Ночью, пока летный состав праздновал и отдыхал, техники и оружейники готовили самолеты к боевому вылету. Старший техник эскадрильи по вооружению Сергей Малютенко вместе с механиком Сергеем Годованюком проверили подготовку вооружения самолетов. Оказалось, что к стокилограммовым бомбам нет взрывателей.

Спросили у своих коллег в соседних эскадрильях. У них самих взрывателей тютелька в тютельку. Основной эшелон с боеприпасами прибудет лишь через сутки. Что делать?

- Тезка, ты побудь около машин, - говорит Малютенко своему товарищу Годованюку. - А я мигом слетаю к болгарским техникам. Может у них разживусь.

Вскоре он возвратился с болгарскими взрывателями. Тут же Малютенко инструктирует своих помощников, как приспособить взрыватели к бомбам. Благодаря находчивости и смекалке Сергея Малютенко самолеты эскадрильи наутро были готовы к бою.

За пределами Родины преобразились и девушки полка: Валя Максимова, Тося Самохина, Лиза Шашева, Саша Музюкова и другие. То ли они сознавали что мы были на чужой земле, то ли комсорг полка Иосиф Цукерман их так настроил, то ли просто женское чутье им подсказало, уж не знаю что, только они, выполняя отлично свои служебные обязанности оружейниц, всегда в образцовом порядке держали по-прежнему самолеты и еще находили время, чтобы погладить ребятам одежду, постирать белье и подворотнички. Девчата полка, не сговариваясь постоянно следили за внешним видом т опрятностью своих экипажей.

А Валю Максимову командование полка послало с пакетом в штаб дивизии. И девушка шла, перебарывая страх, несколько километров лесом, где только что прошел бой и еще лежали не убранные трупы. Она доставила пакет в назначенный срок и была отмечена благодарностью командования дивизии.

Полк сделал 45 боевых вылетов с этого болгарского аэродрома. Летали мало. Наши наземный войска настолько стремительно продвигались вперед, ломая сопротивление противника, что мы едва успевали за танками и пехотой.

Адъютант 3-й эскадрильи старший лейтенант Борис Тропкин рассказывает:

"В ходе быстрого продвижения наших войск на запад нам приходилось часто менять аэродромы. Перелеты зачастую происходили попутно с выполнением боевой задачи и посадкой уже на новом месте базирования. Тут требовалась исключительно слаженная и четкая работа технического составов полка. Обычно на новый аэродром "выбрасывалась" передовая команда: офицер штаба или адъютант одной из эскадрилий и шесть-десять техников. Возглавлять такую команду нередко поручалось и мне. Мы обеспечивали прием самолетов, вернувшихся с боевого задания, и подготовку их к возможному повторному вылету. А потом уже прибывал и основной состав полка.

Перебазирование во фронтовых условиях обычно требовало от всех служб полка большой организованности и собранности. Все перебазировки мы совершали успешно. Нытиков среди нас не было. И летчики, и техники, и мотористы, и оружейники проявляли максимум самодисциплины и старания, чтобы справиться с поставленной задачей. Были случаи, когда младшие специалисты Михаил Сорокин, Степанида Сальникова, Прасковья Загузова и другие, проявляя находчивость и смелость, добровольно вызывались на перелет в бомбоотсеках или на выпущенных и зафиксированных от складывания подкосах шасси и в других местах самолета.

В третьей эскадрилье в состав передовой команды, как правило, назначались техники звеньев Федор Нестеров, Сергей Попов., механики самолетов Константин Тарасенко, Семен Синицын, Сергей Яковлев, Радек Жилин, оружейники Дмитрий Янченко, Сергей Шило, Иван Афонин.

Службу вооружения в полку возглавлял Иван Никифорович Афанасенко. Опытный специалист, исполнительный офицер, чуткий и внимательный к своим подчиненным, он многое сделал, заботясь о воспитании кадров - специалистов по вооружению. Со своей службой, укомплектованной преимущественно девчатами, он всегда за удивительно короткие сроки успевал снаряжать к бою самолеты и показывал личный пример в работе."

Перебазируемся на новый аэродром Видбол.

Наступил октябрь. Началась беспокойная пора осенних дождей. На задания летали мало из-за плохой погоды. Аэродром на низком берегу Дуная. Вода в реке поднялась. Заливает летное поле. Приказано перебазироваться. Взлетаем, а вода свищет из-под колес. Воздушные стрелки вместе с техническим составом едут по железной дороге.

- Прощай, гостеприимная страна Болгария!

Мы на пороге Югославии.

Приземляемся на аэродроме в Белграде. А остальная часть полка следует за нами поездом. Иван Григорьев рассказывал:

"Ночью на катере переправились через реку Мораву. Днем было опасно. Прибыли в предместье Белграда днем. Вошли в освобожденный накануне Белград. Югославские партизаны, спустившиеся с гор, пригласили к себе ночевать.

Входим в большой просторный зал одного из уцелевших от бомбежек домов. На полу спят вповалку народные мстители. Тихо, чтобы не потревожить, ложимся рядом. А рано поутру выходим в город.

На улицах ни души, одни патрули. Горят зажженные восковые свечи, которыми благодарные жители Белграда чтят своих освободителей."

Полк имел официальную встречу с югославскими летчиками. Ведем дружеский разговор, поем песни.

Нам всем очень по душе песня "Ночь над Белградом", которую проникновенно пел Николай Есауленко под вечный свой спутник - баян. Песня сильно понравилась югославам. Правда, нас несколько удивило, что они ее слышали впервые...

- Добрая песня, - говорит югославский летчик, виски которого обильно тронуты сединой. - Крепка, как водка, слезу вышибает...

В Белграде был у нас смешной случай.

Среди бела дня показался над аэродромом самолет. Двухфюзеляжный, идет метрах в четырехстах от земли. Опознавательный знак сбоку, на фюзеляже, какой-то неизвестный, похожий на немецкий крест.

- Рама!

- Знаки не наши!

- Чужой!

Кричим воздушным стрелкам:

- Бейте, пока не улетел!

Бежим к своим штурмовикам. А самолет тем временем делает круг над аэродромом, выпускает шасси и идет на посадку. Подруливает. На фюзеляже белая звезда и по бокам две белые полоски. Догадываемся: самолет американский.

Летчики спрыгнули на землю. Окружили мы их. Стоим молча. Они, видимо, перепугались, тоже не говорят ни слова.

Вспомнил кто-то из ребят, что Фима Фишелевич знает английский. Кричат ему:

- Фима, подойди, скажи что-нибудь союзникам!

Он выскочил откуда-то из-под самолета, на секунду задумался и вдруг скороговоркой выпалил американцам: Ду ю спик инглиш{3}?

Все вокруг дружно и весело расхохотались. А Фима стоит розовый от смущения. Ни слова ни по-английски, ни по-русски, словно язык отнялся. Позже выяснилось, что американский самолет заблудился и попал к нам случайно.

Накормили, напоили экипаж союзников и отправили восвояси. Наблюдение за воздухом усилили. Постоянно стали летать истребители.

С Белградского аэродрома летали на задание лишь один раз, на разведку с фотографированием. Перелетели потом в Венгрию, н аэродром близ города Сегед. Здесь уже были наши истребители.

Неожиданно налетели вражеские самолеты. Истребители спешно поднялись в воздух. Отогнали противника. Сбили один "мессер". Иван Григорьев ранен, отправлен в госпиталь. Но через неделю вернулся с палочкой в строй.

В Венгрии население встречало нас хорошо. В глазах венгров отнюдь не было неприветливости и холода. Скорее наоборот, их лица светились благожелательностью и любопытством. Наши шустрые ребята, воздушные стрелки и мотористы, довольно быстро освоились, и, несмотря на совершенно непонятный венгерский язык, оживленно беседовали с венграми. Десяток-два слов выучить не так уж сложно. Добавьте к ним выразительные жесты - и общение налажено, если только этого хотят обе стороны.

На аэродроме стоят два полка: истребительный и штурмовой. Друг другу помогают, чем только могут, и делом и советом. Словом живут как две советские семьи, попавшие за границу.

По одну сторону взлетной полосы стоят истребители, по другую - штурмовики.