- Не ворованное! - сказал я.-Отец это не плавит. Он выбрасывает его, я подбираю.
- А-а! - презрительно протянул он. - Значит, ты у нас честный мальчик.
- Говорят тебе, прекрати! - снова вмешался Леонардо Серобо.- Конечно же Тигран честный мальчик.
Цепь на двери снова заскрипела, и вошел Иезуит Каро.
Он подмигнул Леонардо Серобо, с какой-то странной усмешкой посмотрел на меня и спросил:
- Пришел, да? - и, повернувшись к Леонардо Серобо, добавил: - Ведь говорил же я, что придет, а ты не верил, думал, испугается.
- Чего ему было пугаться? - с видом невинной овечки спросил Рыжий Давид.
- Кто знает?
- Мы ведь не дикие звери, чтоб нас бояться.
- Что верно, то верно, не звери.
- И не привидения.
- И не привидения, - подтвердил Рыжий Давид.
И они все втроем засмеялись.
Я беспокойно оглянулся вокруг. Игра игрой, но все это мне мало нравилось. Мы с Нвард играли, пираты и их адъютант, похоже, вовсе и не собираются шутить да играть. Вон с каким удовольствием они издеваются надо мной, смеются прямо в лицо.
А воск тем временем растаял.
Леонардо Серобо алюминиевой вилкой помешал густую желтоватую массу.
- Давай .формочки! -приказал он.
- Наливай.- Иезуит Каро подставил тоненькие железные колбочки.
Они быстро разлили горячий воск, дали ему остыть, затем завернули железки, вытащили из них свечи и сложили их в коробку. Я внимательно следил за всем, что они делают.
- "Историю свечи" читал? - спросил Иезуит Каро.
- Чего?
- Откуда, - пожал плечами Леонардо Серобо. - В нашей школьной библиотеке всего один экземпляр этой книжки, и та у нас. Очень интересная вещь. Фарадей словно для нас ее писал.
- До воскресенья штук пятьсот сделаем? - глядя в небо, спросил Иезуит Каро.
- Должны сделать. Ночь превратим в день и сделаем! - решительно сказал Леонардо Серобо. - Хорошо, Тигран принес нам воск. В воскресенье очень много народу. Какой-то большой праздник...
Он походил взад-вперед, остановился и озабоченно сказал: - Продавать их тоже трудно. Втроем, чего доброго, не справимся.
- Конечно, не справимся, - поддакнул Рыжий Давид.
- Нам бы еще кого-нибудь в помощь...-вздохнул Иезуит Каро.
- Помощников-то сколько хочешь найдется, - сказал Леонардо Серобо. Только не всякому довериться можно.
- Пойду, что ли? - проговорил я, решив, что мое присутствие тут излишне. У них свои заботы.- Давайте деньги...
Мне не ответили.
- Сейчас во всем мире не найдешь, кому можно верить, - продолжал свое Леонардо Серобо.
Я не понимал, почему они делают вид, что забыли обо мне, и не отдают моих денег. Взял бы я их и ушел, чего мне тут делать?
Они тем временем еще расплавили воску и снова разливали его в формочки.
- Врача нового видели? - спросил Леонардо Серобо.- Недалеко от нас живет...
- Я ухожу, - решительно сказал я.
Леонардо Серобо потрогал формочки, остыли или нет.
- Напрасно стараемся,- сказал Иезуит Каро. - Втроем нам много не продать...
- А Тигран нам помочь не хочет? - Леонардо Серобо вопросительно посмотрел на Рыжего Давида. Да-да, именно на него, а не на меня! Словно бы меня тут и не было.
- Ты думаешь, он надежный человек? - вопросом на вопрос ответил Иезуит Каро.
- Думаю, что да! - обернувшись к Рыжему Давиду, Леонардо Серобо спросил: - Ты отдал ему деньги за воск?
Надо же, как будто не слыхал моих слов!
- Давид, деньги за воск ты дал?
- У меня не было денег.
- Сколько мы ему должны?
- Что-нибудь около рубля. .
- Если поможет нам в воскресенье, дадим ему пять.
- О! Тигран, чего доброго, станет миллионером!
- Отдайте мне мой рубль - и я пойду! - сказал я.
- А если он не согласится нам помочь, что тогда? - не реагируя на мою просьбу, спросил Рыжий Давид.
- Не дадим ему ни копейки.
- Как это? - вскричал я.-Мы же договорились!
- Сейчас заревет, - усмехнулся Иезуит Каро.- Не терплю плакс.
- Не больно-то цацкайтесь с ним. Станет морочить голову, познакомьте его с приемом японской борьбы.
- С японским приемом? Ну это чересчур! Отдаст богу душу. От одного удара переломится надвое! - Иезуит Каро ехидно хмыкнул.
Я, естественно, испугался. Пираты обычно бывают очень сильными.
- Так уже и надвое? - усомнился Леонардо Серобо.
- Хочешь покажу, как это я делаю? А ну, Давид, давай-ка ту палку.
Рыжий Давид ринулся в темные угол ацатуна и через мгновение появился с шестом в руках. Он положил его на скамейку. Иезуит Каро облизнул правую ладонь, резкими рывками дважды резанул воздух и с силой опустил на шест.
Палка разлетелась на две половинки, я невольно сжался, втянул шею в плечи.
- Молодец! -похвалил Леонардо Серобо.-Теперь я верю, что ты и голову оторвешь с маху.
- Я пойду. Давай мой рубль, - сказал я, стараясь казаться спокойным. Но, по-моему, мне это не удалось, и голос мой прозвучал очень даже жалостливо.
- Может, сейчас его двинуть? Японским или древнеиндийским?
- Древнеиндийским? Это еще что? - уже по-настоящему удивился Леонардо Серобо.- Новый прием?
- Говорю же тебе, древнеиндийский! - повторил Иезуит Каро.- Если бы новый, то и назывался бы он новоиндийским! Так как же с ним поступить?
- Как хочешь. Но попробуй сначала уговорить его, объяснить, что к чему. Тигран парень хороший. Он поймет нас. К тому же вместо рубля заработает целых пять рублей и станет миллионером. Как Форд, Морган или, скажем, Гюльбекян...
- А если он не поддастся?
- Тогда придется познакомить его с одним из приемов - с японским или древнеиндийским. Можно и Каро-Канн применить! - сказал Леонардо Серобо.
- Каро-Канн это в шахматах! - не удержался и поправил я.
- Ты лучше отвечай, согласен помогать нам или нет?
Ну что мне оставалось делать!
- Хорошо, - сказал я.-В воскресенье приду. Тогда и деньги отдадите.
И, выйдя из ацатуна, я смело зашагал по темному двору Смело, потому что Иезуит Каро остался в ацатуне, и никто, я был в этом уверен, не выскочит из кустов мне наперерез.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В тысячелетнем монастыре. Странный шепот. Незнакомец.
Кто он?
"Как хорошо, что на свете бывают пираты!" Тяжело дыша, мы еще на несколько шагов приблизились к монастырю и остановились.
Всегда хорошо оказаться в этих местах с кем-то из чужих, не с лусашенцем. Вроде бы всегда видишь один и тот же монастырь, но, когда со мной бывают приезжие, я словно бы тоже впервые вижу все окрест. И все мне кажется новым. Вот, к примеру, вывеска. Обыкновенный лист железа.
Покрашенный белилами лист, и на нем черными буквами написано, в каком столетии построен монастырь, кто его построил, каким набегам вражеских племен он подвергался и кто потом "залечил" его раны, реконструировал... А в самом низу надпись крупными буквами напоминает о том, что это архитектурный памятник, и охраняется он государством и что порча его карается законом... Сто раз я читал эту вывеску и каждый раз задумывался о чем-нибудь из прошлого...
Ограда тысячелетнего монастыря местами уже разрушена, а каменные плиты во дворе истерлись и вогнулись.
В дождь вода- набирается в эти впадины, и тогда монастырь отражается в водном зеркале. Это очень красиво, жаль, что сейчас нет дождя. Нет и в ближайшие дни не предвидится...
Мы прошли через двор к .входу в храм. Я остановился и, показывая на огромную дверь, сказал Нвард:
- Посмотри-ка на нее повнимательней.
Это была тяжелая и массивная деревянная дверь. Двустворчатая. Резная. Ни один из. орнаментов не повторялся.
Я уже точно знал, что повторов нет, - тысячу раз рассматривал эту резьбу: сплетающиеся, скрещивающиеся и бесконечные линии узора захватывали магической силой, и я, сам не зная как, ясным днем, в двадцатом веке, начинал прекрасное путешествие в давно минувшие времена, в другие миры, в другие, но тоже бывшие Арменией, только далекой, древней.
