Когда он отъехал, Лавровский цепко ухватил

Антона Ивановича под локоть:

- А у нас к вам тоже дело имеется.

- Мы из сыскного, - Малинин взял

ростовщика под другую руку. - Вы с камердинером

Малютина Константином Мухиным знакомы?

- Да. А что с ним…

Лавровский не дал ему договорить:

- Под какое обеспечение получил он у вас в

ноябре деньги?

- Извольте отвечать, - потребовал Малинин,

входя в привычную уже роль ротмистра

Брусникина. - Что он оставил вам в залог?

- Кни…книгу старопечатную.

- А у нас имеются сведения, что вы

предложили ему деньги в обмен на один документ

украденный у хозяина, - Лавровский пристально

смотрел на ростовщика. - В вашем нынешнем

положении лучше всего чистосердечно признаться

во всём.

230

- А будете упорствовать - отправитесь в

Сибирь. Говори, где сейчас Удалой!

Антон Иванович перепугался не на шутку. По

побледневшему лицу, дрожащим рукам и

прерывающемуся голосу чувствовалось - он не

притворяется.

- К-какая кража? Господь с вами… К-какой

Удалой? Я такими безобразиями отродясь не

занимался… Кто угодно вам подтвердит…

- Напрасно запираетесь, Антон Иванович,

напрасно, - Лавровский говорил доброжелательно,

почти ласково. - Мы знаем, что в этой афёре вы не

самый главный.

- Сознавайтесь во всём! - прикрикнул

Малинин. - А то придётся тебя арестовывать.

Антон Иванович схватился за сердце:

- Ох, господи… Ничего не понимаю…

В это время к беседке подъехал Герасев,

успевший сделать версту тротом на своём Ратнике.

- Семён Терентьевич! - закричал ростовщик. -

Помоги бога ради! Подтверди этим господам, что я

в воровстве и мошенничестве отродясь замешан не

был… А то они говорят, будто я Удалого украл.

Герасев осуждающе покачал головой:

- Ну это вы, судари мои, хватили лишку. Я с

Антоном Ивановичем лет двадцать приятельствую.

Ответственно могу сказать - он человек честный.

Его самого в жизни многие обманывали, а он

никого.

231

- К сожалению, у нас имеются факты,

свидетельствующие о причастности Антона

Ивановича Подьячева к похищению Удалого, -

сказал Малинин. - Во-первых…

- Подьячева?! - обрадовался «борода

лопатой». - Слава богу! Значит не за того вы меня

приняли. Репкин моя фамилия, Репкин я…

Малинину сразу вспомнились слова

помощника начальника адресного стола о том, что

Антон Иванович имя и отчество очень

распространенное.

Вопрос о судействе решился на удивление

легко. Сахновский охотно согласился и уломал

своего друга Сидора Шибаева.

- Сидар, - так на французский лад он всегда

обращался к товарищу. - Какой же ты

действительный член общества, если ни разу судьёй

не был? Соглашайся, пока предлагают. Неизвестно

когда ещё такая возможность представится.

Завтрак затянулся. Поспорили о том, кто

возьмёт приз принца Валлийского. Обсудили

новости с Семёновского ипподрома. Потом зашла

речь о вчерашних арестах.

- Как считают философы, ничто в этой жизни

не проходит бесследно, - сказал Сахновский. -

Поэтому не удивлюсь, если князь Вадбольский

действительно виновен. Он же в молодости дружбу

водил с Каракозовым, стрелявшим в императора.

232

- Не верится мне, - возразил Шибаев. - Кто

смолоду не грешил? Нет таких. Мой двоюродный

братец Иван Иванович даже два года в

Петропавловской крепости просидел. А сейчас?

Худого слова про царя при нём не скажи. К самому

Долгорукову собрался ехать. Хочу, мол, в

добровольную народную охрану вступить и десять

тысяч надёжных людей за собой приведу. Не

позволим, говорит, нигилистам священную

коронацию омрачить.

- Он приведёт, не сомневаюсь, - заметил Пейч,

а Сахновский закивал головой в знак согласия.

… Все знали, что 1-й гильдии купец Иван

Иванович Шибаев в последние годы стал самым

влиятельным человеком в общине староверов

Рогожского кладбища. Его избрали в состав

Духовного совета при архиепископе Московском и

всея Руси и попечителем кладбища. К его словам

прислушиваются миллионщики Бутиковы,

Морозовы, Рябушинские. А куда им деваться? Ведь

сам Козьма Терентьевич Солдатёнков,

непререкаемый авторитет для всех рогожских, во

всеуслышание заявил: «Умней и способнее Ивана

Ивановича среди нас нет. Любые деньги по его

запросам дадим. Знаем, что всё до копейки только

на наше общее благо потратит». С осени зачастил

Шибаев в Петербург. Ходили слухи, что встречается

он там с министрами, участвует в подготовке

императорского указа, который даст послабление

старой вере…

233

Лавровский, уставившись взглядом в давно

остывшую чашку кофе, в разговорах не участвовал.

- Расстроился? - тихо спросил его Малинин.

- Да уж… А чему радоваться? Пошёл по

ложному следу.

- Пошёл или повели?

- Сам пока не пойму… Да и с «бородой

лопатой» нехорошо вышло - невиновного человека

чуть до кондрашки не довели.

В том, что Антон Иванович Репкин, к

мошенничеству не причастен сомневаться больше

не приходилось. Во-первых, не только Герасев, но и

Пейч с Сахновским в один голос заявили - это

честнейший человек, хоть и ростовщик. Проценты

берёт самые умеренные, ценные заклады

присваивать не пытается. Во-вторых, выяснилось,

что малютинский камердинер Константин Мухин

одалживается у Репкина уже года два. В залог

всегда оставляет доставшуюся ему от деда

старопечатную книгу «Красный устав», за которую

старообрядцы федосеевского согласия не

задумываясь, выложат тысячи рублей. Долги с

процентами возвращает своевременно. А в-третьих,

полторы тысячи рублей Мухин взял у Репкина в

ноябре, то есть недели за две-три до того, как

началась вся эта история с «хлудовским

секретарём».

- Аттестат украл не Костя, - продолжил

Алексей.

- А кто тогда? Нестор?

234

- Ага, украл, а потом записку написал и мне в

карман подложил.

- Это для того, чтобы запутать нас.

- Больно уж мудрёно, друг мой. В романах так

бывает, а в жизни всё проще… Ладно, поехали в

«Дрезден».

У выхода из членской беседки их поджидал

служитель бегового общества:

- Семён Терентьевич, очень просили-с вас

зайти к нему.

- Он в наездницкой? - спросил Алексей.

- Нет-с, на кухне.

- Сергей, найди извозчика. А я с Семёном

пока потолкую. Вдруг да и подскажет, что

интересное насчёт воскресных бегов.

На кухне за столом с бутылкой водки и

закуской по-хозяйски расположились Герасев и

Репкин.

- Это я из-за Антона. Ему после перепуга для

здоровья полезно, - пояснил Герасев. Указал на

бутылку с портретом Пушкина. - А водка-то какая!

Самая лучшая в Москве. Синюшина подарок.

Лексей Василич, прими с нами стаканчик.

Матвей Григорьевич Синюшин, державший

рысаков на призовой конюшне Герасева, был

совладельцем и председателем правления

«Товарищества парового водочного и ликёрного

завода, складов русских виноградных вин и

коньяков Синюшина и Смородинова». В 1881 году,

235

когда Москва отмечала восьмидесятилетие со дня

рождения Пушкина, он тоже не захотел остаться в

стороне. Выпустил водку под названием «Столовое

вино Пушкинское». Пил её Алексей, действительно

хорошая водка, не хуже смирновской.

- В другой раз. Семён Терентьевич. Сейчас

хлопот полон рот.

- Да я понимаю, дела…, - Герасев,

пошатываясь, встал из-за стола и отвел Алексея в

сторону. - Давеча, когда ты Антона за какого-то