- Я тоже всегда советуюсь с Мэй, - ответил Джон. - Но рано или поздно приходится принимать самостоятельное решение.
- Я готов, - заявил Уолли. Возбуждение, которое владело им теперь, было несколько иного свойства: к ощущениям примешивался трепет. Уолли предстояло принять самостоятельное решение! В настоящей жизни! - Давай обсудим, Джон, сказал он. - Поговорим по-человечески, без участия компьютера.
- Отлично.
Они уселись за столиком, позабыв о сырных крекерах, и Джон рассказал Уолли о том, как они с Энди учились подводному искусству у инструктора с Лонг-Айленда, как они входили в водохранилище и как въезжали в него, как оба раза едва не утонули; рассказал об эмульсии и плавучести теннисных шариков, и примерно через двадцать минут Уолли прервал Джона вопросом:
- Черт побери, Джон! Почему бы вам не попросить того парня с Лонг-Айленда?
Джон удивленно моргнул.
- О чем?
- Он профессиональный ныряльщик, - сказал Уолли. - К тому же, по твоим словам, этот парень уже участвовал в не совсем законных делах.
- Ну и что? - Джон передернул плечами.
- Я подумал, - сказал Уолли, - что деньги были бы поделены на шестерых, а не на пятерых, и все равно каждому досталось бы шестьдесят тысяч...
- Минутку, минутку, - перебил его Джон, откидываясь на спинку кресла. Ты предлагаешь принять Дага в нашу компанию?
- Значит, его зовут Даг? Да, верно. Принять Дага в компанию. Уж он-то сумеет спуститься в озеро и вытащить оттуда деньги.
Джон вперил взор в лицо Уолли и долго смотрел, не произнося ни звука. Потом он покачал головой и сказал:
- Мне это не приходило в голову. И знаешь, почему?
- Нет, не знаю, - ответил Уолли.
- Да потому, что я привык все делать сам. Я разрабатывал планы и находил помощников, но о том, чтобы пригласить кого-либо вместо себя, я даже помыслить не мог.
Уолли не был уверен, что понял Джона правильно.
- Не хочешь ли ты сказать, - осторожно проговорил он, - что приглашать кого-либо вместо себя противоречит твоим принципам?
- Ничего подобного, - ответил Джон. - Я лишь пытаюсь объяснить, почему я такой дурак!
- Ага, - произнес Уолли.
- Все дело в том, что я даже представить не мог, что кто-то пойдет в воду вместо меня, - продолжал Джон, - и это понимая, что сам на такое уже неспособен. Именно это и поставило меня в тупик!
- Понятно, - ответил Уолли.
- Но стоило тебе лишь бросить взгляд, - сказал ему Джон, - стоило тебе оторваться от экрана компьютера и обратить внимание на обстоятельства, которые ни за что не пришли бы мне в голову, и ты немедленно увидел самое очевидное решение.
Уолли не знал, до какой степени позволительно поддерживать самобичевание, в которое ударился Джон, поэтому он быстро схватил крекер, сунул его в рот, чтобы ничего не говорить, и лишь промычал напоследок:
- М-мм... Умгу.
Этого оказалось вполне достаточно. Джон расслабленно откинулся на спинку кресла и, ткнув пальцем в сторону компьютера, заявил:
- Уолли, продай этот ящик. Он тебе не нужен.
53
"Станция подводного плавания Южного Берега. К сожалению, сейчас мы закрыты. Мы работаем с четверга по воскресенье, с десяти до пяти. К вашим услугам дипломированный инструктор, занятия по вводной и усложненной программе, прокат и продажа снаряжения, заправка и проверка баллонов, всевозможные товары для подводного плавания и обслуживание - в одном помещении. Ждем вас на нашей станции".
Собравшиеся в новой гостиной Мэй наблюдали за лицом Дортмундера, пока тот уже не в первый раз выслушивал эту несуразно длинную фразу, которая могла свести с ума кого угодно. В конце концов он прорычал в трубку:
- Ты когда-нибудь прослушиваешь сообщения? Ты хуже Энди.
- Но-но, потише! - отозвался Келп, присевший рядом с Мэй на подлокотник дивана.
Не обращая на него внимания, Дортмундер продолжал:
- Это опять говорит Джон. Позвони же мне, черт тебя побери. Я ездил к тебе на станцию, но тебя там не бывает. Мы теряем время.
- Вот-вот, - безоблачным тоном отозвался Том, развалившийся в деревянном кресле, ставшем его любимым местом в комнате. Мамуля Стэна Мэрча бросила на него гневный взгляд, которого тот, похоже, не заметил.
Дортмундер отчетливо продиктовал новый номер телефона Мэй и добавил:
- Если уж на то пошло, звони за мой счет. Только позвони. Мы уже третий день тебя ищем, - и бросил трубку на рычаг.
Повисла тишина, и все присутствовавшие - Дортмундер, Келп, Мэй, Стэн Мэрч, его мамуля - все, кроме Тома, погрузились в размышления, озабоченные одним и тем же раздражающим вопросом. Куда его черти унесли, этого короля глубин?
54
Дряхлый диван-качалка постанывал под их тяжестью. А может, это мычал Даг, уткнувшись носом в нежную кожу девушки, лаская губами неистово бьющуюся жилку на ее шее? Или - Господи Боже мой - она сама потеряла голову, целиком отдаваясь горячей волне, исходившей от его губ, языка, рук и тела, прижавшегося к ней?
Диван раскачивался на крыльце в ярких лучах солнца, ритмично и послушно дергаясь в такт их движениям. Миртл открыла глаза и бросила взгляд поверх уха Дага и его волнистых светлых волос. Ее глаза застилала пелена, и девушка едва различала Миртл-стрит и дома напротив, а далекие строения на улице Вязов и вовсе расплывались. Диван раскачивался посреди впавшего в дремоту города; на улицах не было ни души, машин тоже не было видно, и Миртл вновь почувствовала, как теплые губы Дага издали звук, заставивший дрогнуть ее трепетный рот.
Казалось, опасаться нечего. Они сидели в свете дня, и Миртл нечего было бояться, хотя они были на крыльце, открытые всему миру, освещаемые лучами солнца! И только поэтому Миртл согласилась...
Точнее, предложила сама.
Эдны дома не было.
Дом был пуст.
- Миртл... - прошептал Даг, щекоча ее шею губами. - Миртл, Миртл, Миртл...
Девушка закрыла глаза. Желание нарастало в них, охватывало их, обдавало их жаром, словно пар в сауне, словно раскаленный невидимый шар внутри. Плечи и руки, колени и ноги девушки обмякли, вся их сила, казалось, сосредоточилась в животе. Голова Миртл прильнула к шелковистым волосам Дага, не выдерживая собственной тяжести. Из полуразомкнутых губ вырывалось легкое дыхание, губы набухли от прилившей крови, веки отяжелели...
