— Скажи ей, что это дедуктивный метод Шерлока Холмса, — подсказал через ошейник Стас. Я так и передала.

— Я не понимаю…

— Не все сразу. Я тоже многого не понимаю. Говорю же, поживешь рядом с иноземцами — научишься.

"Научишься пыль в глаза пускать" — добавила про себя и фыркнула весело. Девчонка тоже робко улыбнулась.

Пока разыгрывала Татаку, мы подошли к кузнице. На наше счастье у кузнеца не было срочной работы. Я низко поклонилась ему и заставила поклониться Татаку.

— Господин, этой рабыне госпожа Линда велела заменить старый ошейник на новый, — я опять низко поклонилась и показала ему ошейник доверенной рабыни.

— Этой замухрыжке — ошейник без кольца? Рыжая, ты кого обмануть хочешь?

— Эту бестолковую рабыню с грязным языком наставники школы гвардии подарили курсанту Марртаху за успехи в учебе. Точнее, послезавтра подарят. Марртах — это младший сын римма дворцовой охраны, господина Трруда. У Марртаха еще ни одной рабыни нет, поэтому эта тощая как бы сразу станет доверенной, — я прикрыла рот ладошкой и глупо хихикнула.

— Значит, подарок сыночку главы охраны?! Я же говорю, тут что-то не чисто! — обрадовался кузнец. — А Трруда я знаю. Правильный воин! Давай сюда ошейник.

— Трындец! Это я, беглая, из портовых бараков да сразу в знатный дом попаду? — изумилась Татака. — Мать моя шлюха, роди меня обратно!

Несильной с виду оплеухой кузнец сбил ее на землю.

— Еще при мне бранное слово скажешь — в язык кольцо продену, чтоб вообще говорить не могла. — пояснил он. — Экономят чиновники, на всем экономят! Сыну уважаемого воина могли бы и получше рабыню подобрать. Где ты этот ошейник взяла? Никогда таких не видел.

— Госпожа Линда выдала. Если тут, изнутри нажать на защелку, он раскроется.

— Какой легкий…

— Он сделан из легкого прочного металла, который иноземцы называют титан, — пояснила я. — Глупая рабыня не знает, как он по-нашему называется. А внутри ошейник пустой как мозговая косточка. Госпожа Линда сказала, так получается дешевле и легче.

— Мы так не делаем, — покачал головой кузнец. Поставил Татаку на колени рядом с наковальней, показал мне, как держать ее ошейник и в пять ударов выколоткой выбил заклепку. Сбросил старый ошейник, защелкнул на шее новый.

— Готово!

— Спасибо, господин!

— Титан, говоришь. Видно, дорогой, раз ошейники из трубки гнут.

Я прислушалась к подсказке Стаса.

— Дороже железа, но дешевле серебра, господин. Говорят, куется плохо, а больше я о нем ничего не знаю.

— Ну, беги, рыжая. Не давай тощей ругаться.

И мы поспешили ко Дворцу. Теперь, в белом платье из простыни и изящном ошейнике с двумя мелкими изумрудами Татака выглядела уже не так страшно. Послала ее отнести на место метлу и бегом вернуться назад. Если рабыня сильно торопится, ее редко останавливают.

— Поставил на контроль новый ошейник. Молодец, Миу, — сказал ошейник голосом хозяина.

Все время везти не может. В трех шагах от кухни нарвались на дворцового стражника.

— Стоять! Кто такая? — гаркнул он Татаке. А на меня даже внимания не обратил. Я резко остановилась и развернулась.

— Закрой рот и поклонись, как я учила, — приказала я Татаке И сама поклонилась стражнику. — Это новенькая, господин. Зовут Татака. Мне велено ее накормить, приодеть и отвести к госпоже Рритам. Госпожа Рритам решит, что с ней дальше делать.

— Под твою ответственность, Миу. Не спускай с нее глаз! — велел стражник и пошел дальше. Я облегченно выдохнула. Хорошо, что стражник меня знает. Иначе скрутил бы обеим руки за спиной и отвел в караулку до выяснения.

На кухне, когда кончили меня тискать, я представила всем Татаку. Нам накрыли стол в маленькой трапезне по соседству. И поставили — как господам — по полной миске мясного рагу с овощами. Я-то привыкла с хозяином за одним столом деликатесы лопать, глазом не моргнула. А Татака остолбенела.

— Обосраться! Это все — мне???

И тут же получила деревянной ложкой по лбу.

— Еще раз ругнешься — будешь кости грызть из помойного ведра, — объяснили ей.

— Миу, с тобой Шурртх говорить хочет. Соединяю, — сказал ошейник голосом Стаса. И сразу голосом Шурртха: — Миу, ты меня слышишь?

Я взялась обеими руками за ошейник, откинула голову назад.

— Слышу, Шурр, слышу.

— Куда ты пропала? Где новенькая? Марр тебя обыскался.

— Мы на кухне. Через полстражи приведу новенькую к маме Рритам.

— Хорошо, там и встретимся. Конец связи.

— Конец связи.

Отпустила ошейник, взялась за ложку. А все девочки, выпучив глаза, на меня смотрят. Ну да, это для меня Рритам — мама, а для них — грозная начальница.

— Миу, с кем ты сейчас разговаривала?

— С Шурртхом. Они с Марром нас обыскались. Спрашивают, куда новую рабыню увела.

— Ты очень изменилась, Миу.

— Да бросьте, девочки.

Доела свою порцию, вычистила миску кусочком лепешки. Показала Татаке, как правильно держат ложку. И… ждала, пока она еще две добавки умнет.

— Сдохнуть, как хорошо!

Облизала ложку и трахнула ее по лбу. — Не выражайся.

Татака сначала насупилась, а потом улыбнулась.

— Ты все равно славная!

— Тогда допивай сок, и бежим к вышивальщицам.

Портнихи и вышивальщицы располагались на этаж выше. А у всех лестниц дежурят стражники. Поэтому я дала Татаке в руки ведро и веник. Получила от стражников когтями по попе, улыбнулась им и представила Татаку как новенькую. В общем, прошли без проблем. Портнихи тоже не подвели. Другие дела отложили, вся мастерская на Татаку работает. Уже сшили блузку, юбку, платье и заканчивали легкую курточку. И все белое — из старого постельного белья. Ткань хоть и старая, но дорогая, тонкая, легкая, с отблеском! Так выкроили, что на курточке даже вышивка на спине. И рукава везде длинные, до локтя, чтоб клейма закрыть.

Накинули на Татаку платье — на меня хохотунчик напал. Платье на ладонь выше колена заканчивается. На талии поясок. А над ним — все брюхо голое. И бока голые. Такая большая круглая дырка спереди. Но спина хорошо прикрыта. Это чтоб шрамы от кнута спрятать.

А блузку сшили так, чтоб можно было поверх платья надеть и живот закрыть. Рукава до локтей, фонарики. Сверху и у локтя перетянуты, а посредине — свободными складками. Юбка длинная, из глиссированной ткани. И тоже белая. Очень красиво! Курточка легкая, со свободным широким рукавом, а на запястье манжетка.

Шерстка на Татаке уже высохла, а после щетки стала пушистой. Конечно, не такая ухоженная, как у дворцовых рабынь, но это только вблизи можно различить. Если б не ошейник да рыжая шкурка, Татака издали сошла бы за знатную даму. С такой можно смело по Дворцу ходить.

Я горячо поблагодарила портних, отнесла на место ведро и веник и повела Татаку к маме Рритам.

— Кто такая мама Рритам? — поинтересовалась Татака.

— Мама твоего хозяина. А еще она самая главная над нами во Дворце. Римма всех рабынь.

— Я не хочу к ней, я боюсь, я не пойду! — и встала посреди коридора.

— Не бойся, я тебя в обиду не дам.

— Ты что здесь самая главная?

— Вовсе нет! Просто мама Рритам — моя кормилица.

Фыркая, тяну девчонку за руку. Татака слабо сопротивляется и бормочет под нос бранные слова.

— Что ты все время ругаешься?

— Четыре года рыбу чистила. С утра и до вечера. Барак, огромный стол, я и две горы рыбы. Справа чищенная, слева нечищенная. Привыкла с ней разговаривать. Я ее ненавижу!

У мамы Рритам нас встретили Шурр с Марром, а сама мама куда-то вышла. Челюсти у парней отвалились до самого пола.

— Закройте рты. Будто не знаете, что бриллиант огранки требует, — пояснила я им. — Лучше давайте подумаем, где девочка жить будет. Я вижу только три места: У тебя, Шурр, здесь, дворцовой рабыней, или со мной, в железном доме.

— Если мама согласится, то здесь, — выпалил Марр.

— А не боишься, что обрюхатят твою девочку? Тут это запросто.

Марр заморгал и насупился. Ребенок ребенком, хоть и вымахал выше меня ростом.