Из злополучных полузасыпанных снегом кустов заполошно выскочили одна ворона и два дракона, чудом уворачиваясь от выстрелов не разобравшихся в ситуации людей. Самой невезучей оказалась ворона.

Инга, реагируя на угрозу, швырнула в противников несколько сгустков магии, не особо заботясь, в кого они попадут. Один попал по назначению, зацепив в плечо моментально скорчившегося от боли Ульва, остальные же словно врезались в невидимую стену, не причинив никакого вреда, после чего уже самой магичке пришлось срочно защищаться от чужих выстрелов и магии.

"Защитные и атакующие амулеты. У троих. Это плохо", — машинально отметил Ингельд, выбираясь из сугроба, куда его уронил телохранитель, и тоже отстреливаясь.

Все было даже хуже, чем он подумал в первый момент, потому что Инга против троих хорошо обученных пользоваться своим магическим арсеналом бойцов держалась с большим трудом, не говоря уж о том, чтобы защищать еще двоих. На защиту для советника ее способностей еще хватало, а вот рыжему телохранителю приходилось рассчитывать лишь на свои штатные защитные амулеты.

— Уходим! — наконец кто-то из отстреливающихся аронтцев (а то, что это именно они, сомнений уже не осталось) осознал полную бессмысленность боевых действий. И четверо дружно отступили назад к порталу, даже не пытаясь забрать с собой все еще корчащегося на снегу Ульва, не способного сделать ни одного лишнего движения. Его, похоже, уже списали со счетов.

И в тот момент, когда уже почти все аронтцы скрылись в мерцающей пленке портала, из кроны сосны на замыкающего рухнули два дракона, опрокидывая его в сугроб, отсекая от товарищей. Пленка портала в последний раз дрогнула и погасла.

Ульв закашлялся, забрызгав вытоптанный снег алыми брызгами крови, в последнем судорожном движении вытянул руку в сторону советника, до хруста что-то сжимая в кулаке.

Вот когда Ингельд понял: вчерашние предчувствия не обманули. Тут-то ему конец и придет. Он все видел и понимал, словно мозг всеми силами пытался оттянуть время гибели, начав с бешеной скоростью обрабатывать информацию, но сделать уже ничего не успевал.

Видел, как на него несется темный сгусток магии, как отчаянно спешит ему наперерез Кэт. Как падает на него Бьерн, стараясь закрыть своим телом, и как это тело, содрогнувшись в короткой судороге, становится вдруг неестественно тяжелым. И в уши ввинчивается отчаянный крик.

Это просто нечестно, несправедливо, когда вот так, из-за какой-то непредвиденной мелочи, из-за дурацкой вороны! Ну откуда, откуда она там взялась, эта глупая птица?!!

Я ревела над телом Бьёрна, прижимаясь к медленно остывающему на снегу плащу, и никак не могла поверить в произошедшее. Он лежал совершенно невредимый, и мне все казалось — сейчас, вот в следующее мгновение поднимется целый и живой.

— Кэт, Кэт, послушай…

Не хочу никого слушать, даже Ингельда.

Ну почему все получилось так глупо?!

— Кэт, уже совсем стемнело, нам нужно возвращаться в форт. Ты замерзнешь, если останешься здесь.

— А его оставим? — спрашиваю тускло.

— Завтра командор пришлет своих людей, они заберут тело, — Ингельд присел на корточки рядом и утер мои слезы ладонью. — Его похоронят рядом с родителями, ведь Бьёрн родился в Заповеднике.

— Бьёрн егерь? — спросила я с внезапно проснувшейся надеждой. Мы о многом с ним говорили, когда выпадала такая возможность, но о прошлом, его и моем, никогда.

Однако надежда почти сразу угасла. Зима, драконы не откладывают яйца. А те малыши, что остались в форте, уже переросли подходящий возраст. Почти никаких шансов, если и произойдет невероятное чудо и Бьёрн все-таки станет драконом, я об этом, может быть, никогда и не узнаю.

И все-таки позволила Ингельду себя забрать, только спросила:

— Мы на похороны останемся?

— Конечно.

— Тут волки водятся…

— Инга наложит защиту на тело, его никто не тронет до утра.

Инга и в самом деле без лишних разговоров сделала то, что от нее требуется, хотя выглядела при этом усталой и опустошенной. Ей пришлось здорово выложиться в этом бою.

А я, в очередной раз взглянув на тело Бьёрна, теперь уже понятно, совершенно мертвое тело, поняла вдруг, что мне на самом деле безразличны и его сохранность, и предстоящие похороны. Умом понимаю, что об этом надо позаботиться, а эмоций совершенно никаких. В голове что-то перемкнуло, у меня появилась ЦЕЛЬ и, пусть совсем слабая, но НАДЕЖДА! Мне любой ценой надо задержаться в Заповеднике хоть на пару лишних дней. Точно помню, что на осознание себя в новом теле необходимо какое-то время. Подходящие драконы есть только в форте, но как определить за короткий срок, получилось ли что-нибудь или нет?!

Если понадобится, я готова вновь вернуться в драконье поселение и нырнуть в Жемчужину, чтобы найти Бьёрна. Ведь все души должны проходить через нее…

— Кэт, что ты задумала?

— А? — я не сразу сообразила, о чем меня спрашивают, слишком увлекшись своими планами. — Нет, ничего.

— Кэт, у тебя слишком выразительная мимика, и я тебя хорошо знаю. Не делай глупостей, будь добра. Надеюсь, мне не придется запирать тебя в клетку? — и он это вполне серьезно.

— Ингельд, я просто…

— Знаю, надеешься, что Бьёрн станет драконом. Но ты не знаешь, как это происходит, и ничего не можешь сделать, только ждать.

— Пора возвращаться в форт, — устало напомнила о себе Инга, — уже совсем стемнело.

Пока я горевала и строила планы, а Ингельд меня уговаривал, девушка времени зря не теряла. Обыскала тело Ульва, и связала второго, оглушенного, аронтца. Даже подобрала тот предмет, что оставил между стволов сосны давешний егерь. Мне даже стало немного совестно за собственное бездействие.

— Ингельд, вы идите, я через несколько минут догоню, — прошу осторожно. В ответ скептический взгляд. — Ингельд, ну, правда. Я обещаю не делать глупостей, во всяком случае, прямо сейчас. Просто попрощаюсь с Вороном и задам пару вопросов. Это для меня важно, пожалуйста!

Но он мне, похоже, не поверил. Молчит.

— Заодно узнаю, что это был за егерь, который приходил днем и принес амулет для портала.

— Не думаю, что это для нас имеет такое уж значение, — вздохнул Ингельд. — Полагаешь, здесь все святые? Это командор убежденный фанатик, не все его подчиненные таковы, кого-то можно и купить… Хорошо, но не задерживайся, замерзнешь.

— Спасибо!

Я немного опасалась, что Ворон со своими ребятами уже улетел, им-то, в отличие от меня, погреться не об кого. Мы и так целый день в Заповеднике. Но он дождался, все в тех же злополучных кустах, в наступившей темноте его можно было заметить лишь по мерцающим глазам.

— Мне жаль твоего друга, — первое, что он сказал. Простые слова сочувствия, они должны были бы утешить, но отчего-то очень болезненно отозвались глубоко внутри. Никак не удавалось до конца поверить в необратимость всего происшедшего, и чем больше мне об этом говорили, тем больше сопротивлялось сознание. И потому спросила я совсем не о том, о чем собиралась изначально.

— Тот парень, что приходил сюда днем, почему ты решил, что он егерь, в лицо его знаешь?

— Я не могу знать всех в лицо. А егерь, потому что… — Ворон задумался, рассеянно передернув крыльями. — Всех, кто родился в Заповеднике и прожил здесь хотя бы несколько лет, легко отличить, это… как запах. Все, кто родился вблизи мощного места силы, пропитываются его магией. Здесь просто характеристики особые, легче отличить от других.

Объяснил, называется. И как он эту магию определяет, интересно? Я совершенно никакой разницы не вижу и не чую, даже если это и в самом деле похоже на запах. Но… сердце защемило от внезапной надежды.

— Ворон, а… — спросить оказалось удивительно сложно, горло перехватило внезапным спазмом, словно если спрошу и получу отрицательный ответ, все рухнет. Но на самом деле ничего ведь не изменится! — Скажи, у тех, кто родился здесь, больше шансов стать потом драконами?