Однажды Василь проснулся, и от задумчивой музыки древних степей ему стало так сладко, тревожно и грустно, что захотелось когда-нибудь непременно познакомиться с Пастухом, узнать, кто он.

Когда луч солнца коснулся косяка дверей, Василь быстро оделся, позавтракал и поспешил на улицу. Со своим другом Андреем он договорился уйти сегодня из села надолго, может быть, до самого вечера.

Жил Андрей по другую сторону оврага. По его дну протекал ручей. Ранней весной он разливался шумным пенистым потоком, но сейчас воды в нем стало намного меньше. По деревянному мостику Василь перешел ручей, преодолел крутой склон и очутился на обрыве. Здесь под вербами его ждал Андрей со стаканчиком мороженого.

— Хочешь? Я научился брать из Памяти.

Андрей был годом старше, поэтому многое умел и знал куда больше своего друга. По его словам, не только мороженое, но и все вещи невидимками живут в Памяти — в травах и вербах, в их корнях и листьях, во всей природе.

— И в крапиве тоже? — спросил Василь. Он только что, поднимаясь по склону, обжегся об эту траву и сердился на нее.

— Конечно.

Василь не поверил другу, но спорить не стал. Он засмотрелся на дали, где стлался и курился туман. Вербы и тополя громоздились в нем диковинными башнями и становились за селом совсем смутными и расплывчатыми, как дым. А еще дальше почудилась Василю все та же еле слышная музыка древних степей. И снова сладко и тревожно заныло в груди.

— Идем скорее, — дернул он за рукав своего друга. — Может быть, увидим его.

— Кого? Пастуха? — рассмеялся Андрей. — Да никогда!

За крайними хатами и в самом деле пусто и так тихо, что слышно было, как с ветвей лозняка падали капли влаги. Солнце взбиралось все выше, легким паром поднимались к нему таявшие росы. Туман как-то сразу пропал, раскрыв перед ребятами просыпающийся луг. И уже пчелы вовсю гудели, золотым дождем падая на подсохшие клевера.

За холмами и высокими травами скрылось село. Ребята, не желая потерять к нему дорогу, шли вдоль берега. Ручей, напитываясь влагой полей, ширился и в одной из рощ, похожей на шумный птичий город, стал небольшой речкой. Попалась еще одна роща… и ребята очутились наконец в лесу. Небо скрылось за густым кружевом листвы; вверху среди ветвей прыгали солнечные пятна, темнели гнезда с горластыми птенцами. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, и те шептались, будто хотели что-то сказать.

— Дриады? — спросил Василь.

— В наших краях дриады редко бывают.

— А лешие? — Во рту у Василя пересохло от волнения. — Здесь водятся лешие?

— Не бойся, — ободрял его Андрей, но тоже почему-то шепотом. — Это в старинных сказках лешие злые. Они заводили маленьких ребят в глухие места. А сейчас лешие добрые. Они помогут, если что случится.

Однако никто не пришел на помощь, когда друзья попали в беду. Виновницей была кукушка, привораживающий голос которой слышался справа.

— Пойдем посмотрим, — предложил Андрей.

Ребята свернули от берега, миновали кустарник и очутились на залитой солнцем полянке. Большая серая птица, качнув ветку, вспорхнула, перелетела на другую полянку и снова заманивала:

— Ку-ку! Ку-ку!

Ребята — за ней. Сколько так продолжалось, они не помнят. А когда огляделись, поняли, что забрели в глухие, нехоженые места.

— Пойдем обратно по реке и выберемся, — заявил Андрей.

Но где река? Слева или справа? Еще через час или полтора Андрей уже не так уверенно, но еще храбрясь, сказал:

— Смотри под ноги. Ищи тропинку.

Но какая там тропинка! Кругом ни малейшего следа, ни одной примятой травинки.

Упавшие духом и уставшие друзья сели на бугрившиеся сухие корни сосны. Василь начал всхлипывать. Андрей хмурился, но еще крепился и посматривал по сторонам. Вдруг он насторожился: за кустом слышался голос. Ребята выглянули и на лесной лужайке увидели молодую светловолосую девушку. Она сидела на траве, нежно гладила цветы и тихо напевала.

Заметив малышей, девушка удивленно вскинула брови. Потом встала и засмеялась.

— Заблудились? И даже плакали? Ай-ай-ай, как не стыдно! Давайте знакомиться. Меня зовут тетей Зиной.

— Какая вы тетя, — возразил Андрей. — Может, на год старше моей сестры. А ей всего шестнадцать.

— Ну нет, я на тысячи лет старше, — улыбнулась тетя Зина. — Я родилась в глубокой древности.

Шутка, конечно, не из самых удачных, но ребята весело рассмеялись. Уж очень они были довольны тем, что их приключение закончилось благополучно. Да и тетя Зина была такой простой и приветливой. Лицо у нее ясное, как утренний рассвет, и синие-синие глаза. Не глаза, а васильки. А что за туфельки! Словно они сотканы из стеблей травы и пуха одуванчиков. Но еще удивительнее платье. Так и казалось, что на тете Зине сарафан, сшитый из весеннего луга, на котором фиолетовыми огоньками цвели фиалки. Василь понюхал — пахло фиалками, потрогал — вроде бы обычная ткань. И в то же время живой луг с пахучими фиалками.

— Красивое платье? — горделиво улыбаясь, спросила тетя Зина. — Это я сама придумала. Весенние луга — мое увлечение и моя специальность. Хотите, расскажу о травах и цветах?

— Есть хотим, — признался Андрей.

— Ах, да! Извините меня, хвастунью, — сконфузилась тетя Зина. — Пора обедать. Вы что умеете брать из Памяти? Только мороженое? Сейчас многому научу. Смотрите.

Девушка начала с простого, что ребята сумели бы и без нее, — набрала земляники, рдевшей тут же под ногами. Но потом пошло самое главное: на траве расстелилась белая с узорчатой вышивкой скатерть. И чего только здесь не было! Бананы и самые вкусные апельсины с далеких Балеарских островов. Рядом варенье, красивые ореховые пирожные и торты. Они будто таяли во рту, а когда Василь попробовал медовых кексов, голова у него приятно закружилась. Тетя Зина не отставала от ребят. На ее белых зубках так и хрустели поджаристые и рассыпчатые пончики.

— Я такая же сластена, как и вы, — смущенно призналась она, а после обеда предложила: — Попробуйте напиток «розовая заря».

— Разве такой напиток бывает? — засомневался Андрей.

— У меня многое бывает, — с лукавинкой ответила тетя Зина и подала ребятам забавные зеленые стаканчики, будто свитые из листьев и трав. Со дна луговых стаканчиков, наполненных розоватой жидкостью, поднимались пузырьки и лопались, рассыпались сияющей пылью. Друзья попробовали и переглянулись: и в самом деле пахло зарей, свежестью росистых полей и даже — странно! — голосами птиц.

— А теперь идемте и запоминайте дорогу.

По пути она рассказывала о лугах, что возносятся на заре к распахнувшимся небесам, о птицах, о своих любимых цветах.

— Пастушья сумка! Какое странное и чудесное название.

— А Пастух? — вспомнил Василь. — Кто он?

— Нахал, — нахмурилась тетя Зина, и словно тучка набежала на ее ясное лицо. — Не хотел познакомиться даже со мной. Ушел в туман, не сказав ни слова.

— Он приходит из легенд? С древних пастбищ?

— Кто его знает. Но пасет лошадок он хорошо. Кони всегда у него ухоженные и веселые. Да вот смотрите!

В это время ребята вышли из леса. В поле, гоняясь друг за дружкой, резвились кони.

Друзья делились со словоохотливой тетей своими мечтами. Андрей заявил, что обязательно станет астронавтом и будет, как он выразился, «бороздить звездное небо». Но тетя Зина, улыбнувшись, опять свернула на свое.

— Земные луга с их звездами-цветами лучше и красивее. Да и живут они со звездным небом одной жизнью. Не верите? Недавно вы ели землянику с наших родных полей. Так вот: вы ели Вселенную, ощущали вкус далеких звезд, вдыхали ароматы неведомых планет и галактик.

Шутку тети Зины ребята сочли на сей раз совсем уж неудачной. Но они из вежливости улыбнулись.

— Эх, вы, — обиделась тетя Зина. — Ничего-то вы не поняли.

Некоторое время она шла молча. Потом остановилась перед низинкой, где ярко, ну просто осколками солнца горели цветы, и на лице девушки словно заря утренняя засветилась — так славно улыбалась тетя Зина.

— Полевые лютики, — с нежностью произнесла она. — Бедные вы мои. Какие вы хрупкие рядом с грозными стихиями космоса. И в то же время какая сила неодолимая таится в вас!