Литмир - Электронная Библиотека

«Умница», — с облегчением вздохнул Василь.

Скорость нарастала. Кусты, деревья, облака — все закружилось, завертелось. В посеревшем небе огненным ветром промелькнуло солнце и погасло. И снова мгла столетий с пугающими тенями.

Но вот вернулись облака, засинело небо. Уже родное — Василь сразу почувствовал это. Перескакивая через реки и кустарники, Орленок сбавлял скорость и приближался к той точке пространства и времени, откуда начал свое странствие.

Здесь их ждали. Встревоженные ученые-«лошадники» осмотрели Орленка и, найдя его в хорошем состоянии, успокоились. Василь встретил укоризненный взгляд дяди Антона и виновато опустил голову.

Крепко ему тогда досталось, особенно от отца.

Но зато сверстники с завистью слушали его рассказы о полете сквозь столетия, о том, как он был «барином» в девятнадцатом веке. Словом, стал Василь героем дня. Даже Вика смотрела теперь на его увлечение лошадьми с уважением. Правда, с несколько насмешливым, но все же уважением.

Первый и нежданный рейс в прошлое оказался удачным, и Василю многое простили. Но и наказали: «отлучили» от экспериментального табуна, запретили даже появляться вблизи. Однако некоторое время спустя дядя Антон сам пришел к юноше и смущенно сказал:

— Орленок скучает и плохо ест. Так что приходи иногда.

Орленок и в самом деле часто вскидывал голову и с тоской вглядывался в холмистые дали: не идет ли?

Приходил Василь редко, иногда по целым дням не вспоминал о своем четвероногом друге. Он сделал неожиданное открытие: Вика! Чуть сутуловатая «колючая» девочка, с такими же колючими угловатыми жестами, к семнадцати годам выросла вдруг в стройную красавицу с бесшумной и плавной походкой. Чудеса да и только! Метаморфоза произошла незаметно, не без воздействия природы и ее волшебных созданий. Может быть, здесь замешаны известные всему миру балеарские нимфы? В последние годы Вика часто бывала на Балеарских островах и расхваливала тамошних нимф за их редкостную грацию.

Осенью и Василь слетал с девушкой на Балеарские острова. Нимф он не видал, но их незримое присутствие чувствовалось в спортивном празднике, прошедшем на волнах с музыкой и очень весело.

Вернулись они, когда в родном краю догорела вечерняя заря и среди звезд голубым парусом плыла ущербная луна. Невидимое облако аэрояхты подобно ночной птице бесшумно опустилось недалеко от города и растворилось в травах. Так же бесшумно и невидимо жил в лесостепи и сам город. Молодые люди шли к его окраине и делились впечатлениями о празднике. Говорила больше Вика. Василь молчал, охваченный непонятным, сладким и тревожным волнением.

Море, океан… Почему вспоминаются эти стихии, когда рядом Вика? — гадал Василь. — Что тут общего? Прическа, похожая на пену прибоя? Нет, пожалуй, улыбка… В памяти ярко возникли смеющиеся солнечные блики, гуляющие по океанским далям. У Вики такая же странно гуляющая улыбка. Она вздрагивала на ее щеках, бродила по полноватым губам, лукаво пряталась в тени длинных ресниц. И глаза у нее глубокие и синие, как море под июньским небом.

— Что ты так странно смотришь на меня? — с усмешкой спросила девушка, вспомнив такой же испытующий взгляд Василя в далеком детстве. — Уж не беседовал ли ты опять с каким-нибудь Шопенгауэром?

— А знаешь, на кого ты похожа?

— На кого же? — Вика слегка нахмурилась: себя она не считала красавицей.

— На Аоллу, — прошептал Василь. — Помнишь Тихий океан?

Вика хотела рассмеяться, но, взглянув на восторженное лицо юноши, все поняла. Василь влюблен в нее! Влюблен первой юношеской, трепетной и застенчивой любовью. Это растрогало Вику, отозвалось в ее душе благодарной нежностью. К тому же, чего уж тут греха таить, сравнение с красивой океанидой польстило ей.

— Не говори чепухи, — улыбнулась Вика.

Молодые люди не заметили, как вошли в ранее невидимый и будто несуществующий город. Он тихо выступил из степи и засветился под теми же крупными звездами и той же луной, похожей на парус. Цвета города сезонно менялись. Зимой его здания искрились, как изморозь на деревьях. А сейчас Василь залюбовался колоннами и портиками, мостами и арками, сиявшими красками осеннего леса. Но Вика отзывалась о своем городе не очень одобрительно.

— Слишком феерично. Раньше я смеялась над вашим селом, а сейчас завидую. От ваших хат пахнет стариной и домашним уютом.

«Напрасно завидует», — подумал Василь. Вика жила в красивом двухэтажном доме, расположившемся под гигантской липой. Стены и двери его мягко освещались в ночи мерцающим крыльцом.

— Увидимся завтра, — девушка пожала Василю руку и пошла к крыльцу.

И вдруг… Василь стоял, ничего не соображая. Девушка будто бы вернулась, поцеловала его и, вскочив на крыльцо, скрылась за дверью. Все произошло в неуловимый миг. Или… Или совсем не произошло? Померещилось?

Утром на первом же уроке Василь сидел рядом с Викой и ничего не мог прочитать на ее спокойном и сосредоточенном лице. Так почудился ему поцелуй или нет? А если не почудился, то что он такое? Озорство?

Вика усмехнулась и попросила «не пожирать» ее глазами. Василь повернулся лицом к учителю, довольный тем, что все обошлось сравнительно гладко: с ее жгучего язычка могло сорваться словечко и похлеще.

В перерывах между занятиями Вика, как всегда, посмеивалась над ребятами, и колкости ее зачастую оказывались очень едкими. Однако шутки, отпускаемые по адресу Василя, были до странного мягкими и необидными. Девушка явно выделяла его среди одноклассников, чему Василь был очень рад.

Но все полетело прахом на другой же день. И все из-за дурацкого тщеславия Василя. От этого недостатка не могли избавить его в детстве ни Кувшин, ни дядя Абу, которые сами были, увы, изрядными бахвалами.

Учебная воздушная лодка парила в тот день над полями вблизи села, где жил Василь. Незримые для других, десятиклассники видели табун экспериментальных лошадей, которые и были на этот раз «наглядными пособиями». Учитель рассказывал о злых образах, выбрасываемых через блуждающие зоны в доисторическое время. Ученые нащупали место их скопления. Первые попытки внедриться в это общество кончались провалом. Обитатели того мира легко засекали металлические машины времени и вылавливали разведчиков. Незаметно проникнуть туда может лишь живая материя.

— К тому же живые существа лучше ориентируются на просторах столетий, — говорил учитель. — Видите внизу лошадей? Это они. Хронорысаки очень своенравны. Но один наш ученик отлично поладил с ними и даже совершил нечаянный, но удачный забег в прошлое.

Все повернулись лицом в сторону Василя, и тому стало приятно.

— Пузырь! — засмеялась Вика. — Раздувается, как мыльный пузырь. Сейчас лопнет.

Сравнение сияющего Василя с мыльным пузырем было до того метким, что все расхохотались. Не удержался от улыбки и учитель.

— Ну и Крапива! — в сердцах воскликнул Василь и пересел подальше от Вики.

На переменах Василь хмуро сторонился девушки. А та ходила с понурым и виноватым видом. Шаг к примирению, к ее радостному удивлению, сделал на этот раз юноша. После занятий он подошел и сказал:

— Ты хорошо отхлестала меня. Вел я себя действительно глупо. Пыжился, как петух.

— А ты не обижайся, — Просила Вика. — Такая уж я родилась и ничего с собой поделать не могу. Из крапивы не сделаешь фиалку.

— Ничего, — благодушно ответил Василь. — Говорят, крапива обладает хорошими целебными свойствами.

Сегодня их классный наставник, все тот же историк Плутарх, предложил для пробы войти в телепатический контакт со Сферой Разума.

— Получится ли? — Вика заметно волновалась. — Говорят, лучше всего начинать надо в своем любимом месте. Недалеко от нашего города растут три дуба. Давно они нравятся мне.

— Знаю. Горожане называют их Близнецами, иногда Тремя Братьями.

Василь проводил девушку до Близнецов — трех могучих дубов, росших из одного корня, а сам полетел к своему селу и приземлился в своей любимой роще.

— Тинка-Льдинка, — прошептал Василь. — Какая ты сегодня грустная и молчаливая.

37
{"b":"40710","o":1}