— Установлен акустический контакт, это подводная лодка! — послышался голос акустика по системе внутренней связи. Характерные линии на экране точно совпадали со звуками, испускаемыми на большой скорости «новембером», и торпеда, догоняя подводную лодку, посылала уже непрерывные акустические импульсы. — Торпеда быстро сближается с целью…, все идет хорошо, Такко, сближается, сближается — попадание в цель! — Шум, издаваемый торпедой, слился на экране с шумом подводной лодки, и на дисплее появилась сверкающая вспышка. Оператор на борту «Ориона» переключил акустический буй с активного режима на пассивный, записывая грохот взрыва боеголовки. Шум винтов субмарины прекратился, снова послышался звук врывающегося в балластные цистерны воздуха, который быстро затих, когда подводная лодка нырнула в темные глубины океана.

— Лодка потоплена! Лодка потоплена! — восторженно воскликнул Такко.

— Подтверждаем это, — произнес по радио Моррис. — Отлично сработано, «Блюберд». Вот это сделано по-настоящему быстро!

— Понял вас, «Фаррис». Спасибо, сэр! Вы нам здорово помогли со своим вертолетом и обнаружением подлодки, парни. Черт побери, да мы сделаем вокруг вас несколько кругов, капитан, похоже, что сегодня вам все удается. Конец связи.

Моррис подошел к углу рубки и налил себе чашку кофе. Итак, они помогли потопить пару советских субмарин.

Координатор тактических действий проявил меньший энтузиазм.

— Мы потопили невероятно шумный «фокстрот» и «новембер», совершивший грубую ошибку. Вы полагаете, шкипер, что у него был приказ следовать за конвоем и докладывать курс и скорость, потому мы и потопили его?

— Наверно, — пожал плечами Моррис. — Если Иван заставляет своих шкиперов делать такое, видно, они хотят всем руководить из центра, но это быстро изменится, когда они увидят, что при такой тактике теряют подлодки. В свое время мы тоже прошли этот урок.

У Макафферти появился свой акустический контакт. Они следили за ним уже больше часа, акустики пытались распознать случайные шумы и отличить их от дискретных сигналов на своих визуальных дисплеях. Полученную информацию они передавали группе слежения и ведения огня — четырем специалистам, склонившимся над прокладочным столиком в кормовом углу центра боевых действий.

Макафферти знал, что в команде уже ходят слухи. Сначала пожар на верфи — еще до того, как, ракетоносец был спущен на воду. За; тем — приказ уйти из Баренцева моря, хотя именно в тот момент они нужны были там больше всего. Далее — подверглись нападению своего же самолета… Неужели «Чикаго» так и будут преследовать неудачи, неужели над ним нависла темная судьба невезучего корабля? — думали матросы. Старшины и офицеры старались противиться этой мысли, но старшины и офицеры тоже были суеверными, что характерно для всех моряков, а для подводников является просто профессиональной чертой. «Если тебе не везет, ты нам не нужен», — сказал однажды знаменитый адмирал-подводник. Макафферти уже не раз слышал эту фразу. Пока ему явно не везло.

Капитан подошел к прокладочному столику.

— Что происходит?

— Пеленг почти не меняется. Он находится, должно быть, далеко от нас, шкипер, где-то в третьей зоне конвергенции. Милях в восьмидесяти. Он не приближается к нам. Если бы он покинул зону, мы утратили бы сигнал. — Помощник капитана явно устал. На лице его были отчетливо видны следы напряжения последней недели. — Капитан, если бы спросили мое мнение, я бы сказал, что мы преследуем атомную подлодку. По-видимому, достаточно шумную. Акустические условия сейчас прекрасные, так что в нашем распоряжении три зоны конвергенции. И я готов спорить, что она занимается тем же, чем и мы, — патрулирует заданный участок. Не исключено, она описывает такие же круги, как и мы. Это, возможно, и объясняет минимальные изменения в пеленге.

Капитан нахмурился. Этот акустический контакт был единственным, который ему удалось установить с начала войны. Сейчас его ракетоносец находился у северной границы зоны патрулирования, а цель находилась, наверно, на противоположной стороне. Если он направится к ней, то почти весь район, охраняемый им, останется открытым…

— Будем преследовать ее, — скомандовал Макафферти. — Руль на левый борт десять градусов, поворачиваем налево на курс три-пять-один. Машины вперед на две трети мощности.

«Чикаго» быстро завершил поворот и направился на север, развивая скорость пятнадцать узлов — максимальную, при которой он плыл почти неслышно. При пятнадцати узлах от субмарины исходил всего лишь незначительный шум. Риск обнаружения его противником был невелик, поскольку даже при этой скорости гидролокаторы ракетоносца могли обнаружить противника на расстоянии от пяти до десяти миль. Четыре торпедных аппарата «Чикаго» были заряжены двумя торпедами Мк-48 и двумя противолодочными ракетами «гарпун», способными поразить и надводный корабль. Так что, какой бы ни была цель — субмариной или надводным кораблем, — «Чикаго» справится с ней.

— Вы вышли на связь слишком рано, «Ищейка», — ответила «Конура».

Эдварде сидел между двумя валунами, опираясь спиной о третий, и держал на колене антенну. Он надеялся, что направил ее в нужную сторону. Русские, решил он, находились главным образом на побережье между Кефлавиком и Рейкьявиком, гораздо западней направления на спутник. Но внизу виднелись жилые дома и производственные корпуса, и они могли установить там пост прослушивания…

— Нам нужно было добраться до этого места, прежде чем совсем рассветет, — объяснил лейтенант. Последний километр они преодолели бегом, освещенные сзади поднимающимся солнцем. Эдварде с удовлетворением отметил, что морские пехотинцы дышали тяжелее его.

— Насколько безопасно выбранное вами место?

— На дороге внизу заметно движение транспорта, но это примерно в миле от нас.

— О'кей, вы видите на юго-западе электрическую подстанцию? Эдварде одной рукой поднес к глазам бинокль, чтобы удостовериться, что это именно она. Место, где они находились, называлось Артун, так было написано на карте. Здесь размещались основные трансформаторы, электросети. Высоковольтные линии электропередач протянулись с востока, а от подстанции шли провода, питающие города и поселки в этой части острова.

— Да, я вижу ее.

— Как у вас дела, «Ищейка»?

Эдварде едва не ответил, что все идет хорошо, но вовремя спохватился:

— Плохо. Очень плохо.

— Понятно, «Ищейка». Следите за этой подстанцией. Что вы видите вокруг нее?

— Одну минуту. — Лейтенант положил антенну на валун и внимательно осмотрел подстанцию в бинокль. Ага! — За углом на западной стороне виден бронетранспортер. На открытом месте стоят трое — нет, четверо — вооруженных людей. Больше ничего.

— Очень хорошо, «Ищейка». Не сводите глаз с этой подстанции. Если рядом появятся зенитные ракетные установки, сообщите нам. Нам нужна также информация о появлении истребителей противника. Записывайте, сколько войск и грузовиков вы увидите; куда они направляются. Понятно?

— Да. Мы будем вести записи и передавать вам.

— Отлично. У вас все идет отлично, «Ищейка». Ваша задача сейчас наблюдать и докладывать нам, — напомнил «Конура». — Всячески избегайте контакта с противником. Если увидите вражеских солдат, которые направляются в вашу сторону, немедленно уходите. Не пытайтесь сообщать нам об этом, уходите сразу. А вот потом, когда снова окажетесь в безопасности, доложите, что произошло. Теперь уходите из эфира.

— Понятно. Конец связи. — Эдварде убрал антенну и уложил рацию в рюкзак. Он уже так привык к этому, что мог доставать и укладывать ее с закрытыми глазами.

— Что нам передали, лейтенант? — спросил Смит.

— Нам приказано расположиться здесь и следить за электроподстанцией, — проворчал Эдварде.

— Вы думаете, нам могут приказать уничтожить ее?

— Подстанцию слишком хорошо охраняют, сарж, — ответил Эдварде. Он потянулся и открыл сумку с пайками. Гарсиа находился на посту на вершине холма, а Роджерс спал. — Что у нас на завтрак?