— Однако самое странное заключается в том, — продолжил О'Мэлли, — что ты делаешь что-то интересное. Охотиться за подводными лодками исключительно трудно. Для этого требуется полная собранность, огромный опыт и способность к абстрактному мышлению. Тебе нужно понять, как мыслит противник, и одновременно думать, что ты уничтожаешь неодушевленный предмет. Вам, наверно, это кажется странным? Так вот, если хочешь успешно выполнить задание, не нужно задумываться об этом аспекте работы. В противном случае ты не сможешь справиться с ней.

— Вы считаете, что мы победим?

— Это зависит от ребят, воюющих на суше. Наша задача заключается в том, чтобы оказать им поддержку. Этот конвой достигнет цели.

— Мне сказали что вы погибли, — сказал Береговой.

— На этот раз ни малейшей царапины. Правда, разбудили Ваню, а он так крепко спал. Как развивается наступление?

— Начало многообещающее. Мы продвинулись здесь на шесть километров и почти на столько же у Шпринге. Не исключено, что завтра сумеем окружить Ганновер.

Алексеева не оставляла мысль: а вдруг главнокомандующий действительно прав? Может быть, оборонительные линии НАТО настолько растянуты, что прорыв неизбежен?

— Товарищ генерал, — послышался голос офицера армейской разведки. — Получено сообщение о прорыве немецких танков в Эльдагсене. Радист, передавший об этом, тут же прервал передачу.

— Где находится этот Эльдагсен, черт побери? — спросил Береговой, наклонившись к карте. — Господи, но ведь это десять километров у нас в тылу! Немедленно проверьте эту информацию.

Неожиданно вздрогнула земля, раздался рев двигателей реактивных самолетов и взлетающих зенитных ракет.

— Они уничтожили наши радиопередатчики, — доложил офицер связи.

— Переключитесь на запасные! — приказал Алексеев.

— Это и были запасные. Основную радиостанцию разбомбили вчера вечером, — сообщил Береговой. — Сейчас спешно монтируют замену, так что пока нам придется пользоваться тем, что у нас есть.

— Нет, — решительно покачал головой Алексеев. — Если нужно координировать наступление войск, мы будем делать это во время движения.

— Я не могу осуществлять взаимодействие частей таким образом!

— Когда погибнете, то не сможете осуществить взаимодействие и вовсе.

Происходящее походило на ночной кошмар только с той разницей, что, когда ты просыпаешься, кошмары исчезают, напомнил себе Макафферти. Над морской поверхностью кружили по крайней мере три противолодочных самолета «беар-F», непрерывно сбрасывающие акустические буи. Два фрегата типа «кривак» и шесть сторожевых кораблей «гриша» виднелись на экране гидролокатора. Наконец, к ним решила присоединиться и подводная лодка типа «виктор-III».

«Чикаго» сумел немного уменьшить колоссальное превосходство противника. За последние несколько часов ему удалось с помощью искусного маневрирования потопить «Виктора», одного «гришу» и повредить «кривак», однако ситуация продолжала ухудшаться. Русские давили их численным превосходством, и Макафферти понимал, что дольше отбиваться от них он не сможет. За то время, которое ему понадобилось, чтобы выследить и потопить «Виктора», надводные корабли сумели приблизиться на пять миль. Как это случается при встрече боксера с уличным драчуном, «Чикаго» мог сохранять преимущество только до тех пор, пока удерживал их на дистанции.

Что действительно требовалось Макафферти, так это контакт с Тоддом Симмсом на «Бостоне» для координации совместных действий. Он не мог сделать этого, потому что подводный телефон на таком расстоянии не действовал и был излишне шумным, а для радиосвязи требовалось, чтобы «Бостон» всплыл к самой поверхности и поднял антенну. Макафферти не сомневался, что Тодд сейчас находился на максимально возможной глубине. Американская доктрина подводной войны основывалась на том, что каждая субмарина должна действовать в одиночку. Советы предпочитали совместные действия нескольких подлодок, однако американцы считали это нецелесообразным.

Теперь Макафферти требовались свежие идеи. Его учили тому, что решение такой тактической проблемы заключается в том, чтобы маневрировать и выжидать удобного момента, однако «Чикаго» фактически был вынужден находиться в одном районе и не мог удаляться слишком далеко от двух остальных подводных лодок. Стоило русским догадаться, что одна из американских субмарин повреждена, и они набросятся на нее подобно волчьей стае, прикончат «Провиденс», и он, Макафферти, не сможет этому помешать. Иван с радостью обменяет один из своих небольших надводных кораблей на лодку типа «Лос-Анджелес».

— Есть предложения, старпом? — спросил Макафферти.

— А как относительно «Скотти, все наверх, включай лучевые пистолеты!» — пошутил

старпом, пытаясь хоть немного разрядить мрачную обстановку в рубке. Шутка не сработала. Шкипер, видимо, не был поклонником телесериала «Звездные войны». — Единственное, что может отвлечь их от преследования наших друзей, это заставить в течение некоторого времени преследовать нас.

— Вы предлагаете повернуть на восток и напасть на русских с фланга?

— Да, это рискованно, — согласился старший помощник. — Но у нас нет нерискованного пути решить задачу.

— Ведите лодку, старпом. Две трети хода, и держитесь поближе ко дну.

«Чикаго» повернул на юго-восток и увеличил скорость до восемнадцати узлов. Лучше и не придумаешь времени для того, чтобы выяснить, насколько точны наши навигационные карты, подумал Макафферти. Может быть, у Ивана в этом районе установлены минные поля? Он отогнал от себя эту мысль. Если наскочишь на мину, то даже не успеешь заметить этого. Старпом удерживал лодку в пятидесяти футах от глубины, на которой, согласно картам, должно было находиться морское дно, — вообще-то менял глубину погружения, стараясь держаться в пятидесяти футах от самой высокой отметки дна на расстоянии мили по курсу. Но даже это мало помогло бы им, напорись лодка на потопленный корабль, не нанесенный ни на какую карту. Макафферти вспомнил свое первое плаванье в Баренцевом море. Где-то неподалеку от них находились эсминцы, потопленные как цели во время учений. Если «Чикаго» врежется в один из них на скорости восемнадцать узлов… Гонка продолжалась сорок минут.

— Машины вперед, треть полного! — скомандовал Макафферти, чувствуя, что не в силах дольше выдерживать такое напряжение. Скорость «Чикаго» уменьшилась до пяти узлов. Затем он повернулся к старшине, стоявшему у горизонтальных рулей:

— Всплыть на перископную глубину.

Старшина потянул на себя рычаг управления глубиной погружения. Корпус чуть заскрипел, расширяясь на дюйм-другой от уменьшающегося наружного давления воды. По приказу Макафферти сначала подняли мачту с датчиками слежения за радиолокационным излучением. Как и раньше, они зарегистрировали несколько радиолокаторов. Затем вверх пополз поисковый перископ.

С запада надвигался шторм, несущий с собой пелену дождя. Просто прекрасно, подумал Макафферти. Теперь чувствительность наших гидролокаторов снизится на десять процентов.

— Вижу мачту на пеленге два-шесть-четыре — что это может быть?

— Никаких радиолокационных сигналов с этого направления, — доложил оператор.

— Мачта сломана — это «кривак». Мы уже задали ему жару, давайте теперь прикончим его. Я… — И тут же по объективу пробежала тень. Макафферти изменил угол объектива для обозрения воздушного пространства и увидел скошенные назад крылья и пропеллеры «беара».

— Рубка, докладывает гидропост, сзади акустические буи! Макафферти мгновенно поднял вверх ручки перископа, и металлическая труба скользнула в скважину.

— Немедленное погружение! Глубина четыреста футов, лево на борт, полный вперед!

Акустический буй, работавший в активном режиме, находился на, расстоянии двухсот ярдов от субмарины. Резкие звуки его импульсов отдавались внутри корпуса подводной лодки.