Парашка охнула, осев на стул. Кланя растерянно смотрела на Соню. В наступившей напряженной тишине было слышно только причмокивание детских губ.
- Да что же это: светконец, что ли? - грубо разорвал тишину возглас Парашки, и женщины заплакали, шмыгая носами.
Послышался стук в наружную дверь.
Парашка утерлась фартуком и нехотя поднялась открывать.
- Панька! - раздался в коридоре ее радостный возглас.
Кланя встрепенулась, закинула назад упавшие на плечи волосы, закрыла одеялом грудь. Лицо ее зарделось радостью.
Панька распахнул дверь и остановился посреди комнаты с глупой улыбкой безграничного счастья. Не знал, что делать, что говорить.
Соня, взяв под руку Парашку, утирая слезы, пошла на кухню. Тяжело опустившись на лавку у кухонного стола, молча протянула кружку.
Парашка так же молча вылила остатки из бутылки, дала ломтик хлеба и Села против Сони, не поднимая заплаканных глаз, чтобы не видеть, как та пьет самогонку.
Через несколько минут на кухню пришел счастливый молодой отец.
- А я Василия Захарча видел! - еще с порога сообщил он, не обращаясь ни к кому.
- Жив? - невольно вырвался у Сони уже давно мучивший ее вопрос.
- Раненый лежит в Рассказовской больнице. В плечо пулей. Скоро поправится.
Соне стыдно стало перед Панькой за свою несдержанность - выдала себя брату соперницы! Она не могла теперь оторвать глаз от пола и тяжело думала над тем, как скорее уйти отсюда, чтобы бежать в Рассказово, - хоть одним глазком посмотреть на Василия, а потом можно и помирать...
- А я вестовым при штабе служу! - хвалился Панька. - На лихом рысаке разъезжаю! Вон он стоит! Меня на два часа домой отпустили.
Соня невольно взглянула в окно и подумала: "Дал бы ты мне, Панька, своего коня слетать к Васе, всю жизнь бы за тебя бога молила..."
- Ну, я пойду, - сказала она, чувствуя, что начинает хмелеть.
- Да куда ты спешишь, Сонюшка, - кинулась уговаривать ее Парашка.
- Спасибо за все. Меня отец ждет на станции, - соврала Соня.
- Ну, бог с тобой, иди, коли надо.
- Накажи нашим в Кривушу, - попросил Панька, - чтобы мамаша Аграфена приехала к Клане. Да скажи, что живы все.
- Все скажу, Паша, до свидания. - Соня поклонилась и нетвердо перешагнула порог. Парашка пошла проводить.
- Что с ней, Параша? - спросил Панька, когда хозяйка вернулась.
Парашка притворно пожала плечами.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Кочергин торопливо подошел к дому Вольского, постучал в окно.
- Ну, что? Справку дал? - спросил Вольский, открыв ему дверь.
- Дал, а что мне бумага. Отряд мой силой разоружили. - Кочергин, не ожидая приглашения, сел и опустил голову.
- Ты еще не знаешь, что тебе даст эта бумага!
Кочергин недоуменно уставился на учителя.
- Ну-ка, дай прочту.
Кочергин подал Вольскому справку.
- Ну вот и хорошо, - прочитав, удовлетворенно хлопнул рукой по бумаге Вольский. - Теперь садись ближе к столу, будем писать жалобу в Реввоенсовет республики Троцкому... Это, братец, тоже нелегко. Надо так сделать, чтобы умно было написано и одновременно малограмотно, чтобы была вера, что ты сам составил.
Вольский склонился над бумагой.
"...После позорного бегства Укрепрайона с многочисленным гарнизоном 23 августа они вновь возвратились в Тамбов и не пожелали признать избранный рабочими единогласно ревком, разогнали его путем бандитства и обезоружили весь отряд, а меня старались арестовать, члена ревкома тов. Равченко умышленно намеревались убить, но только ранили...
Я второй раз восстановил власть в городе Тамбов...
Я, сын революции, защитник советской власти, требую полной чистки и сдачи под строгий революционный суд всех руководителей жизни Тамбовской губернии с Советом Украйона во имя невинной пролитой крови населения г. Тамбова от мамонтовских банд, во имя процветания советской власти...
Мои действия подтвердит и все изложенное в сем докладе все население города Тамбова и истинные коммунисты Тамбовской организации, при сем докладе прилагаю документальные доказательства.
Командир 29-го стрелкового батальона Московского сектора войск внутренней охраны - Кочергин".
- Они у нас попрыгают! - зловеще улыбнулся Вольский. - Троцкий это дело так не оставит. Позором их обложим: пусть оправдываются! Я митинг у вагонников соберу, натравлю еще кое-кого написать Троцкому... По городу слухи пустим. Поезжай сегодня же в Кирсанов. Троцкий там. Сам лично передай пакет в его штаб.
- А почему ты знаешь, что Троцкий в Кирсанове? - вдруг насторожился Кочергин.
Вольский хладнокровно встретился с горящим взглядом Кочергина и спокойно ответил:
- Случайно услышал разговор Чичканова с губвоенкомом.
Кочергин поверил.
Если бы он знал, этот отчаянный, честолюбивый человек, что час назад от Вольского вышел член ЦК партии эсеров, давший точные указания, как распорядиться его, Кочергина, судьбой!..
2
Сидор выехал из Сампура во главе продотряда. Предстояло учесть хлеб нового урожая в Верхоценье, заставить мужиков как можно скорее молотить и вывозить зерно на станцию.
"Уж постараюсь, порадею", - злобно обещал Сидор.
С ним было двадцать пять человек рабочих, приехавших из Москвы, которые выбрали своего комиссара, но сделали они это для очищения совести, а в делах целиком положились на опытного продагента Преснякова.
"Я вам покажу, как надо выгребать хлеб", - усмехнулся мысленно Сидор...
Верхоценские мужики встретили отряд настороженно, злобно.
- Что, за хлебцем опять? - спрашивали старики.
- За ним, старина, за хлебом, - отвечал Сидор, улыбаясь.
- А вы его сеяли-молотили?
- Молотить будете вы, а хлеб возить на станцию будем мы на ваших же опять подводах.
- Тебя как, служивый, кличут-то?
- Пресняков моя фамилия.
- Это как же так, гражданин Пресняков? Когда же эта грабиловка кончится?
- Я те, старый хрыч, дам грабиловка! - обещал Сидор, махая кнутом.
Два дня Сидор ходил по селу, выискивая, на ком бы отыграться. Наконец случай представился. У середняка Прони Лядова продотрядчики обнаружили спрятанную намолоченную рожь.
Сидор пришел к Проне один.
- Так ты что же, кулацкая морда, хлеб от советской власти прячешь? грозно сказал он, переступив порог.