— Чиф, предположим, что эти два обнаруженных вами контакта — русские «танго», идущие на скорости около десяти узлов. На каком расстоянии они могут находиться?

— При существующих условиях…, от десяти до двенадцати миль. Но к этим цифрам нужно относиться с большой осторожностью, сэр.

Еще три линии акустических буев начали появляться к северу от «Чикаго». Макафферти перешел в рубку, чтобы посмотреть, как выглядит общая картина на прокладочном планшете. Предполагалось, что промежуток между буями в две мили, и это позволяло определить расстояние.

— Русские не отличаются утонченностью, верно? — спросил старпом.

— Зачем напрасно беспокоиться, если это не вызвано необходимостью? Давай-ка посмотрим, как лучше проскользнуть между буями.

— Чем занимаются наши друзья?

— Надеюсь, они тоже движутся на север. Мне даже не хочется думать, какие силы могут перебросить сюда русские. Ну-ка, попробуем направиться вот сюда.

Старпом отдал приказ. «Чикаго» снова двинулся вперед. Вот сейчас они сумеют убедиться в том, действительно ли антиакустические пластинки на корпусе поглощают звуковые колебания. На планшете виднелись и последние известные пеленги на русские субмарины. Макафферти знал, что они тоже будут двигаться под прикрытием стены звуков. Когда он обнаружит их снова, они могут оказаться на опасно близком расстоянии. «Чикаго» погрузился на большую глубину — он ушел на тысячу футов и начал красться к точке, находящейся точно посредине между парой акустических буев, действующих в активном режиме.

За кормой появилась другая торпеда, Макафферти предпринял маневр уклонения и тут же понял, что торпеда нацелена на кого-то другого или не нацелена вообще. Было слышно, как она двигалась еще несколько минут, затем звук ее винтов стих. Идеальный способ нарушить концентрацию, подумал Макафферти, возвращая лодку на прежний курс.

Пеленги на акустический буй менялись по мере сближения. Буи находились почти точно на расстоянии двух миль друг от друга, по миле от каждого борта. «Чикаго» пересек первую полосу буев, скользя почти у самого дна. Буи действовали в таком режиме звуковых частот, что их импульсы были отчетливо слышны внутри корпуса субмарины. Совсем как в кино, подумал капитан, наблюдая за тем, как члены команды, непосредственно не занятые управлением лодкой, смотрели по сторонам, словно звуки ласкали стальной корпус. Вот уж действительно ласка, промелькнула мысль. Вторая полоса буев располагалась в трех милях за первой. «Чикаго» чуть повернул налево и направился к другому просвету между буями.

Скорость уменьшилась теперь до четырех узлов. Старший акустик сообщил о возможном контакте в северном направлении, но контакт тут же исчез. Может быть, это была «танго», а может быть, и совсем ничего. Все-таки контакт нанесли на планшет. Подводной потребовался почти час, чтобы достичь второй полосы активно действующих буев.

— Торпеда в воде по левому борту! — выкрикнул акустик.

— Право на борт, самый полный вперед!

Винт «Чикаго» взбил воду, одарив шумом русский самолет, сбросивший торпеду на возможную цель. Они мчались с максимальной скоростью в течение трех минут, ожидая дополнительной информации о торпеде.

— Где она?

— Испускает гидроакустические импульсы, сэр, — но в противоположную сторону, пеленг меняется на юг, слева направо, и ослабевает.

— Машины вперед, треть хода, — распорядился Макафферти.

— Еще одна торпеда — пеленг ноль-четыре-шесть!

— Право на борт, полный вперед, — снова прозвучал приказ капитана. Он повернулся к старпому. — Знаешь, что они сделали? Сбросили торпеду, чтобы спугнуть нас и заставить набрать скорость. Проклятье! — А ведь это и впрямь отличный тактический ход, подумал Макафферти. Тот, кто придумал это, знает, что мы не можем не отреагировать на торпеду.

— Но откуда им известно, что мы в этом районе?

— Может, просто догадываются, а может быть, услышали слабый звук. Теперь они установили контакт.

— Пеленг на торпеду ноль-четыре-один. Посылает в нашу сторону гидроакустические импульсы, но не знаю, сумела ли засечь нас, сэр. Капитан, у меня новый контакт по пеленгу ноль-девять-пять. Звуки машины — похоже на подводную лодку.

— А это что? — прошептал Макафферти. Он оставил русскую торпеду за кормой и прижался к самому дну. Чувствительность гидролокатора уменьшилась до нуля, когда скорость субмарины перевалила за двадцать узлов. Приборы лодки продолжали все-таки слышать высокочастотные импульсы, испускаемые торпедой, и Макафферти развернул лодку, чтобы удерживать торпеду за кормой, когда она устремилась вслед за «Чикаго».

— Всплываем до ста футов! Выпустить шумовую приманку!

— Поднять горизонтальные рули до предела! — Офицер управления группой погружения приказал немного продуть носовую цистерну, приподняв таким образом форштевень и ускорив всплытие лодки. Вместе с выпущенной шумовой приманкой это создало колоссальное завихрение в воде. Торпеда устремилась к нему и проскочила под «Чикаго». Это был удачный маневр, хотя и продиктованный отчаянием. Подводная лодка быстро всплывала, ее корпус потрескивал по мере уменьшения наружного давления. Где-то поблизости находилась субмарина противника, и теперь она отчетливо слышала разные звуки, исходящие от американской подлодки. Макафферти оставалось одно — попытаться уйти. Он не сомневался, что вражеская подводная лодка устремится в погоню, а где-то внизу описывает круги самонаводящаяся торпеда, но капитан не понимал, каким образом здесь вообще могла оказаться подводная лодка. Он уменьшил скорость «Чикаго» до пяти узлов и повернул, как только у торпеды кончился запас хода. Осталась проблема: где-то вблизи находится советская субмарина.

— Она не может не знать, где мы, шкипер.

— Верно, старпом. Гидропост, это рубка — начинаем круговой поиск в режиме «янки»! — При такой ситуации обе стороны могли прибегнуть к нестандартной тактике. — Группа управления огнем, приготовиться к немедленному торпедному залпу.

Редко используемый активный гидролокатор, расположенный в носу «Чикаго», потряс

воду мощными низкочастотными импульсами.

— Контакт, пеленг ноль-восемь-шесть, расстояние четыре тысячи шестьсот!

— Приготовиться к торпедному залпу!

Через три секунды стальной корпус субмарины завибрировал от акустических волн советской подводной лодки.

— Торпеды готовы! Трубы три и два!

— Проверить пеленги — пуск! — Торпеды были выстрелены почти одновременно. — Отсечь провода! Погружение на тысячу футов, самый полный вперед, лево на борт, новый курс два-шесть-пять! — Подводная лодка развернулась и устремилась на запад. Выпущенные ею торпеды помчались к цели.

— Торпеды в воде со стороны кормы, пеленг ноль-восемь-пять.

— Терпение, — произнес Макафферти. Ты ведь не рассчитывал, что мы предпримем такой шаг, правда! — Молодцы торпедисты! Мы выпустили торпеды на целую минуту раньше противника. Скорость?

— Двадцать четыре узла и продолжает увеличиваться, сэр, — ответил рулевой. — Проходим отметку четыреста футов, сэр.

— Гидропост, сколько русских рыб преследует нас?

— По крайней мере три, сэр. Наши датчики принимают их сигналы. Думаю, они замкнулись на нас.

— Старпом, через несколько секунд мы сделаем поворот и изменим глубину. Как только начнется маневр, выстрелите четыре шумовые приманки с интервалами в пятнадцать секунд.

— Слушаюсь, капитан.

Макафферти встал за спиной рулевого. Парню только вчера исполнилось двадцать лет. Руль был направлен вдоль оси судна, горизонтальные рули опущены на десять градусов, подводная лодка проскочила отметку пятьсот футов и продолжала стремительно погружаться. Скорость достигла тридцати узлов. По мере того как «Чикаго» приближался к пределу своего хода, ускорение замедлялось. Капитан похлопал парня по плечу.

— Все. Поднять горизонтальные рули на десять градусов и положить руль направо на двадцать.

— Слушаюсь, сэр!

Корпус субмарины содрогнулся от мощного взрыва — их торпеды нашли свою цель. Члены экипажа все как один вздрогнули или съежились — каждого преследовали собственные страхи. Внезапный маневр «Чикаго» привел к образованию мощного водоворота, еще более усилившегося от четырех шумовых приманок, выпущенных старпомом. Небольшие цилиндры с газом наполнили водоворот массой пузырьков, образовав отличную акустическую цель для русских торпед, в то время как сама подводная лодка стремительно уходила на север. Она проскочила прямо под гидроакустическим буем, однако русские не могли сбросить новую торпеду, опасаясь помешать уже пущенным.