Александр Смолян

КОНТАКТ ВСЕ ЕЩЕ ВПЕРЕДИ

Итак, наступил хлопотливый, напряженный и не менее торжественный, чем год назад, день, на который был назначен очередной Контакт.

Вообще к Контактам готовились издавна, а в последние годы, после того как фундаментальными трудами профессора Марэна теоретическая возможность Контакта была доказана с полной непреложностью, подготовка велась особенно интенсивно.

В Институте межпланетной связи была создана Лаборатория 7-6, и вначале ее исследования проходили в обстановке строжайшей засекреченности: уж слишком много было в прошлом разочарований, слишком много попыток терпело неудачи, слишком много гипотез рушилось, развеивалось, как утренний туман, надолго придавая именам их горемычных авторов какой-то иронический оттенок.

О подлинной тематике работ Лаборатории 7-6 знали поначалу лишь ее немногочисленные сотрудники, директор института - им был сам профессор Марэн, занимавший также пост главного космолога, - и четыре члена Малого ученого совета. Все остальные считали, что она создана для того, чтобы так же, как и Лаборатория 7-а, заниматься совсем прозаическим делом - разрабатывать проект реконструкции связи на линии Земля - Юпитер. Дескать, дело срочное, старая система связи с Юпитерианской колонией давно уже не удовлетворяет возросшим требованиям, - пусть два коллектива работают параллельно, соревнуются, ищут новые решения; возможно, это ускорит составление проекта.

Но когда Лаборатория 7-6 в основном завершила свою работу (не имевшую в действительности никакого отношения к Юпитеру) и вопрос вышел за пределы института, с секретностью пришлось проститься. Дело в том, что, как свидетельствовали расчеты, для осуществления Контакта требовалось огромное количество энергии.

Первая инстанция ответила институту категорическим отказом. "Отпустить на предложенный вами эксперимент запрашиваемое количество энергии не представляется в настоящее время возможным, - сказано было в ответе, - в сущности, на пятиминутный разговор, сама целесообразность которого является, по мнению наших авторитетных консультантов, не бесспорной и практическая осуществимость которого еще не доказана, вы просите столько энергии, сколько вся наша планета потребляет за четверо суток. Примерно столько же требуется, чтобы обеспечить существование Лунной колонии в течение трех месяцев, а такой колонии, как Юпитерианская, этого хватает более чем на целый год. Учитывая изложенное, комитет настоятельно рекомендует институту продолжить исследования в направлении поисков более экономичной методики эксперимента. В противном случае эксперимент придется отложить до того времени, когда баланс энергоресурсов окажется менее напряженным".

Вопрос был перенесен в Высший административный совет. Газеты приводили следующий отрывок из речи профессора Марэна на заседании совета: "Нам очень хотелось бы знать, на каких "авторитетных консультантов" ссылается в своем решении комитет энергоресурсов? Что это за анонимные авторитеты? Либо их имена столь мало известны в научном мире, что комитет предпочел не называть их, либо эти люди сами предпочли остаться в тени, не позорить свои имена открытым выступлением против прогресса. Да, да, как иначе можно назвать попытку комитета энергоресурсов воспрепятствовать извечному движению человечества вперед? Только так! Мы стоим на пороге величайшего события. Впервые за всю историю человечества наука дает нам возможность вступить в контакт с другой разумной цивилизацией, а быть может, и целым кольцом цивилизаций, существующих где-то за пределами нашей Солнечной системы. И энергия, необходимая для осуществления того, о чем люди мечтают уже целые столетия, не превышает количества, расходуемого Землей каждые четыре дня. Несмотря на это, нас еще упрекают чуть ли не в расточительстве, нам советуют быть экономней, советуют в том же наставительном тоне, в каком забывчивым людям напоминают, что, уходя из квартиры, надо выключать свет. Право же, создается впечатление, будто представители комитета просто не желают вникнуть в сущность обсуждаемого вопроса. Ведь речь идет о событии, которое, возможно, двинет нашу цивилизацию вперед не меньше, чем двинуло ее вперед открытие внутриядерной энергии. День первого Контакта будет, возможно, сравним по своему значению лишь с тем днем, в который наш далекий предок впервые распрямился и стал на ноги, поднявшись с четверенек".

Высший административный совет утвердил проект, предложенный институтом. С тех пор ежегодно Земля посылала в космос гигантские импульсы энергии, надеясь на Контакт.

И вот снова наступил очередной день Контакта.

* * *

Рано утром профессор Марэн позвонил в институт и напомнил:

- В здание - только по специальным пропускам. Дальше вестибюля - никого, кроме дежурных сотрудников, по списку. В зал Толмача до моего прихода никого, кроме Бенвенутто.

Эксперимент был назначен на одиннадцать, а до половины одиннадцатого Марэн, скрываясь ото всех, гонял на своей машине по окрестностям. Выехав к океану, он вышел из машины и немного побродил по пустынному в эти дни поздней осени пляжу. Это был высокий худощавый старик, с тонкими (если только не считать губ) подвижными чертами лица и умными глазами. Толстые губы и совсем уже седая, но все еще очень густая курчавая шерстка на голове свидетельствовали о том, что в его жилах текла среди прочих и африканская кровь.

Профессор Марэн воспринимал космос не только умозрительно, не только головой, но, говоря по старинке, и сердцем. Однако суша - будь то город, лес или луга - несколько ослабляла это восприятие. Люди, дома, автомашины в городах, деревья и птицы в лесах, пахучие травы и звон кузнечиков в лугах все это властно утверждало себя, свое существование в полном безразличии к иным мирам, в кажущейся своей независимости от просторов дальних галактик. Забывались масштабы, образ планеты - одной среди бесчисленного множества других - вытеснялся образом единственной планеты, в свою очередь растворявшимся среди прекрасных деталей, ничуть не смущенных сознанием своей мизерности. И только океан, со своей необозримой, свободной от всяческих подробностей гладью, уходящей за горизонт, с безукоризненно плавной линией горизонта, с бесконечным и бесконечно мерным движением прибрежных волн, всегда помогал Марэну снова обрести непосредственное ощущение космоса.

Когда он приехал в институт, в просторном вестибюле толпились десятки корреспондентов. На полголовы возвышаясь над окружающими, Марэн проходил через расступавшуюся передним толпу, приветствовал знакомых рукой и тут же прикладывал палец к губам в знак того, что разговаривать сейчас не может. У дверей, которые вели на лестницу, он увидел беседовавшего с кем-то Бенвенутто.

- Добрый день, Бенвенутто, - сказал он, подойдя. - Мы ведь вчера договорились: больше никаких интервью.

- Добрый день, профессор. Я не даю интервью. Мы болтаем о шахматном матче.

- Вот как? Ладно, идите к Толмачу. Вы отвечаете за него головой.

- Толмач в полном порядке. Я уже дважды проверял его.

- Проверьте в третий раз. Все узлы, все блоки до единого. У вас есть еще, - Марэн взглянул на часы, - больше двадцати минут.

Бенвенутто кивнул и, перепрыгивая по две ступеньки, побежал вверх по лестнице. А Марэна непроходимым кольцом окружили корреспонденты.

- Только два слова, профессор!

- Все, что я мог сказать вам, друзья, я сказал вчера во время пресс-конференции. С тех пор ничего нового не произошло. А в двенадцать вы уже будете знать результаты эксперимента. Потерпите до двенадцати.

- Профессор, только один вопрос! Кто этот молодой человек, которого вы послали сейчас к Толмачу? Почему наблюдение за компьютером доверено именно ему?

Кто-то пододвинул кресло, откуда-то выкатили телекамеру.

- Ну, так и быть, - усмехнулся Марэн, опускаясь в кресло. - Этот молодой человек - специалист по кибернетическим машинам. У него редкостное, я бы сказал, чуть ли не врожденное понимание их, мгновенная реакция на малейшие изменения в их состоянии. По каким-то, ему одному заметным, признакам он улавливает самые крохотные отклонения от нормы, еще даже не неполадки, а лишь возможности неполадок. Ему не приходится искать причины, он сразу видит их и сразу же устраняет. Зовут его Бенвенутто Чинарьян, он - в данном случае это, наверно, тоже не безразлично - сын одного из создателей Толмача, Ваграма Чинарьяна.