценив его по достоинству. Разве можно оценить заасфальтированную дорогу в городе?
Теперь, впереди шел Толик, следом за которым пристроился Вишневский, не выпуская компас из рук и корректируя маршрут. Потом Филимонов и Дрозд.
- Толя, бери левее! Вот так!
"Нет, все-таки, я здорово ошибался в отношении Вишневского", - опять подумал Филимонов, - "При всех его заморочках, мужик он - незаменимый! Надо отдать ему должное. У кого нет амбиций? У кого их нет? Но, вот, собственные амбиции, кажутся нам и не амбициями, вовсе. Нет, мы их за амбиции не принимаем. Мы их принимаем за человеческое достоинство, оправданное со всех сторон. За справедливое честолюбие, за принципиальность, за правдивость. А, вокруг, завистливые и амбициозные, недостойные... Но попробуй, кто-нибудь, задень нас за живое... Какое там справедливое честолюбие да принципиальность? Одни амбиции... И ничего больше! Да, только, не каждый готов признать это за собой".
Сквозь лесные звуки, как-будто, начал доноситься шум волн и, действительно, скоро лес кончился. Впереди возвышались красные скалы, скрывая горизонт и океан.
- Вот она - лагуна! - торжественно произнес Вишневский, вытянув руку, когда они вскарабкались к скальным отвесам. Высота скал, однако, производила жуткое впечатление. Понятно, что неприступный берег превратил эту часть острова в заброшенное место.
И, все-же, несмотря на искусно составленную карту, весь остаток дня ушел на поиск спуска. Ночь провели в палатке.
- Все предусмотрел твой однофамилец! Толковый, видать, был господин! искренне сказал Вишневский, когда, наутро, приступили к детальному изучению скального отвеса, - Без веревочной лестницы, без альпинистского снаряжения, тут и делать нечего. А спускаться придется, примерно, метров пятнадцать. Не меньше!
Филимонов, преодолевая страх, приблизился к краю обрыва и осторожно заглянул вниз, туда, откуда доносился мощный шум волн, разбивающихся о рифы.
- С ума сойти!
- Боишься? - усмехнулся Вишневский, - Так ведь все боятся! Толик, ты ведь, то же, боишься?
- Да, уж, - неопределенно ответил тот, раскладывая веревки, металлические колышки, крюки, зацепы и другой подсобный инструмент.
Красный крестик, помеченный на карте и служивший, собственно, целью для путешественников, обозначал естественную пещеру, расположенную труднодоступно, прямо на крутом склоне отвесной скалы.
Один конец веревочной лестницы Толик надежно прикрепил к толстому стволу дерева. К нему же, привязал страховочный трос, другой конец которого защелкнул на своем поясе за специальный ремень.
- Ну, я пошел! - сказал он, расчетливо переваливаясь в бездну. Непохоже, чтоб Толик испытывал неуверенность. Тем не менее, только часа через два поиска, снизу, вместе с порывом ветра, донесся его голос:
- Есть! Нашел!
На подъем ушло, так же, немало времени, так как Толику пришлось делать остановки и приторачивать лестницу к камню, чтоб лишить ее смертельной подвижности. На этом настоял Вишневский. Поначалу, он, вообще, предполагал остаться наверху и осуществлять общее руководство, но, почему-то, передумал и решил присоединиться к остальным. Филимонов же, наоборот, искал случай избежать спуска по этой отвратительной лестнице. Но было видно, что Вишневский настроен решительно и все его попытки будут безжалостно отметены, и ничего, кроме насмешки, из этого не получится. Будь, что будет!
Придирчиво, как инструктор, Толик осмотрел снаряжение каждого, еще раз напомнил некоторые приемы и, даже, попытался приободрить приунывшую команду.
- Внизу я буду встречать. Вход в пещеру удобный. Зарос, правда, кустарником, но я большие ветки поотрубал. Не спешите, все делайте спокойно!
О том, что Дрозд трусит, Филимонов догадался в последний момент, когда тот, с непроницаемым лицом подошел к краю скалы и, вцепившись в лестницу, начал беспорядочно елозить ногами в поиске опоры.
- Спокойно! Не дергайся! - орал снизу Толик.
Дрожащая нога долго не попадала на подножку. И, все-же, Дрозд пересилил себя и очень медленно начал спускаться. Филимонов нервно расхаживал взад-вперед, ожидая своей очереди.
- Давай! - донесся голос Толика. Значит, все в порядке - Дрозд справился!
- Ну, Серега! Ни пуха, ни пера! - обнял его Вишневский, - С Богом!
Усмирить дрожь не удалось, и весь спуск тело Филимонова ходило ходуном, рискуя сорваться и повиснуть на страховке.
- Давай, сюда! Герой! - презрительно сказал Толик, втаскивая, чуть ли, не за шиворот, близкого к беспамятству, Филимонова.
Дрозд сидел на корточках и курил. Длинные пальцы подрагивали. Сергей опустился рядом. Взмокший и бледный.
Выпуская мат очередями, словно поливая из автомата, приближался Вишневский. Пот струился по его лицу обильно, застилая глаза. Наконец, и он, отдуваясь и утирая платком виски и лоб, расположился рядом и задымил.
Свет, проникающий через входное отверстие, освещал только часть пещеры, но чувствовалось, что они оказались в достаточно просторном помещении. Догадка подтвердилась, когда зажгли фонарики. В такой пещере, вполне, можно было бы устроить приличный ресторан. Куда лучше, чем из какого-нибудь московского подвала! Высокий потолок и, почти, правильная окружность. Толик, не теряя времени, изучал стены, методично, поквадратно, проходя по ним властным лучом.
Выбитый в породе крест сохранился превосходно и был увиден всеми, одновременно.
