— Не пора ли нам поговорить о главном, друг мой? — интересуется он. Плавным широким жестом указываю на дверь гостевой каюты. Обогнав нас, Миу спешит открыть ее.

Упс… Ковер на полу и столик из красного дерева с подпиленными ножками на положенном месте. Но нет подушек для сиденья.

— Девочки, быстро верните подушки на место. Они сейчас в столовой.

Миу заглядывает в комнату, округляет в испуге глаза и исчезает со скоростью ветра. Серая рабыня спешит за ней. Вспоминаю, Кррина, ее зовут Кррина.

— Здесь ты живешь? — интересуется Фаррам, с интересом осматривая помещение. — Миу показывала мне другую комнату.

— Здесь мне полагается жить по статусу. Но не приглянулась мне эта комната. Слишком большая, пустая и какая-то вычурная. За стенкой комната поменьше и поуютнее. А раз я сам себе начальник, могу позволить жить там, где захочу.

Появляются Миу, Кррина с подушками и Линда с подносом. Две подушки кладутся у столика, для нас, остальные разбрасываются в художественном беспорядке неподалеку. Бокалы, кувшинчик вина, блюдо с риктом, блюдо с сухариками переносятся на столик. Кррина окидывает взглядом сервировку, наполняет бокалы, чуть сдвигает блюда и покидает комнату походкой танцовщицы, покачивая бедрами. Линда фыркает, глядя ей вслед, обнимает Миу за талию, и обе выходят, синхронно виляя попками. Мда, без долгих репетиций такое не освоить.

— Кажется, я ошибся с выбором наставницы для Миу.

— Время свое возьмет. Пусть развлекаются пока молоды, — ухмыляется Фаррам. — Спасибо, что взял на себя заботу о моей дочери.

— Прошу простить сцену, что устроила утром Миу. Я хозяин дома и в ответе за все, что происходит в его стенах.

— Напротив, я очень доволен, — перебивает меня Фаррам. — Такие моменты придают остроту и вкус жизни. Малышка не годится в дипломаты, но решила сразу две мои проблемы.

— Какие же?

— Кррина теперь не только наложница, но и доверенная рабыня. Я не верю женщинам, но верю женскому чутью своей дочери.

— А вторая проблема?

— Я нашел мать для своего будущего наследника.

— О-о-о…

В следующий час узнаю очень многое о системе передачи власти в государстве. Если кратко, то правитель должен подготовить преемника — сына или внука. Наследником сын или внук считается после достижения десяти лет. Но занять трон может лишь по достижении двадцатилетнего возраста. Пока наследник не подрос, правит регент. Обычно это сам правитель или лицо, им назначенное.

Оставить страну или провинцию без наследника — позор для правителя. Жизнь наследника священна. Покушение на жизнь наследника — тяжелейшее преступление. На время расследования отменяется презумпция невиновности, действует презумпция вины. Иными словами, любой, на кого падет подозрение, может быть брошен в застенки и замучен до смерти в ходе допросов. Независимо от социального положения. Жизнь регента также священна. Закон ясно дает понять, мальчиков и регентов трогать — себе дороже. Убирать конкурентов желательно еще младенцами. Странный закон, но что-то в этом есть. Планировать государственный переворот за десять-пятнадцать лет до часа Х — надо быть очень терпеливым политиком.

В настоящее время у Фаррама нет наследника. Что делает положение Владыки шатким. Фаррам надеялся, что мать Миу, рыжая рабыня, родит ему сына. (Окрас шкурки обычно передается сыну от отца, а дочери от матери. Хотя, бывают исключения.) Но — не повезло. Родилась дочка. Сын Миу, если родится не рыжим, может претендовать на трон. Поэтому, если станет известно, что Миу — дочь Владыки, враги могут убить ее в любой момент. А врагов — четыре могучих клана. И в их руках — половина экономики и две трети финансовой системы провинции. К счастью, судебная система и армия верны законному правителю. Это помогает ловить на преступлениях, смещать с должностей или уничтожать наиболее зарвавшихся врагов. Судебная машина сильна, отлажена и работает четко, как никогда раньше. В общем, в провинции патовая ситуация. Силы сторонников и противников легитимной власти приблизительно равны. Но любое стихийное бедствие, неурожай, эпидемия могут вызвать народное волнение и пошатнуть неустойчивое равновесие в ту или иную сторону. Идет постоянная тихая подковерная война. Впрочем, о ней Миу уже рассказывала, так что общее представление я имел.

Для успешной прогрессорской деятельности нужен порядок и твердая власть. Около получаса я выяснял имена и должности врагов. Список пойдет Стасу, и за супостатами будет установлено круглосуточное наблюдение. Ну а весь собранный компромат мы скинем Владыке. Дальше — слово судебной системе.

Слабое место плана — аналитик у нас только один. Придется в срочном порядке обучать местных специалистов. Кандидатур пока нет. Ментообучение в ближайшие дни будет опробовано на Миу. Ментосканирование пока на нулях. Программы обучения — тоже на нулях. Как шутил вчера Мухтар, готова только кормовая база. То есть, база рецептов для киберкока. Значит, Владыке нужно продержаться самостоятельно еще полгода-год. С другой стороны, какую-то помощь можем оказать хоть завтра. Например, снабжение продуктами в случае приближения голода. О чем и говорю.

— Обозы с провиантом и волна слухов, пущенных шептунами, что в голоде повинны мятежные кланы сильно укрепили бы мои позиции, — соглашается Фаррам. — Но, все же, это крайние меры.

Потом переходим к моим проблемам. Против организации школ Фаррам ничего не имеет. Но настаивает, чтоб одним из предметов в них было военное дело. В этом случае он готов принять участие в проекте как в законодательно-финансовом плане, так и людьми. Теми самыми специалистами по военному делу.

Ясно, что Фаррам хочет получить хорошо образованную, преданную ему гвардию. Ничего не имею против. Так ему и говорю. Начинаем подсчитывать численность персонала, но нас прерывает робкое поскребывание в дверь.

— Входи, Миу. Что случилось?

В комнату просачивается несчастное существо. Ушки прижаты, в ладошках зажат хвост. Видимо, чтоб не дергался.

— Бестолковая рабыня порвала сукно на бильярде.

— И что?

— Господин Петр опять говорил слова, которые нельзя повторять. А еще сказал, что у него такого сукна больше нет…

— Дальше.

— За порчу мебели — десять плетей… — В глазах набухают слезы. Тут же на имплант приходит сообщение от Стаса:

— Сукно порвал Шурртх. Миу выгораживает своего приятеля.

— Подойди ко мне, — перегибаю Миу через коленку и отвешиваю десять легких шлепков пониже спины. — Это передашь Шурртху. — Аккуратно сдвигаю шальвары, оголяя ягодицы, и отвешиваю одиннадцатый, настоящий, звонкий шлепок. — А это — за вранье. Не отвлекай нас больше по пустякам, мы заняты.

Миу на миг прижимается ко мне и, радостная, выскакивает в коридор. На секунду задерживаю ее ладошку в своей.

— Друг мой, ты балуешь рабыню. Рабынь нельзя баловать, — укоряет меня Фаррам.

— Сукно порвал Шурртх, она пыталась взять на себя чужую вину. От Линды научилась. Кроме того, она больше не рабыня, а младшая стажерка.

— У нас нет такой должности. Что это означает?

— Что-то вроде ученицы. Никаких прав, одни обязанности. Зато и никакой ответственности. За все отвечает учитель.

— Кто же учитель моей дочери?

— Линда. Но она тоже стажерка. Поэтому тоже никакой ответственности. Так что за все отвечаю я, — тяжело вздыхаю и притворно развожу руками. Фаррам фыркает.

— Но Линда хоть знатного рода?

— Может перечислить девять поколений своего рода по отцовской линии и семь — по материнской. Я как-то видел ее генеалогическое дерево.

Фаррам успокаивается, а мне становится немного стыдно. В наш век глобальных компьютерных баз данных получить информацию о всех своих предках за три века не сложнее, чем на кухне завтрак заказать.

— Так на чем мы остановились? На прислуге можно сильно сэкономить. Убирать помещения, помогать на кухне и делать всю черную работу могут сами учащиеся.

— Но знатность рода…

— … Ничего не будет значить в стенах универа. Пусть увидят жизнь со всех сторон. Это лишь сделает их сильнее. А слабаки нам не нужны.