— Непременно.

Эрнст перешел на шепот:

— Ты считаешь, что со шкипером все в порядке? — На корабле невозможно сохранить что-то в секрете.

— С первого дня войны он принимал участие в боевых операциях. Ему нужно было расслабиться в соответствии с древней флотской традицией. — Он повысил голос:

— Как жаль, что все эти молокососы слишком молоды, чтобы освоить ее! Да неужели никто не додумался принести в кают-компанию газету? По всей стране начали действовать летние лагеря для команд Национальной футбольной лиги, а у нас нет газеты! Что это за кают-компания, черт побери?

— Первый раз в жизни встречаю живого динозавра, — громким шепотом заметил младший механик.

— К нему быстро привыкаешь, — пояснил младший лейтенант Ролстон.

Два дня отдыха были именно тем, что прописал бы всем членам группы любой здравомыслящий врач. Сержант Николе уже начал ступать на свою ногу и ходить, почти не прихрамывая, тогда как американцы, которые стали относиться к рыбному рациону с заметным отвращением, отъедались на дополнительных пайках, доставленных королевскими морскими пехотинцами.

Эдварде еще раз внимательно оглядел горизонт. Человеческий глаз автоматически замечает любое движение, а девушка двигалась. Ему было трудно не обратить на это внимание, практически невозможно. По сути дела, напомнил себе Эдварде, разве можно нести охрану и не смотреть по сторонам. Самым интересным было то, что ей это казалось забавным. Их спасители — Эдварде лучше понимал, кто кого спасает, но стоит ли расстраивать девушку? — доставили также и мыло. Для процедуры купания выбор пал на крохотное озерцо в полумиле от их наблюдательного пункта на вершине горы. В стране, захваченной неприятелем, никто не уходит Так далеко без охраны, и лейтенанту, вполне естественно, пришлось присматривать за ней — а ей за ним. Было абсурдно охранять девушку с заряженным автоматом в руках, даже если вокруг русские. Когда она одевалась, он заметил, что ссадины на ее теле почти исчезли.

— Я уже помылась, Майкл. — У них не было полотенец, но это не имело значения, главное, что от тебя снова исходит запах, как от человека. Она подошла к нему со все еще мокрыми волосами и шаловливым выражением лица.

— Извини, я смущать тебя.

— Ты не виновата. — Сердиться на нее было просто невозможно.

— Я толстая из-за ребенок, — сказала она. Майк ничего не заметил, но в конце концов ей лучше знать — изменилась-то не его фигура.

— Ты выглядишь прекрасно. Извини, что я смотрел, хотя мне не следовало делать этого.

— Что тут странно?

Эдварде снова почувствовал, как трудно найти нужные слова.

— Понимаешь, после…, после того, что случилось с тобой, тебе, наверно, неприятно, когда на твое, ну, обнаженное тело смотрят посторонние мужчины.

— Майкл, ты не такой, как тот. Я знаю, ты не сделать мне боль. Даже после всего ты говоришь, я красивая, хотя я стал толстая.

— Вигдис, беременная ты или нет, все равно ты самая прекрасная из всех, кого я встречал. Ты такая сильная и такая смелая. — Кроме того, мне кажется, что я люблю тебя, но не решаюсь сказать об этом, подумал он. — Мы просто выбрали неудачное время для знакомства, вот и все.

— Для меня очень удачное, Майкл. — Она взяла его за руку, и теперь ее лицо светилось, а улыбка делала девушку особенно женственной и привлекательной.

— Всякий раз, глядя на меня, ты будешь вспоминать того…, того русского.

— Да, Майкл, я всегда его помнить. Я всегда помнить, ты спас мне жизнь. Я спрашивать сержант Смит. Он говорить вы иметь приказ не приближаться к русским, потому как для вас это опасно. Он говорить ты пришел из-за меня. Тогда ты даже не знать меня, но приходить из-за меня.

— Я поступил правильно. — Теперь он держал обе ее руки. Что же сказать дальше? Милая, если нам удастся выбраться отсюда живыми…, похоже на фразу из плохого фильма. Эдварде уже давно миновал шестнадцатилетний возраст, но сейчас к нему вернулась вся та застенчивость, которая мешала в юности. Майк отнюдь не принадлежал к числу тех, кого особенно любили девушки средней школы в Истпойнте. — Вигдис, я не умею объясняться. У нас с Сэнди все было по-другому. Она понимала мои чувства. Я не умею говорить с девушками — черт побери, я вообще не умею говорить с людьми. Мне легко разбираться в метеокартах и работать на компьютерах, но, чтобы набраться храбрости, я обычно выпиваю пару банок пива.

— Я знаю, ты любить меня, Майкл. — При этих словах ее глаза засияли.

— Да, это верно.

Она передала ему кусок мыла.

— Твоя очередь мыться. Я постараюсь не смотреть.

Майор Сергетов передал свои записи. Лайне удалось форсировать еще в одном месте — в Гронау, в пятнадцати километрах к северу от Альфельда, — и теперь в наступлении на Хамельн принимало участие шесть дивизий, а остальные пытались расширить прорыв. И все-таки положение оставалось сложным. В этой части Германии дорожная сеть была относительно редкой, а те дороги, которые находились под контролем советских войск, по-прежнему подвергались воздушным налетам и артиллерийским обстрелам, что обескровливало подкрепления задолго до того, как они могли вступить в бой.

Операция, начавшаяся попыткой трех мотострелковых дивизий прорвать фронт и создать оперативный простор для одной танковой дивизии, превратилась сейчас в сражение с участием двух советских армий. Если раньше они наталкивались на сопротивление двух неполных немецких бригад, то теперь им противостояли войска, собранные из армий почти всех стран НАТО. Алексеев с горечью думал об утраченных возможностях. Вот если бы артиллерия дивизии не атаковала ракетами мосты… Может быть, ему удалось бы тогда за один день достигнуть Везера, как он и предполагал? Все это в прошлом, напомнил себе генерал. Он стал просматривать сводки о наличии горючего.

— Всего на один месяц?

— При тех темпах, с которыми развивается операция, — да, — мрачно произнес Сергетов. — Но даже и для этого нам пришлось парализовать всю экономику страны. Отец спрашивает, не сможем ли мы снизить расход топлива на фронте…

— Разумеется! — рявкнул генерал. — Сможем, ясное дело, и одновременно проиграем войну. Вот тогда будет такая экономия его драгоценного горючего!

— Товарищ генерал, вы поручили мне представить вам надежную информацию. Я это сделал. Кроме того, отец попросил передать вам вот это. — Молодой офицер достал документ из кармана кителя. В нем было десять страниц. Документ представлял собой анализ разведывательных сводок КГБ, и в правом верхнем углу стояло: Только для членов Политбюро. — Вы прочтете его с большим интересом. Отец просил вас принять во внимание ту опасность, которой он подвергается, передавая его вам.

Генерал умел читать очень быстро, обычно не проявляя своих эмоций. Итак, западногерманское правительство установило прямой контакт с Советами через посольства обеих стран в Индии. Предварительное обсуждение касалось возможности переговоров о мирном решении конфликта. По мнению аналитиков КГБ, такой шаг Запада указывал на политический распад НАТО и, вероятно, отражал крайне серьезную ситуацию с обеспечением войск. Затем следовало две страницы графиков и схем, в которых подчеркивался тяжелый урон, нанесенный союзным конвоям, а также анализ расхода боеприпасов армиями НАТО. По мнению КГБ, у союзных войск боеприпасов осталось не больше чем на две недели, несмотря на то, что часть кораблей сумела прибыть во французские порты. Ни одной из воюющих сторон не удалось производить достаточное количество горючего и боеприпасов для обеспечения своих войск.

— Отец считает, что особое значение имеют данные, связанные с немецкими войсками.

— Потенциально он прав, — осторожно заметил Алексеев. — Они не ослабят сопротивления, несмотря на то, что их политическое руководство ищет возможность мирного урегулирования, но если нам удастся убедить их выйти из НАТО, то наша цель будет достигнута, и мы сможем легко захватить Персидский залив. В чем суть нашего предложения немцам?