Таким образом, можно сделать вывод, что социализм – не гегемония и неосуществим вне нации. Он является таким же антиуниверсальным феноменом как и нация^[60]. Социализм – уклад на основе внутренне единой общины, каковой в максимуме может быть только нация. Социализм базируется на нации и потом распространяется на периферию социума и на государственный организм в целом. В рамках универсальных проектов – гегемоний и империй, социализм оказался нежизнеспособен и существовал исключительно за счет эксплуатации национального базиса – культурного и исторического. Исходя из этого, можно смело утверждать, что социализм может быть только национальным.

Однако новое злокачественное перерождение империализма, усвоившее принципы экспансии интернационала – глобализм и нетократия: транснациональные корпорации, международные правительственные организации, международные финансовые организации – не хотят никакого социализма. Коммунисты-интернационалисты не могут, не в состоянии его полностью построить, особенно в мировом масштабе. Получается, социализм невозможен, а нация и теми и другими вообще сегодня отрицается. Интернационализм в политике показал, что он есть разрушительное начало. Его еще в какой-то мере можно признать для культурного диалога в творчестве, в науке, в международной интеграции, но не в политике^[61]. Интернационализм в политике, как показывает история, это союз, направленный на разрушение чего-либо цельного, национального, государственного. Иными словами он представляет собой на практике метод разрушения: он объединяет лишь для разрушения, для победы над чем-либо суверенным и сильным, единым (цельным), ради власти и доминирования. И в первую очередь он против национального суверенитета. Подлинный же национализм в своей основе от альфы до омеги подчинен нации, ее единству и суверенитету. Он, как народничество, направлен на внутреннее созидание, как патриотизм – на сдерживание внешней экспансии, и лишь как буржуазное, т.е. реакционное явление на внешнюю экспансию. Интернационализм разрушает целостность ради частных целей элит или диаспор. Универсализм разрушает различия, характерные признаки своеобразия разных сообществ, также ради господства агрессивных элит, диктатур, олигархий^[62]. Это универсализм «золотого тельца» - потребление и деньги, то, чем он измеряет мир, то, что объединяет нынешних господ. Таким образом, и пролетарский и буржуазный интернационал и потребительский универсализм являются политикой разрушения нации, ее суверенитета, ради власти над народом^[63].

Но вместе нация и социализм – изгои интернационалов имеют много общего. Нация – это община, социализм был изначальным общинным укладом, как примитивный социализм – родовой строй. Сейчас ему предстоит стать вновь таковым на более высоком (национальном) уровне через тысячелетия жесткой социально-экономической стратификации, которая пришла к своему кризису развития, и вынуждена возвращаться к глубоким традициям – либо к реакционным, либо к народным и общинным. Социализм станет сначала социальным и государственным институтом, затем государственным строем, и, наконец, он станет социальным укладом, способом жизни всего общества и нации. Будет ли он исторической формацией жизни всего человечества загадывать преждевременно. Но, в первую очередь, социализм станет национальным идеалом – не либеральным или интернациональным, а высшей ценностью народного духа.

Идейная борьба политической дихотомии «правое» vs. «левое» за последние 100-150 лет исчерпала себя. Для нынешнего политического поколения итогом стал постмодернизм, который не сделал практически никаких позитивных выводов из право-левой борьбы. Но если очистить от шлаков, коррозии истории и философии это поле битвы, то мы получим следующий довольно бескомпромиссный результат: есть безусловно верные левые идеи, и есть безусловно верные правые идеи, которые необходимо воплотить в обществе органично в единое целое. Поэтому естественным образом и возникает учение, идея, которая называется национальный социализм.

Идея национального социализма не есть изобретение. Она объективно детерминирована условиями исторического развития социалистической идеи. Ее появление закономерно и логично, так как национальные отношения социально значимы и приоритетны для любой политической системы до сего дня. Подобно тому, как социал-демократия отделилась от идей марксизма, отказом от насильственного метода построения социализма: диктатуры пролетариата и мировой революции, также и национальный социализм должен был появиться внутри бурного моря социалистических идей, как вариант, как антиномия и Альтер-эго интернационализму – универсальной части социалистической идеи.

Сущностью нового социализма может стать народническое государство. Недаром азиатские коммунисты дали своим государствам определение «народная республика», хотя там пока что «диктатура пролетариата». Социализм не может быть диктатурой или демократией, как не может быть и чем-то средним. Его задачей является: дать форму правления и структуру государства, которой не было еще до сих пор в истории, которую предстоит изобрести, а скорее выстрадать, органично вырастить. Есть и опыт «вождизма», «культа личности», и «диктатуры пролетариата», «однопартийной системы», которым не хватает демократии. Есть и опыт «демократизации общества», «социального государства», которым не хватает в свою очередь авторитета, народной соборности, единоволия и порядка. Истории и новым поколениям предстоит разрубить «гордиев узел» этих социальных противоречий.

Национальный социализм – очевидно более естественная и закономерная эволюционная модель построения социализма и развития культурных наций.

Русским энэсовцам нет смысла постоянно озираться назад вглубь исторических хитросплетений – не надо сегодня рядиться в шкурки «штрассерианцев» (хотя сами Штрассеры были людьми очень умными, деятельными, полностью соответствовали образу национал-социалиста), вообще спорить над изъеденным молью историческим хламом. Очень многие представители нынешнего НС-движения пытаются изображать из себя несгибаемых принципиальных адептов Гитлера, эсэсовцев, воинов чести, в общем, подражать предшественникам. Из педагогики известно, что подражание – начальный этап и метод социализации личности. Далее с ростом сознания, методы мышления и познания усложняются. Нечто аналогичное происходит и с современным НС-движением, тем более что в нем много молодежи. Конечно же, героизм и возвышенность нужно культивировать постоянно, с этого начинать надо обязательно. Однако нельзя останавливаться в развитии лишь на воспроизведении предыдущего опыта. Подражательный аспект – свойство ведомых, а не ведущих. У ведущих ценится, прежде всего, личность, а не подобие. Сегодня нет смысла действующему политику писать фолианты. Достаточно поставить четко выверенную задачу, обозначить тему, вопрос и раскрыть их. У правого учения давно сложилась уже вполне основательная, фундаментальная философская и практическая база. Причем его корни гораздо глубже, чем это можно судить по «Майн Кампф». Этот труд лишь обозначил исторический перелом, когда идеи стали осуществляться в реальности, через воплощенную в личности волю к власти. Этим он так важен. Революционерам 20 века пришлось сделать рывок, осуществить прометеевский прорыв, иррациональный, не обоснованный условиями исторического развития в классической версии. Из этого теперь модно расписывать их ошибки. На самом деле, они были обречены на поражение и в ближайшей перспективе это прекрасно понимали, предвидели реставрацию и реакцию старого мира. Но они сознательно шли на Великую Дерзость. Важно было создать прецедент – необходимость изменения мира. Показать нам весьма далекие горизонты, практически недостижимые для сознания человека 20 века, вообще сознанию всей нынешней уходящей эпохи. Однако эта эпоха для нас уже позади. Мы не первые, мы – новые. Нам же предстоит быть более последовательными и прагматичными. НС-движение до сих пор шло по проложенному пути, но наступает момент, когда этот путь обрывается дебрями нашей современности, через которые уже нынешнее поколение обязано проложить новый путь, и вполне возможно не всегда соответствующий пройденным планам и этапам. Поэтому важно не то, что там думали и делали в НС полвека назад, важно, что думаем сегодня мы, что собираемся делать, какие убеждения отстаивать. У нас своя историческая ситуация.