И трубы спать не дадут до утра.

Под дробь барабанов, суровый боец,

На бранное поле пойдешь, как отец.

Баюшки-баю, баю, бай,

Баюшки-баю, скорей засыпай.

1815

ДЖОК ИЗ ХЭЗЕЛДИНА

"Что льешь ты слезы над ручьем?

Что слезы льешь с тоскою?

Пойди за сына моего

И стань ему женою,

Да, стань женою моего

Любимейшего сына..."

Но плачет дева - нужен ей

Лишь Джок из Хэзелдина.

"Мой Фрэнк и молод и силен

Что слезы лить напрасно?

Его владенья - Эррингтон

И Лэнгли-Дейл прекрасный;

В совете славен он умом,

В бою - отвагой львиной..."

Но плачет дева над ручьем:

"О, Джок из Хэзелдина!"

"На горделивом скакуне

С уздечкой золотою

Скакать ты будешь по стране

Владычицей лесною;

Заблещут на челе твоем

Алмазы и рубины..."

Но плачет дева над ручьем:

"О, Джок из Хэзелдина!"

И вот весь храм в огнях свечей,

Приходит час венчанья;

Жених, священник, сонм гостей

Томятся в ожиданье.

Нет, пировать не суждено

Отцу на свадьбе сына:

Невеста уж в горах давно,

С ней - Джок из Хэзелдина.

1816

КЛЯТВА НОРЫ

Горянка Нора молвит так:

"Мне юный граф - заклятый враг!

С ним не пойду венчаться я,

Тому порукой честь моя.

Пусть сгинул бы весь род мужчин

И граф остался бы один,

И властвовал над всей страной

Не буду я ему женой!"

"Обеты дев, - старик сказал,

Не вечны, словно льда кристалл.

Румянцем кручи залиты

То рдеют вереска цветы;

Но ветр осенний, в свой черед,

Убор их пламенный сорвет,

А граф до осени сырой

Горянку наречет женой!"

"Скорее, - Нора говорит,

На скалы лебедь залетит,

Вспять побегут потоки с гор,

Килхен падет на темный бор,

Шотландцы повернут назад,

Завидев блеск английских лат,

Чем я обет нарушу свой

И стану графскою женой!"

Но лебедь, словно снег бела,

Гнездо на озере свила,

Шумит поток без перемен,

Недвижен исполин Килхен,

Не дрогнул в битве грозный клан,

Круша свирепых англичан...

А что же с Норой молодой?

Горянку граф назвал женой!

1816

ВОЕННАЯ ПЕСНЯ КЛАНА МАКГРЕГОР

Луна над рекой, и туманы кругом,

И с именем клан, хоть без имени днем.

Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Заветный и славный наш клик боевой

Греметь осужден лишь ночною порой.

Идите ж, идите! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Не ваши уж ныне тех гор вышины,

Гленлейона селы, Кильчурна сыны.

Изгнанники все мы! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Не знает наш клан и главой где прилечь;

Но клан наш сберег и свой дух и свой меч.

Так смело же, смело! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Нет крова, нет пищи, нет имени нам...

Огню же их домы, их трупы орлам!

На битву, на битву! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Быть листьям в дубраве, быть пене в реке,

Быть нам в их владеньях с булатом в руке.

Спешите, спешите! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

Скакать через море придется коню,

Корабль поплывет на крутом Бенвеню,

Растает гранит по горам вековым,

Но мы не забудем, но мы отомстим.

Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!

Макгрегор, пора!

1816

ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕРЕМЕНА

Зеленый холм покоем дышит,

Садится солнце за него,

И вереск ветерок колышет,

Лица касаясь моего.

Равнина предо мной простерта

В румянце гаснущего дня,

Но яркость прежних красок стерта,

Она не радует меня.

Я равнодушными очами

Гляжу на серебристый Твид

И храм Мелроза, что веками

В поверженной гордыне спит.

Лощина. Озеро в тумане.

Деревья. Утлая ладья.

Ужель они не те, что ране?

Иль то переменился я?

Да, холст изрезанный не в силах

Художник кистью воскресить!

Разбитой арфы струн унылых

Перстам певца не оживить!

И взор мой пуст, и чувства немы,

Кладбищем мнится сад в цвету...

Долину светлого Эдема

Здесь я вовек не обрету!

1817

ПРОЩАЛЬНАЯ РЕЧЬ МИСТЕРА КЕМБЛА,

КОТОРУЮ ОН ПРОИЗНЕС

ПОСЛЕ СВОЕГО ПОСЛЕДНЕГО СПЕКТАКЛЯ

В ЭДИНБУРГЕ

Как старый конь, когда трубу услышит,

Копытом землю бьет и тяжко дышит

И, презирая отдых и покой,

Тревожно ржет и снова рвется в бой,

Так, вашим крикам радостным внимая,

Не верю я, что сцену покидаю

И что рукоплескания сейчас

Я слышу, может быть, в последний раз.

Но почему? Ужель иссякла сила,

Которая так долго вам служила?

Ведь юность можно рвеньем заменить,

Усталость - чувством долга победить.

А стариковские недомоганья

Лечить бальзамом вашего признанья.

О нет! Свеча, что догорит вот-вот,

Порой последней вспышкою сверкнет,

Но все ж, хоть этот свет бывает ярок,

Он быстро гаснет. Дотлевай, огарок!

Долг, рвение, признание людей

Не переспорят старости моей.

Нет, нет! Могу ли я, вкусивший славы,

Знать, что теперь лишь терпите меня вы,

И, вспоминая, как я здесь блистал,

Бесславно жить на пенсии похвал?

Нет! Мне ль терпеть, чтобы юнцы смеялись:

"Ужель им наши деды восхищались?",

А доброхот, усмешку затая,

Мне намекал, что, мол, зажился я?

Тому не быть! Мой долг велит мне, чтобы

И я прошел свой путь от сцены к гробу

И, словно Цезарь, в свой последний миг

Оправил тогу. Я уже старикГ

Всю роль исполнил я при полном зале,

Но для себя хочу сыграть в финале.

Итак, прощайте! Если, может быть,

Меня вам доведется не забыть,

Хотя, конечно, мне на смену скоро

Придут другие, лучшие актеры,

И если вы передо мной в долгу,

То неужели я забыть могу

Забыть часы тревог, надежд, волнений,

Забыть, как славу я стяжал на сцене,

Как создавал я здесь волшебный мир,

В котором жил неистовый Шекспир,

Как был нередко шквал рукоплесканий

Венцом моих трудов и упований...

Мгновенья эти память сохранит

А вся их радость вам принадлежит.

О край талантов и прекрасных женщин!

И музами и Марсом ты увенчан.

Смогу ли в сердце я слова найти.

Чтоб пламенно тебя превознести?

Но кончился мой монолог прощальный,

Свой колокол я слышу погребальный,

И я одно скажу вам, господа:

"Друзья мои! Прощайте навсегда!"

1817

ПОХОРОННАЯ ПЕСНЬ МАК-КРИММОНА

На борт стяг волшебный Мак-Лауда взяли.

Гребцы на местах, корабли на отчале.

Палаш и секира сверкают на воле,

И песню Мак-Криммон завел о недоле:

"Прощайте, утесы в бурунах и пене!

Прощайте, лощины, где бродят олени!

Прощайте же, озеро, речка и поле!

Мак-Криммон сюда не воротится боле.

Прощайте вы, сонные Квиллена тучи

И ясные очи, чьи слезы так жгучи!

Прощайте, о вымыслы бардов! В недоле

Мак-Криммону с вами не свидеться боле.

Мне бэнши стенанием смерть предрекает.

Мой плащ, словно саван, меня облекает.

Но сердце не дрогнет от скорби и боли,

Хоть мне не вернуться на родину боле.

И будут Мак-Криммона слышать стенанья

Все гэлы-изгнанники в миг расставанья.

Отчизна! Прощаюсь с тобой поневоле,

Возврата ж... возврата не будет мне боле.

Не будет во веки веков мне возврата!

Не будет во веки веков мне возврата!

Не будет во веки веков мне возврата!

Мак-Лауд вернется, Мак-Криммон умрет!"

1818

ДОНАЛД КЭРД ВЕРНУЛСЯ К НАМ

Доналд Кэрд вернулся к нам!

Доналд Кэрд вернулся к нам!