Вскоре понял, о чем Миу намекала. Поварешка положила глаз на Петра. Но умна. Вертится рядом с ним не все время, а через танец. То ли дает отдохнуть, то ли чтоб сравнил с другими и оценил, какое чудо ему досталось.
Петр оценил. Где-то в середине вечера отозвал меня в сторонку и, смущаясь, произнес.
— Влад, тут такое дело… Мне одна девушка симпатизирует… А я же не монах, у меня нервы… Я на целибат не подписывался.
— Так в чем же дело?
— У нее, вроде, серьезные намерения…
— Она знает, что у вас детей быть не может?
— Миу ей говорила. Но я, как бы, не готов жениться. И в святые не записывался. Может, ты ей объяснишь ситуацию?
— А почему сам не скажешь?
— Не умею я с девушками на такие темы говорить.
— Ладно, веди ее сюда.
Симпатизирующая девушка, конечно, Поварешка.
— У тебя серьезные намерения? — прямо спросил я.
— Да, Владыка.
— Ты знаешь, что Петр — капитан звездного флота? В любой момент может получить приказ лететь на другой край вселенной. Да и не готов он бросать якорь на берегу. И детей у вас не будет.
— Знаю, Владыка. Я же не наивный котенок, как он меня называет. Я с детства знаю: не живут долго те, кого звезды ярким светом осветили.
— Красиво звучит — звезды ярким светом…
— Ослепительным, Владыка. Но о себе так говорить нескромно. Владыка, дай мне шанс! Пусть будет хоть день, да мой! А потом — хоть в пропасть. Ни о чем жалеть не буду.
— Отчаянная ты.
— Такой шанс раз в жизни выпадает. Сколько счастья в когтях удержу, все мое! Хватит уже с судьбой играть. Много раз все на кон ставила — и всегда у пустого очага оставалась. До ошейника скатилась. Кажется, пора бы ума набраться. Когда госпожа Линда с нас, лицедеев, ошейники сняла, могла бы таверну открыть. Свое дело, сытая, спокойная жизнь. А я опять на кон все, что есть, поставила. Потому что в таверне господина Петра больше не увидела бы. Владыка, не говори, что я опять проиграла.
И бухнулась лбом мне в сандали.
Хотел поднять, но вовремя вспомнил, как Петр с Миу столкнулся.
— Поднимись. Не могу я с твоей попой разговаривать.
Распрямилась как пружина.
— Раз знаешь, на что идешь, желаю тебе счастья и удачи. И попроси Миу рассказать, чем люди от прраттов отличаются.
— Уже, Владыка.
— Тогда идем, разыщем Петра, — с этими словами нажимаю кнопку "внимание" на поясе. Стас понимает правильно.
— Петр на берегу озера, — звучит его голос в импланте. Беру Поварешку за руку, веду на берег. Петр стоит у среза воды. Подвожу к нему девушку и соединяю их руки. Кажется, мне здесь больше делать нечего.
Отойдя на десяток шагов, оборачиваюсь.
— Да, Петр, никогда не соглашайся на ласку тысячи иголочек. Это не для людей.
Поварешка весело фыркает и стыдливо прижимает ушки.
— А что это? — спрашивает Петр.
— Ну, если хочешь знать, один раз можешь попробовать. Но я тебя предупреждал… — с гордым видом удаляюсь.
На вечернем разборе полетов узнаем, что Поварешка сменила имя. Теперь она Багирра. С двумя "р". Может, сказать Петру, что в оригинале "Книги джунглей" Киплинга Багир был он? Наставник и старший друг Маугли.
Стас сообщил, что распространение слухов идет успешно. в Столице между ведущими домами произошло несколько мелких междусобойчиков. Еще несколько семейств сбежало на загородные виллы.
Разбор полетов заканчивается быстро. Марта вызывает Амарру, и все идем в медотсек. Из зрителей только Багирра и Проныра. Амарру мочит голову, садится в кресло. Марта надевает шлем.
— Сегодня научишься читать и писать на нашем языке… Подожди, ты писать умеешь?
— На родном языке умею. На языке серых — нет.
— Стас, у тебя в этом файле завязок на письменность прраттов много?
— Выше крыши. Черт! Я же на Миу ориентировался, а у нее с местным образованием полный порядок. Марта, так писать нельзя! Нужно доработать курс.
— А если мы запишем Амарру наш курс языка серых? Он же включает письменность.
— Дай подумать. Курс ориентирован на знающего русский. У Амарру структура языка есть, но бедный словарный запас. Впрочем, неважно. Словарный запас пойдет обратными ссылками с языка серых. Но русской письменности Амарру тоже не знает. Надо пускать оба курса вместе! Только так! Иначе будет полно безадресных ссылок.
— А объем? Два курса за один раз — не слишком много?
— Много… Но не слишком. Ты говорила, синтезировала снотворное для котов. Вот и испытаешь. Амарру проспит завтра до обеда, за это время боль пройдет.
— Так и сделаем, — согласилась Марта. — Амарру, отдохни четверть стражи, я перетранслирую курс языка серых под твой мозг.
— Я перетранслирую, а ты пока займись Владом, — возразил Стас.
Амарру пересаживается на кушетку, я занимаю кресло, надеваю влажный изнутри шлем. Марта перестраивает аппаратуру. Курс короткий, запись укладывается в две-три минуты. Завтра сяду за рычаги экскаватора. Еще ребенком мечтал оказаться в кабине такой могучей машины.
Амарру вновь занимает кресло. Ее сеанс укладывается в разрешенные Минздравом полчаса. Моя голова уже трещит. Поэтому отправляюсь в свою каюту, принимаю таблетку снотворного и ложусь в постельку. Миу нюхает пузырек и строит грустную мордочку. Понимает, что "плодиться и размножаться" мы сегодня не будем.
Просыпаюсь с жуткой головной болью. Скосив глаза, смотрю на часы. До подъема десять минут. Сеанс ментозаписи был короткий. Тогда какого хрена?..
Главное — не впадать в панику. Первое — что имеем?
Сначала осторожно, а потом резко трясу головой. На уровне боли это никак не отражается. Значит, боль от ментозаписи, а не какого-нибудь инсульта. Но от трехминутного сеанса не бывает такой боли. Даже на пике обязана быть слабее. Значит, что-то не так… Блин! Потрясающий по глубине вывод.
Что теперь делать? Я знаю? Нет. Тогда — не дергаться, звать специалиста.
Осторожно бужу Миу.
— Милая, позови Марту. Плохо мне.
Пару секунд Миу оценивающе смотрит на меня, Срывается с постели и, в чем мать родила, выскакивает в коридор. Вскоре появляется Марта, босиком, в халатике на голое тело.
— Что у нас болит?
— Голова. Такое ощущение, будто час под колпаком просидел. И сейчас — максимум.
— Ходить можешь? Или каталку подкатить?
— Если ты разрешаешь, то могу.
Поддерживаемый, бреду по стеночке в медотсек. Усаживаюсь под колпак. Минут пять Марта, кусая губы, изучает кривые и графики на экране. Потом оборачивается и грустно смотрит мне в глаза.
— Ты хотел стать самым умным. Так станешь… У тебя режутся интерфейсы к предыдущим базам. Те самые интерфейсы, которые мы блокаторами Н-5 подавили. Тогда подавили, а в последний сеанс какие-то ссылки на те базы переориентировались, и процесс заново пошел. Времени утекло много, это и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что процесс будет сильно растянут. А плохо, потому что многие ссылки усохли. Головной боли будет много.
— Док, не тяни кота за хвост. Сколько?
— От трех дней до недели. Точнее сказать не могу. Из приятного — сильнее, чем сейчас, боль не будет.
— Неделя… Док, на меня снотворные подействуют?
— Да. Возбуждение намного ниже порога.
— Тогда буду выздоравливать во сне. Ты не против?
— Только "за".
— Зови Стаса, Мухтара и Миу.
— Я здесь, — откликнулась Миу из-за спины. Села рядом с креслом и потерлась щекой о мою руку.
Вошли мужчины.
— Слушайте приказ, парни, — опередил я их вопросы. — Я на неделю отбываю в лучший мир. Главным назначаю Мухтара. Стас — заместитель. Миу, ты консультируешь их обоих по вопросам взаимодействия с прраттами. Если видишь, что они ошибаются, подсказываешь, в чем, и как надо поступить. Все вопросы о моем состоянии — к Марте. Другие вопросы есть?
— Владыке сообщать?
— По обстоятельствам. Если получится, то нет. Обсуди это с Миу. В любом случае, я буду раз или два в сутки просыпаться. Еще вопросы есть?